Что отличает современную систему высшего образования от советской? Почему сейчас только 40% россиян работают по специальности? Ответы на эти и другие вопросы — в книге первого ректора НИУ ВШЭ Ярослава Кузьминова и проректора Вышки Марии Юдкевич «Университеты в России: как это работает». Публикуем отрывок из нее.

При поступлении на первую ступень высшего образования (в бакалавриат, а ранее на программу, дававшую диплом специалиста) будущие студенты изначально выбирают направление подготовки и в зависимости от сделанного выбора сдают разный набор предметов (в рамках ЕГЭ), а при существовавшей ранее системе вузовских экзаменов — экзамены по разным предметам.

Например, поступавшие на медицинские программы сдавали биологию и химию, поступавшие на экономику — обществознание, на социологию — историю и так далее.

С учетом различного спроса на конкретные специальности требования к поступающим де-факто различны. Набор вступительных экзаменов на то или иное направление подготовки ежегодно задается Министерством образования и науки Российской Федерации и может варьироваться год от года.

У такой системы есть вполне понятная рациональность, обусловленная особенностями планирования в советский период. Министерства и ведомства с большой достоверностью оценивали спрос на специалистов тех или иных специальностей, необходимых для предприятий народного хозяйства, и планировали исходя из этого необходимое количество выпускников и, соответственно, принимаемых на первый курс молодых людей. Фундаментальные принципы заложенной в плановой экономике системы определения объемов подготовки специалистов сохраняются и поныне.

Каковы последствия столь раннего выбора? При обязательном распределении выпускник получал направление на работу в конкретную организацию согласно приобретенной им специальности. Ранняя узкая специализация позволяла экономить государственные ресурсы, связанные с подготовкой специалистов. Однако во многих случаях сделанный выбор был плохо осознан.

У среднего выпускника школы, как правило, очень стереотипное представление о том, чем занимаются представители тех или иных профессий, и тем более о том, какие возможности у выпускников вуза появятся по окончании той или иной образовательной программы.

Кроме того, абитуриенты часто выделяют вуз, в котором хотели бы учиться, а дальше уже смотрят, на какие направления подготовки в данном вузе (или вузах) они могли бы рассчитывать со своими баллами ЕГЭ. У одного абитуриента эти направления могут сильно варьироваться.

Ряд направлений (например, таких как социология или политология) абитуриенты часто выбирают в качестве запасных

Эти направления, будучи менее селективными по сравнению с экономикой, менеджментом или правом, рассматриваются абитуриентами на случай, если для поступления на направления первого выбора у них окажется недостаточное количество баллов.

Вследствие такой «заточенности» под конкретное направление подготовки, с одной стороны, и системных изменений на рынке труда в последние десятилетия — с другой, почти 60% трудоустроенных россиян сейчас работают не по полученной специальности. Многие сегодняшние студенты уже к середине обучения понимают, что не будут работать по специальности, которую они изучают по выбранной ими же программе.

Естественно, такие студенты не очень серьезно относятся к учебе и предпочитают тратить время и усилия на приобретение более нужных им компетенций — обычно уже за пределами вуза. И хотя в настоящее время понятие специальности достаточно размыто, заметная доля студентов уверена: специальные знания едва ли пригодятся им в жизни.

Динамика отношения студентов к работе по специальности различна в сегменте ведущих вузов и в сегменте массовых вузов. Так, первокурсники ведущих вузов изначально в меньшей степени настроены на работу по специальности (возможно, потому, что чаще ставят себе целью попасть именно в хороший вуз, а не на ту или иную конкретную специальность), но затем увлекаются направлением подготовки и меняют свое мнение. Студенты вузов массового сегмента, напротив, к середине обучения уже более скептически оценивают перспективы работы по специальности.

Проблема соответствия специальности и будущей карьерной траектории может решаться, например, путем выбора обучения в магистратуре по направлению, отличному от направления подготовки в бакалавриате. И некоторые молодые люди используют такую возможность. Однако подобная смена направления пока еще не носит системного характера — отчасти потому, что вузы обычно заинтересованы в том, чтобы выпускники их программ бакалавриата продолжали обучение в их же магистратуре (и создают разнообразные механизмы, облегчающие для студентов такие перетоки), а студенты действуют по принципу наименьшего сопротивления (особенно если к моменту окончания бакалавриата у них уже есть работа и диплом магистратуры им нужен больше с формальной точки зрения).

