Лишиться руки в 15 лет — это трагедия. Справиться с такой ситуацией нелегко, а вернуться к жизни и спорту — еще сложнее. Но у Максима, героя этого текста, получилось. О сложностях, преградах и своих успехах он рассказал нашему блогеру Светлане Павликовой.

«Это было моё решение»

Максим жил в небольшом поселке в Башкирии, ходил в школу, занимался дзюдо. Когда ему было 15, он пошел гулять вместе с друзьями, и просто так, ради развлечения, решил залезть на высоковольтный столб. Мальчика ударило током. Врачи пытались спасти обе руки, но левую все же пришлось ампутировать. «У меня остался локоть, это очень выручает», — говорит Максим.

После произошедшего первое время у Максима возникали вопросы: «Почему это случилось со мной? А как теперь будут относиться окружающие? Не отвернутся ли одноклассники и друзья?» Сам он никого не винит: «Я понимал, что это было мое решение — залезть на столб. Никто не подталкивал, не заставлял». Примерно за полгода он адаптировался к новым условиям жизни. Важно было восстановить правую руку (её мальчик сломал при падении), чтобы хотя бы ей пользоваться нормально.

«Поначалу грустил, так скажем. Это продолжалось примерно полгода. Потом понял, что чуда не случится, волшебник на голубом вертолете не прилетит. И нужно или учиться жить по-новому, или просто сесть на диван и сидеть. Второй вариант — это не жизнь», — вспоминает Максим.

Помогло и то, что никто из друзей и знакомых не отвернулся. Отношение было нейтрально-позитивным: «А, у тебя нет одной руки. Ну, окей. По большому счету всем было все равно. И это самое лучшее, что мое окружение могло сделать», — говорит Максим.

«С инвалидностью — не к нам»

Максим вернулся после реабилитации в привычное ему дзюдо, даже выступал на соревнованиях среди здоровых бойцов. Но скоро его перестали допускать на турниры по разным причинам, а потом и вовсе сказали, мол, «иди в паралимпийские виды, с инвалидностью — туда».

Он знал, что существует паратхэквондо для людей с ампутацией рук, видел ролики в интернете. Но это все было где-то далеко, в Уфе такой секции не было на тот момент. И даже при желании остаться в боевых искусствах идти было некуда.

Тогда Максим учился на втором курсе в институте физкультуры. Как-то раз к нему с однокурсниками подошли руководители скалодрома, которым нужны были спортивные ребята — работать инструкторами, помогать на детских праздниках. «Я совсем не знал, что такое скалодром. Просто стало интересно», — рассказывает молодой человек. Мы пришли, посмотрели, попробовали. Мне понравилось. С этого момента скалолазание стало частью моей жизни, постепенно затягивая все больше и больше.

Приходилось учиться, как лазить без руки и без протеза (протезы запрещены, чтобы уравнять физические возможности спортсменов-паралимпийцев). Максим смотрел видеоролики, разбирался, как это делают другие спортсмены без рук. Постепенно стало получаться все лучше и лучше.

Отдельно встал вопрос, как страховать других. Кажется, что для этого обязательно нужны обе руки, ведь требуется крепко держать веревку: от этого зависит жизнь человека. Максим рассказывает, что есть разные страховочные устройства. Он подобрал наиболее удобное для себя, с которым можно работать и одной рукой. Поэтому не возникает никаких проблем или опасных ситуаций.

«У него руки нет, как он будет страховать?»

Тренировать получалось, вопросов от окружающих: «А как это он работает с одной рукой?» почти не возникало. Но через некоторое время стало понятно, что для развития и как спортсмена, и как тренера нужно ехать в Москву. Еще один Максим — Семенов, тренер героя, регулярно подталкивал его к этому решению. Примерно через полтора-два года таких разговоров парень все-таки решился оставить Уфу. За это время успел получить образование тренера-преподавателя по физической культуре.

Переезд дался не очень легко. Спасало четкое понимание, чем хочется заниматься, уже имеющийся опыт работы, в том числе с детьми с разной инвалидностью, и поддержка тренера. На нынешнюю работу тренером по скалолазанию в спортклубе сначала не хотели брать: «У него руки нет, как он будет страховать? Как вообще будет тренировать здоровых?» Но дали возможность. А через пару месяцев работы Максима его руководитель сказал: «Вот почему не все тренеры — такие, как ты?!»

Такого, чтобы новичок, пришедший на занятие, отказался работать с тренером без руки, не случалось. Максим говорит, что внутренне он всегда готов к разговору, к вопросам, особенно от родителей: «Пока никаких вопросов или претензий не было, думаю, это связано с тем, что мои тренировки — всегда открытые. Мама или папа могут привести ребенка и хоть весь час смотреть, как мы занимаемся, как я общаюсь с детьми. К тому же, у меня групповые занятия. Если приходит кто-то в первый раз, он видит, что уже есть дети в зале. Им классно, весело, они бегают, играют».

Максим работает с детьми от 4-5 лет. Маленькие дети иногда пугаются, увидев человека без руки — возможно, впервые. Тут срабатывает спокойная уверенность Максима — он ведет себя как ни в чем ни бывало — и ребенок быстро переключается на саму тренировку, увлекается другим. А если все-таки спросит, что случилось, то у Максима наготове несколько вариантов разных смешных историй. Например, что рука осталась дома с котом, которые вместе играют. Обычно в таком возрасте этого хватает. Детям постарше, которые меньше стесняются задать прямой вопрос, он отвечает как есть.

Максим уверен: в отношении окружающих очень важно то, как человек с инвалидностью позиционирует сам себя. Если от него чувствуется уверенность, если он принял свою особенность, то и остальные не будут обращать на нее внимания или относиться к тебе как к несчастному инвалиду.

А студентам (как с инвалидностью, так и без) он советует уже во время учебы искать стажировку, подработку, практику — чтобы после окончания института уже иметь практический опыт. «Я не искал работу после института — мне предложили вакансию. И работодателю было неважно, есть рука или нет. Важно, что у меня были необходимые компетенции». Если человек — квалифицированный специалист в своей области, то никто не станет смотреть на наличие инвалидности.

Материал подготовлен при поддержке Everland и Фонда президентских грантов

Материал подготовлен при поддержке Фонда президентских грантов