В этом году в сообществе музыкантов развернулся жестокий спор о необходимости и путях реформирования системы начального музыкального образования. Но педагогическое насилие — это не только когда бьют по рукам. Публикуем монолог учителя музыки, который столкнулся с сексуальным насилием в детстве и считает, что и сам некорректно вёл себя по отношению к ученикам.

«Трудно и страшно осознавать себя не судьёй, но частью машины насилия»

Отношения учителя и ученика в постсоветской системе музыкальных школ — это сложный симбиоз, даже созависимость. Отсутствие элементарных знаний в области психологии, небольшая зарплата и, как следствие, неустроенная в бытовом плане жизнь, произвол школьной администрации, разочарование от крушения музыкальной карьеры (должность преподавателя школы — это низшая ступень в музыкальной иерархии) — всё это ведёт к размыванию личностных границ преподавателя и толкает его на разрушение границ ученика.

Конечно, так не у всех, но я говорю о той модели, которая реализуется многими преподавателями, у которых я учился и с которыми работал.

Негласным идеалом отношений преподавателя и ученика в такой школе становятся родительские отношения, когда учитель превращается в близкого человека. Дистанция если и соблюдается, то в одностороннем порядке: нельзя нарушать правила, установленные преподавателем, а о границах ученика никто не заботится. Ему внушают мысль, что своих границ, желаний и воли у него быть не может. «Дети будут делать то, что хотят» — педагогический кошмар существующей системы.

На уроках в музыкальной школе, в отличие от школы общеобразовательной, идёт речь о сфере чувств и ощущений. Большое значение имеет то, что чувствует, думает и ощущает в теле при игре исполнитель. Всё это отчуждается у ученика в ходе учебного процесса, ставится под контроль преподавателя, становится предметом его манипуляций.

Преподаватель имеет полное право на любое физическое воздействие на ученика. Оно необходимо в рамках нашей методики, оправдано ею и не ограничено ничем, кроме желаний самого преподавателя.

До сих пор встречаются педагоги, которые бьют учеников. Именно эта абсолютная власть — то, ради чего, собственно, многие идут преподавать в музыкальную школу

Конечно, этим людям нужна квалифицированная психологическая помощь, но в системе музыкального образования нет психологов или супервизоров. А в музыкальных вузах под видом психологии преподают что-то бесконечно далёкое от этой дисциплины.

В качестве антигероя в школе всегда представляют «безразличного» учителя, который не готов идти до конца ради академических успехов. Вопрос цены не имеет значения, система нечувствительна к потерям, искусство вечно требует человеческих жертв. Всё это создаёт условия для насилия над учениками — в том числе и сексуального.

Изнасилование — это про власть. Власть удерживать девочку-первоклассницу полтора часа на уроке, не давая ей выйти в туалет, чтобы она описалась. Власть, пригласив ученицу домой, предлагать ей секс, ссылаясь на то, что только так можно понять экстатическую музыку Скрябина. Всё это реальные истории, не слухи, пусть я и не называю имён.

За последние годы в музыкальном мире было несколько громких дел, связанных с обвинениями в адрес известных музыкантов, признанных педагогов. Речь шла о сексуальном насилии и растлении несовершеннолетних учеников. В музыкальной среде это вызвало возмущение , но отнюдь не преступлениями педагогов, а показаниями жертв.

Как они посмели «донести» на таких выдающихся учителей! Не могут же настолько заслуженные музыканты быть насильниками!

Можно было бы подумать, что музыканты просто очарованы и обмануты обаянием и авторитетом талантливых коллег, если бы не тот факт, что истории насилия — психологического, физического, сексуального — повсеместны и невозможно найти музыканта, который не был бы жертвой или свидетелем этого насилия.

Публично музыкальная общественность блюдёт круговую поруку и ни за что не выдаёт «своих»

К сожалению, именно оправдание насилия — тот способ, которым пострадавшая психика часто защищает себя от действительности. Обличать других, отделяя себя от их ошибок и преступлений, просто. Трудно и страшно осознавать себя не судьёй, но частью машины насилия. Работая в музыкальных школах с детьми, я испытывал сексуальное влечение к нескольким из них. Было сильное желание прикасаться к ним, ночные фантазии о сексе с ними.