Редко когда в дизайн программ магистратуры заложена идея междисциплинарности и освоения студентами новой профессиональной области. На деле возможности обучаться на магистерской программе у студента без профильного бакалаврского образования в данной области сильно ограничены. По этой же причине вузы мало что принципиально нового могут предложить в магистратуре, так как в бакалавриате уже «загрузили» в студента всю имевшуюся у них информацию, и получается, что магистратура становится «парафразом» прошлых четырех лет.

Молодые люди, поступившие в вуз на образовательную программу по той или иной специальности, первые несколько лет учатся по жесткому учебному плану, который подразумевает определенную последовательность курсов и их обязательный характер. Курсы по выбору первое время отсутствуют, или их очень мало.

Столь жесткий характер образовательной программы тоже обусловлен плановым наследием системы высшего образования, когда с самого начала было известно, по какой специальности готовился студент, и, соответственно, был определен набор компетенций, которые он должен освоить.

На основании необходимых компетенций и сегодня формируется учебный план

Иными словами, по большинству специальностей готовятся не «специалисты широкого профиля», часть программы которых представляла бы собой необязательные для данной специальности знания, приобретаемые «для общего развития» и потенциально полезные при горизонтальной трудовой миграции в смежную сферу деятельности (такие случаи не носят массового характера), а специалисты в очень узкой области знания, компетенции которых строго соответствуют задачам конкретной профессиональной позиции.

Студенты при этом получают достаточно широкую фундаментальную подготовку. Широта и глубина обязательной подготовки по базовым предметам является особенностью выпускников российской системы высшего образования.

У российской системы есть несколько важных свойств.

Во-первых, студенты учатся в стабильных группах. Лекции, как правило, на первых курсах организованы потоковым образом, в то время как семинары, лабораторные работы, практикумы проводятся в стабильных учебных группах (численностью 20–40 человек), на которые делится общий поток. Это в определенной мере обусловливает круг общения студентов (поскольку большую часть времени они проводят именно в этих группах), на их же основе формируются мини-группы для выполнения проектных работ, коллективных заданий и проч.

Во-вторых, такая система основывается на неявном предположении, что про обучающегося известно, какие компетенции ему понадобятся в будущей работе, а какие нет, и все внимание сосредоточено на том, чтобы нужные компетенции у него сформировать. Но не делается никакого первоначального замера этих компетенций. Предполагается, что у всех студентов они равны нулю. И у всех они должны быть развиты в равной степени одними и теми же педагогическими технологиями и инструментами в одинаковом и едином для всех темпе и ритме.

То есть индивидуализация учебного процесса практически отсутствует

Более того, если допустить, что некая компетенция в рамках учебной программы формируется несколькими дисциплинами и не всегда синхронно, то процесс ее формирования в рамках каждой новой дисциплины идет без учета того, в какой степени она уже была сформирована на предыдущем этапе обучения.

По умолчанию считается: если студент «добрался» до текущей дисциплины, то предыдущую он сдал (и неважно как) и, соответственно, материал освоил в том объеме, в каком это планировалось, а фактическое знание опять же неважно.

Кроме того, такая система не предполагает, что умение чему-то учиться на протяжении всей жизни и самостоятельно определять, какие знания могут быть полезны, в студенте тоже нужно культивировать. И уж тем более такая система не очень приспособлена к новым реалиям рынка труда, когда люди могут за время карьеры несколько раз менять направление деятельности.

В-третьих, учебный план часто не оптимизирован по отношению к возможностям среднего добросовестного студента. Во многих случаях он предполагает изучение шести-семи предметов одновременно, что явно превышает возможности такого студента вдумчиво и основательно освоить материал и лишь приводит к перегрузке. Все это сопровождается крайне низкими (если не отсутствующими) возможностями индивидуализации образовательной программы под интересы и запросы конкретного студента.

