Галина Юдина прямо сейчас воспитывает семерых детей, все они — приемные. А до этого в семье было еще шестеро детей — они уже взрослые, каждый живет своей жизнью. О своем пути в приемное родительство Галина рассказала в блоге благотворительного фонда «Виктория».

«В машине все не помещаемся»

Сейчас мое утро начинается в 6 часов. В 6:30 спускается один из сыновей, Никита. С вечера в мультиварке заваривается каша, так что с завтраком проблем нет. Наша с Никитой задача — просто накрыть на стол и позвать детей, которые учатся в первую смену. После завтрака дети расходятся по трем разным школам.

На стене у меня висят доска и календарь, где расписаны все дела. Я сотрудник фонда «Виктория», поэтому много времени трачу на опеку, соцзащиту, больницы, банки, справки, документы. Это все бюрократия, но никуда от нее не деться. Еще я много учусь, поэтому дети прекрасно знают, когда надо помочь, когда посидеть тихо, чтобы я могла к экзамену подготовиться.

В обед все школьники возвращаются: мы вместе готовим, накрываем на стол. Все роли в семье распределены: на каждый день недели у меня один помощник. Убираемся мы каждый день, по субботам генеральная уборка — с порядком сложностей никаких нет.

Наша главная бытовая проблема — то, что мы все в одну машину не помещаемся. Если надо куда-то поехать всем вместе, приходится делать это в два захода. Мечтаю о микроавтобусе. Но для банков многодетная соло-мама — не лучший кандидат на кредит.

«Дети должны решить, хотят ли в нашу семью»

По первому образованию я учитель начальных классов, по второму — педагог-психолог. После учебы я 22 года работала в детском саду: прошла путь от воспитательницы до заведующей. В 2008 году стала первым руководителем Управления по вопросам семьи и детства в Армавире, а с 2013-го начала работать с фондом «Виктория».

Мы с коллегами много общались с приемными родителями, потенциальными участниками программы «Детская деревня „Виктория“», проводили большую работу по отбору семей. Строили, создавали, налаживали быт. Но тогда я даже не думала о том, чтобы стать приемной мамой: я воспитывала сама двоих детей и просто помогала фонду.

Но в 2018 году одна наша семья выбыла из проекта. Остались трое детей — 17-летний парень и две девочки почти по 14 лет. Они могли попасть в детский дом. Я и подумала: кто, если не я? Да и дети уже взрослые, скоро поступят в колледжи и вузы. Моя мама меня сразу поддержала, старший сын тоже, а вот дочке было тяжело — она ревновала.

Сейчас первые мои приемные дети живут самостоятельной жизнью: Вове 22 года, Саша вышла замуж и растит близнецов, Женя учится в том же педучилище, которое окончила и я. Еще до того, как эти ребята выросли, я поняла, что могу и хочу продолжать этот путь. Открыла федеральный банк данных детей-сирот и увидела анкету девочки, которая меня зацепила. Потом узнала, что у нее есть еще два брата, все они жили в Иркутске.

Забрать их тогда было почти нереально. Привезти троих детей из Сибири — это очень дорого. Но меня снова и снова тянуло посмотреть их анкеты. И вдруг я встретила в нашей Деревне одну приемную маму, которая сказала, что скоро едет в Иркутск. Я решила — это знак! В этот же день получила приглашение из Сколково приехать в Москву на обучение. Из Москвы полетела в Иркутск — знакомиться с детьми.

Звали их Соня, Юра и Никита. Мы все перед встречей очень волновались, но знакомство прошло хорошо. Дети должны были решить, хотят ли они в нашу семью. Ответ должны были дать на следующий день после встречи. Я всю ночь переживала: захотят ли они? Потом узнала, что ребята согласились еще накануне вечером.

Когда я выезжала за детьми в Иркутск, уже знала, что в Армавире меня ждут еще две девочки. Их родителей ограничили в правах, девочек просили принять на время. Так в семье одновременно появилось пятеро детей: трое — из Иркутска, а еще Стефания и Эстель.

