Как не превращать ребёнка в собаку Павлова

Территория свободы современных детей стремительно сокращается: местоположение всегда можно точно отследить по звонку (а то и без него), домашнее задание и оценки теперь в электронном журнале, который нельзя забыть, потерять или поправить. При этом родители настойчиво пытаются делать из детей ходячие выставки собственных педагогических талантов. О том, чем это чревато и как этого избежать, рассказывает педагог Мария Калужская.

Я со стыдом вспоминаю, как иногда за ухо подтаскивала собственного сына к столу, если он слишком рьяно «отлынивал» от этого самого домашнего задания. И теряя терпение, склонялась над тетрадкой: «Ну что у тебя там? Пропорция? Давай-ка разберемся».

Нам кажется, что мы поступаем правильно. Помогаем. Приучаем к дисциплине. На самом деле мы отнимаем у ребенка его результат.

Зарабатываем «пятерки», исправляем ошибки, пишем доклады и делаем аппликации. А потом «поступаем» его в вуз, женим, отправляем на работу. Реализуем собственный проект под названием «Мой сын/дочь».

Да, культурные стереотипы довлеют: в России дети долго живут с родителями, со всех сторон опекаются и страхуются. Каких-то 30-40 лет назад большинству семей разъезжаться было некуда, и несколько поколений толкались на одной площади, отчаянно взаимодействуя. Но у младших тогда были подъезды, дворы и задворки, улицы, огороды, дощатые сараи — отдушины от тяжелой родительской заботы.

Для нынешних детей остался один выход из-под пресса — виртуальный; жаль, что пока нельзя переместиться в него физически. Избежать контакта с разъяренной матерью и ее феном/миксером/щеткой/тряпкой. При этом ни одна женщина не считает швыряние в сына тряпкой или включение фена над ухом дочери актом насилия. «Он такой рассеянный (она просто лентяйка)… Чуть отвернешься — сразу отвлекается. Вот и приходится учить учиться».

Одна и та же привычная вечерняя процедура — приготовление уроков — в России и, например, в Америке выглядит совершенно по-разному

Для наших соотечественников «помочь» ребенку означает «сделать за него», быстро разрубив гордиев узел непонимания. «Вот видишь, Х = 27, понял? Все же очевидно…». Очевидно, что и завтра сильный в математике папа найдет верное решение. Если же ни папа, ни дедушка в предмете не «рубят», ситуация накаляется до предела: «Учительница что, не объяснила? Почему у Варьки не списал, она же отличница? Давай, бери телефон, звони ей… Ну и что — 11 вечера? Раньше надо было думать!».

Утром такая «мать-героиня» гордо заявляет сослуживицам: «Заставила своего охламона вчера до часу ночи сидеть, три раза переписывал, зато все сделал, как надо!» Вот вам материнский подвиг по-русски.

Для американских (канадских, финских и многих других) родителей «помочь» — это поддержать морально, сохраняя дистанцию. Ученик учится, близкие демонстрируют уверенность, что у него все получится. «Да, задача сложная. Можешь сделать перерыв, отвлекись, подвигайся, потом вспомни, что было на уроке. Ты обязательно справишься. Не сегодня, так завтра».

Хорошо им: оценки не висят над школьниками дамокловым мечом, превращаясь в ядовитые ярлыки. Ни учителя, ни родители из-за отметок не парятся; баллы, полученные на экзаменах, вообще присылают только на личный мейл. В Финляндии разглашение индивидуальных результатов ученика считается должностным преступлением. В России же «отметочная публичность» — не просто обычная практика, а своего рода зависимость. Извечный вопрос № 1 — «Что получил?». И ничего удивительного, что первый встречный вопрос: «Что ты мне принес?». Баш на баш, как говорится. Как люди мы друг другу неинтересны — только как взаимополучатели услуг. Пятерки — подарки; двойки-тройки — крик и подзатыльники. Вот и выходит, что серийный отличник (гордость родителей) воспитывается, как собака Павлова: стимул — реакция. А «четверка» в этой модели воспринимается как провал и стыд-позор.