В-четвертых, перечисленные выше особенности порождают соответствующее отношение со стороны студентов, которые не могут заменить неинтересный для них предмет каким-то другим и вынуждены осваивать именно его — причем на фоне нагрузки от других предметов. Внимание сосредоточено не на студенте — потребителе образовательных услуг, который выбирает их как в магазине, а на студенте — «чистом листе бумаги», на котором должны быть зафиксированы определенные, нужные в будущем знания. Отсюда задача и преподавателя, и всей системы контроля и оценивания — убедиться, что эти знания в нужном объеме действительно зафиксированы.

В этом смысле можно сказать, что российские вузы живут в инструкционно-центрированной (instruction-based) парадигме, противопоставляемой парадигме студенто-центрированной.

В последние десятилетия ситуация постепенно начала меняться

Сокращение численности выпускников старшей школы приводит к росту конкуренции среди вузов за студентов. Чтобы их привлечь, некоторые вузы начали также развивать вариативность образовательных программ, увеличивать число курсов по выбору. Среди ведущих университетов постепенно, хотя и крайне медленно, развиваются программы студенческой мобильности.

В-пятых, у студента, с одной стороны, меньше, чем было бы в случае вариативных образовательных программ, опыта общения со студентами — представителями других направлений подготовки и образовательной культуры, что, безусловно, сужает его образовательный опыт и кругозор. С другой стороны, жесткая детерминированность исключает его «потерянность» и дезориентацию, которая периодически возникает при больших потоках студентов, только поступивших в университет, не имеющих стабильного круга общения (в том числе академического) и при этом сталкивающихся с необходимостью принятия непростых решений о выборе курсов.

В-шестых, такая система обучения предполагает монодисциплинарность. Подразумевается, что студент осваивает одну специальность. В отличие от образовательных систем тех стран, где студенты могут выбирать не обязательно связанные тематически основную и дополнительную специализации, в российской системе студенты специализируются в одной дисциплине. Правда, в этой дисциплине они получают куда более комплексную, фундаментальную подготовку, так как бóльшая часть предметов сфокусирована именно на ней. Можно, конечно, обсуждать плюсы и минусы такой «дисциплинарной» сфокусированности в современных условиях, но совершенно ясно, что для подготовки специалистов в междисциплинарных областях, способных работать на стыке традиционных дисциплин, нужен другой подход к организации образовательных программ.

Наконец, в-седьмых, поскольку предметы являются обязательными и выстроены в определенной последовательности, академический неуспех студента по одному из них автоматически означает невозможность продолжения дальнейшего обучения. Если студент провалился на экзамене, у него есть еще две попытки его пересдать. Но если и в последний раз он не получит удовлетворительной отметки, он уже не сможет продолжить обучение и пересдать этот курс в следующем году. Он исключается из вуза (или получает возможность перейти с бюджетного места на платное).

После нескольких лет обучения в рамках жестко заданного набора предметов (обычно в конце второго или третьего года) студенты выбирают более узкую специализацию. С началом такой специализации у студентов обычно появляется ряд элективных курсов, из которых они делают выбор. Данные курсы опять-таки относятся к выбранной специализации. Они позволяют студентам углубить свои знания по определенному аспекту этой специализации, но не расширить кругозор в целом. Выбор специализации после двух-трех лет обучения по строго зафиксированной внешним образом учебной программе, по сути, первое важное решение, которое студент должен принять самостоятельно. При отсутствии культуры принятия самостоятельных решений и небольшом объеме доступной информации студенты часто выбирают ту специализацию, на которую собираются их друзья, полагаясь на их мнение.

Иными словами, на выбор студентом будущей специализации сильно влияют сложившиеся к этому моменту сети личного общения. Нередко на более престижные специализации проводится дополнительный отбор (в том числе по текущей успеваемости), тогда как на менее престижные специализации попадают студенты с более низкими образовательными достижениями. И здесь система планирования дает определенный сбой: на менее престижные специальности приходят студенты, которые чаще всего не собираются работать по этим специальностям по окончании вуза.

Фото: shutterstock / Gorodenkoff