Прошлым летом из проекта по состоянию здоровья выбыла семья, воспитывавшая семерых детей: четверых сиблингов из одной кровной семьи и троих — из другой. Принять всех семерых было тяжело. Детей решили разделить. Я оценивала свои силы, дети оценивали меня. В итоге мы взаимно выбрали друг друга, и в нашем доме появились еще Максим, Настя и Олеся. В начале февраля Олесе исполнилось 18 лет, она учится в колледже в Ставрополе и часто приезжает навестить брата с сестрой и меня.

Сейчас вместе со мной живут семеро детей, шестеро из них — подростки.

«Дети общаются с кровными родителями. Я это поддерживаю»

У меня очень хорошие дети, с ними легко. Но адаптация все равно была у каждого. Уже забываю потихоньку, как все было, но иногда думаю: а вдруг дети жалеют?

Сближались мы по чуть-чуть, бережно. Я их узнавала, они меня. Сложнее всего, наверное, было с Эстель. Ни читать, ни писать она не умела. Сегодня это совсем другой ребенок.

Я всегда принимаю историю детей, их кровных родственников — считаю, что важно поддерживать связь там, где это возможно. К нам приходят мама и папа Эстель и Стефании, девочки очень привязаны к ним. Я не теряю надежды, что родители все же смогут восстановиться в правах. Соня, Юра и Никита созваниваются с мамой. Мы с ней и по видео общались, я поддерживаю этот контакт — не видела, чтобы после общения дети были расстроены. Саша и Женя, мои первые приемные дети, ездили к маме на день рождения, дарили подарки, поддерживали связь по телефону.

А к Максиму, Олесе и Насте приезжал папа, они переписываются в соцсетях. Я часто слышу негативные истории об общении с кровными родственниками. Но у нас такого нет. Может, нам просто повезло?

«Любовь не так важна, как уважение»

Став приемной мамой, я увидела жизнь семей «Детской деревни „Виктория“» изнутри: поняла, сколько сил — физических и душевных — тратят приемные родители каждый день. До первых приемных детей я знала, как надо, только в теории — с семинаров, занятий, из книг. Я понятия не имела, как все эти знания применять на практике.

Про нашу Деревню я могу рассказывать часами — о строительстве, семьях, задачах. Мне всё важно и дорого здесь — каждый кирпичик, каждая травинка. Когда мы сюда приехали — был пустырь, а сегодня — зеленый сад.

В основном наши приемные родители — обычные станичники. Они воспитывали приемных детей так, как их самих воспитывали родители. У нас были важные задачи: показать здоровую модель детско-родительских отношений, выстроить сообщество. Фонд привозил экспертов, психологов и других специалистов, проводил тренинги, семинары, школу приемных родителей.

Сейчас у нас здесь 12 жилых домов, в которых живут семьи с детьми, еще есть Дом выпускника, досуговый центр с кинозалом и танцевальным залом, малый спортивный зал, кабинеты для изо, кабинеты логопедов, коррекционных педагогов, психологов. Даже есть семейная школа — сделали ее для детей, которые по разным причинам не могут учиться в общеобразовательной.

Когда я приняла первых троих детей, мне было сложно, я часто плакала. Я сама веду терапию, но тогда побежала за помощью к психологам. Сейчас поняла главное: в приемном родительстве не обязательна великая любовь. Но детей точно надо уважать.

Нам повезло: фонд многое нам дает. Взамен просит только создать для детей семью. Ну как тут не выкладываться?

Когда я ездила в Иркутск, подписалась на сайт иркутской опеки. Недавно увидела там фотографии троих детей — двух мальчишек и девочки. Я теперь постоянно это фото открываю: смотрю и закрываю. И снова открываю. Своим детям за ужином рассказала про этих ребят. Вопрос пока открыт — дети из Хабаровска, а у меня уже семеро. Но Максиму 16, Юре и Никите по 15, а силы у меня еще есть. Думаю, что после их выпуска приму в семью других детей.

Фото: личный архив Галины Юдиной, фотограф — Яна Калита