Не далее как вчера сижу в школьном буфете, за соседним столом разговор. Симпатичная молодая женщина наезжает на сына лет восьми: «Всю неделю одни четверки! Даже по окружающему миру! Ты что, в окно не смотришь? Ты что, тупой, раз тебе пятерок не ставят?!».

В ответ на слабое возражение: «Мам, ведь четверка — это хорошо». Искренний возглас: «Что же в ней хорошего-то?!»

Отметки сына для этой мамы — ее личное достояние, показатель родительской успешности, предъявляемый обществу. Напрямую влиять на оценки сына она может только через тотальный контроль приготовления домашних заданий. Получается, что домашние задания часто адресованы таким вот «озабоченным» родителям, как и записи в дневнике — диалог учителя с родителями, идущий через голову, волю и душу ребенка. Зачем нам твои россказни — дневник с оценками покажи. Я в школе учился хорошо/отлично — и ты должен. Я в школе хорошо/отлично не учился — но ты должен. И то и другое — чистой воды софизмы. Из первых частей обоих высказываний не вытекают вторые. Однако родители отлично пользуются этой хромой аргументацией, выдавливая из детей нужную успеваемость. По крайней мере, до подросткового бунта. А затем сами часто впадают в депрессию: ожидания не оправдались, и материнская (отцовская) гордость рассыпается, как карточный домик. Нельзя же гордиться троечником, у которого весь дневник в красной пасте. А двоечника вообще убить мало.

Что делать, если не убивать?

• «На берегу» договориться, что домашнее задание дается ребенку, а не вам.
• Сформировать (и подкреплять практически) убеждение, что разумное и посильное количество домашнего задания необходимо и полезно.
• Убедиться (наблюдая со стороны), что домашнее задание посильно и развивает/тренирует ребенка.
• Вместе с ребенком с начала года организовать процесс выполнения домашнего задания в оптимальном режиме, с чередованием занятий и отдыха.
• Создавать условия, поддерживать, поощрять — можно. При этом постоянно держать курс на повышение самостоятельности сына/дочери по отношению к его заданию. Сегодня, например, вы контролируете тайминг, а со следующей недели — его ответственность.
• Не напоминать о необходимости выполнить задание (в крайнем случае — один раз, в деловом тоне и позитивном залоге).
• Предусмотреть отдельное место для приготовления письменных домашних заданий. Не сажать ребенка под свое «бдительное око».
• Находить себе важное и полезное занятие, не позволяющее вам вмешиваться.
• Позволять ошибаться. Конструктивно относиться к ситуациям «забыл/не успел/не понял» — переводить их в задачи: «что нужно сделать?».
• Поощрять поиск эффективных способов выполнить задание быстрее, лучше и с большим интересом.
• Если замечены попытки к списыванию, обсудить все последствия такого выбора.
• Когда объем домашних заданий зашкаливает, а время идет к ночи, делать выбор в пользу здоровья ребенка.
• С чем разрешается помочь, так это с навыком честных и открытых переговоров с учителем. Опросы школьников начальной и основной школы показывают, что более чем в 60% случаев они не решаются подойти к учителю за дополнительным разъяснением, более чем в 75% — не предупреждают заранее о несделанном домашнем задании.
• Опять работают стереотипы: лучше положиться на случай (авось пронесет), чем признаться в неготовности к уроку, показаться «тупым». И «подставиться» под гнев родителей.

Под занавес — еще один красноречивый вывод, взрывающий привычную парадигму: количество часов, проведенных за выполнением домашних заданий, мало сказывается на учебных результатах. Поэтому отложите тетради и просто отправляйтесь с детьми в парк. Если только они сами не скажут вам: «Нееет, сначала нужно сделать пару упражнений».