В рамках музыкальной школы практически нет возможности отказаться от работы с учеником. Нет возможности получить психологическую помощь. Да, ты можешь просто уволиться —  и чем тогда ты будешь кормить семью? Это ловушка, в которой  твой последний союзник —  это сила воли, осознание того, что любые сексуальные взаимодействия с ребёнком нанесут ему неизмеримый вред. Если, конечно, это осознание есть.

Я считаю, что разрешал себе больше дозволенного с одной из девочек. Ничто из этого не выходило за рамки закона, но я осуждаю себя за это не менее строго, чем судил бы другого мужчину. Она не была против, я спрашивал, но это не может быть оправданием, когда речь идёт о двенадцатилетнем ребёнке. Прошло время, непозволительно долгое время, прежде чем я смог отрефлексировать происходящее и научиться соблюдать подобающую дистанцию.

Мои желания выразились в мимолётных прикосновениях, в том, что я слишком близко сидел, — но, к сожалению, некоторые мои коллеги не останавливаются на этом. Сочетание абсолютной власти и психологического невежества — прямой путь к насилию. Я совершенно не удивлён ни тем, насколько много таких случаев, ни тем, насколько мало о них известно.

Вряд ли девочка могла осознавать, что я делаю что-то неправильное, потому что наша парадигма требует от ученика абсолютного доверия к учителю

В детстве я сам подвергся сексуальному насилию. Мои желания, возможность выражать свои чувства, моя воля говорить «нет» были уничтожены за долгие годы насильного обучения музыке, за долгие годы, проведённые в дисфункциональной семье. Я не понимал значения слов «личные границы». Уже два года прохожу психотерапию и больше не сталкиваюсь с такими проблемами в работе, но всё ещё живу в тени того, что было. Она не оставляет меня, ведь сделанное не может стать несделанным.

Все посты, написанные в рамках флешмобов #metoo и #янебоюсьсказать, все откровенные признания, как текст Юлии Кулешовой «Тебе никто не поверит», важны для каждого мужчины  и для меня самого. Они не только помогают осознать масштабы проблемы, но и дают понять, почувствовать изнутри, как сильно травмирует человека насилие — и особенно сексуальное насилие, —пережитое в детстве.

Я обращаюсь к людям, воспитывающим или обучающим детей, к отцам и матерям, к своим коллегам. Берегите границы детей, помогайте им осознавать их. Говорите с ними об их теле, давайте им необходимые знания, чтобы они могли защитить себя от насилия. Коллеги, нам давно пора что-то менять в музыкальных школах, мы обязаны наконец увидеть за собой и музыкой человека, ребёнка.

Система насилия должна быть и будет разрушена  —  нами.

Памятка для родителей

1. Для профилактики насилия важно, чтобы ребёнок знал не на словах, а на практике, что он имеет право сказать «нет» маме, папе, воспитателю или учителю и взрослые уважительно отнесутся к его выбору. Будьте примером человека, который умеет говорить «нет».

2. Тема секса не должна быть запретной. Дети могут стать жертвами домогательств из-за недостатка информации. Они могут не знать, что есть «хорошие» и «плохие» прикосновения, что есть места, которые никто не должен трогать без разрешения. Им не приходит в голову, что нужно рассказать о таких попытках близким. Задача мамы и папы — говорить с детьми об этом открыто, так как защитить, уберегая от правды, невозможно.

3. Доверительные отношения с ребёнком — основа его безопасности. Если ребёнок знает, что с любой сложной или непонятной ситуацией он может пойти к родителям, то даже в случае, когда насилие уже произошло, у него есть все шансы справиться с травмой и сохранить психологическое благополучие. Важно, чтобы ребёнок знал, что его не будут стыдить, обвинять, сомневаться в его словах.

4. Главное, что может сделать родитель для ребёнка, пострадавшего от насилия, — сохранять спокойствие. Для него важна возможность пережить эти чувства в контакте с устойчивым взрослым, который сможет выдержать весь ужас случившегося и стать необходимой опорой.

5. В случае, если насилие произошло или вам кажется, что оно могло случиться, не отмахивайтесь от подозрений и не стесняйтесь обращаться за помощью к специалистам, работающим с жертвами насилия, а также в правоохранительные органы. Не оставляйте ребёнка один на один с этой проблемой!