11 лет назад Сергей Силкин, бывший учитель из Карелии, переехал с семьёй в Хельсинки. Сейчас он воспитывает троих сыновей и дочь и работает в детском культурном центре. В ноябре финские власти присудили ему звание «отец года». Сергей рассказывает, как это получилось. А еще — о жизни с детьми в Финляндии.

«Учитель года» и эмиграция

У меня четверо детей. Младшим — Тае и Луке — сейчас 7 и 9 лет. Сын ходит в школу, дочь — в подготовительную группу в саду. Дане 16, он ещё от нас не переехал. Артёму 20, и с 18 лет он живёт отдельно, вместе с девушкой. Старшие дети родились в России, а младшие — уже в Финляндии.

Я в своё время окончил Карельскую педагогическую академию и несколько лет работал учителем английского языка в сельской школе недалеко от Петрозаводска. В 2001 году даже стал лауреатом республиканского конкурса «Учитель года». В школе была прекрасная команда, со многими бывшими коллегами мы до сих пор общаемся. Когда у нас с женой появился первый ребёнок, Артём, денег стало не хватать. Я уволился из школы и пошёл работать в страховую компанию.

Артём подрос и должен был пойти в первый класс. У меня не было возможности возить его в ту замечательную сельскую школу, где когда-то сам преподавал. Мы с ним отправились на собеседование в городскую гимназию к заслуженному учителю Карелии. Там я с гордостью рассказал, как однажды в детском саду моего сына попросили поскорее вернуться с больничного, потому что его хотели видеть на открытом уроке. На это педагог ответил:

«Да, ваш ребёнок был очень активен в детском саду. Но ничего страшного, причешем»

Я схватился за голову: даже не мог подумать, что активный ученик может быть невыгоден учителю. В итоге сын в той школе прошёл через два года мучений. Я понимал, что мне абсолютно не близок этот подход, это отношение к детям.

Когда нашему второму сыну Дане исполнилось пять лет, мы поняли, что нам всё-таки будет удобнее жить в Хельсинки. Тем более что и у меня, и у жены есть финские корни, а она в свое время работала в Финляндии. Мы переехали быстро и абсолютно осознанно.

Как совместить русский и финский

Переселяясь в другую страну, семьи с детьми часто впадают в две крайности. Первый вариант: они пытаются идеально адаптировать ребёнка к местному языку, а потому полностью отсекают русский и даже дома говорят на иностранном. Второй вариант: они так боятся всего нового, что отдают ребёнка в русский детский сад, потом в русскую школу — и в результате он так и не начинает говорить на местном языке. Мне кажется, лучше искать золотую середину.

Дома мы говорим на русском языке. Дети, как правило, ходят в русскоязычные кружки. Учатся же они на финском, а с друзьями общаются и на финском, и на английском — зависит от компании. Занимается вопросами образования в основном жена. Она свободно говорит по-фински и общается с учителями и другими родителями. В России все это было на мне.

Здесь же на моей ответственности — кружки и досуг детей

В период адаптации Даня пошёл в детский сад, где все говорили на финском языке. Мне казалось, что той информации, которую он там получает, достаточно, чтобы подготовиться к школе. Но мы не учли, что он далеко не всё понимал. И заметили это, только когда Даня уже учился в первом классе. Пришлось срочно навёрстывать.

В учебных заведениях тут выстроена система работы с эмигрантами — специалисты помогают детям выучить язык и адаптироваться. Но иногда этого мало.

Как мыть посуду и что такое «пук»

В школах Хельсинки дают знания, которые можно применить на практике. Дети узнают всё о своем крае, о местном производстве, традициях. Как-то несколько лет назад мы с Даней гуляли по лесу с собакой, и он мне сказал: «Пап, видишь эти два цветка? Они выглядят похоже, но только один из них занесён в Красную книгу. К тому же он размножается более сложным способом».

Примеры на уроках математики обычно связаны с реальными деньгами. Все поделки с уроков труда мы используем в быту — от ковшика в бане до палки, на которой храним в кухне бумажные полотенца.

А еще дети тут потрясающе готовят и отлично управляются с хозяйством

Однажды ребёнок стал меня отчитывать: «Пап, ты неправильно моешь посуду! Не экономишь воду». Я попросил его показать, как правильно, — и понял, что его способ действительно лучше.

Ещё был случай, когда дети стали на полном серьёзе рассказывать, что такое «пук» с точки зрения физиологии, химии и этики. Оказывается, накануне дети очень развеселились, когда один из учеников издал этот звук. Учитель сказал, что смеяться над этим не надо, на следующий день провёл тематическое занятие, где всё объяснил.

Учителя постоянно перестраивают план в зависимости от запросов детей и от того, как они усвоили новый материал, а потому не задают домашние задания на несколько дней вперед, ведь тема урока к тому времени может измениться. В финских школах в целом намного меньше домашних заданий, чем в российских: здесь считают, что у детей есть право заниматься своими хобби, а у родителей — отдыхать.

У каждого из моих детей есть несколько увлечений. Лука занимается плаванием и мечтает об электрогитаре. Дочь ходит на танцы и балет. Русскоязычной балетной школы в Хельсинки мы не нашли, и она пошла в финскую. А еще хочет играть на фортепиано. Даня и Артём занимались музыкой, театром, футболом. Все это дети выбирают сами, а мы даём им возможность делать то, что нравится.

«Исправил больше всего оценок»

Я знаю сильные и слабые стороны каждого из моих детей. Стараюсь не ругать их, но высказываю свое мнение, если кто-то из них поступил неправильно. При этом не могу сказать, что кто-то из них хуже или лучше: они просто очень разные.

Например, Артём ловит всё на лету — проблема у него только в том, чтобы собраться с мыслями. У Дани есть трудности с обучением, но школа поддерживает его мотивацию.

Учителя тут всегда найдут, за что похвалить ребёнка. И даже если он плохо напишет контрольную, ругать не будут

В мае прошлого года Даня окончил среднюю школу и получил диплом, в котором написано: «За самый короткий промежуток времени исправил больше всего оценок».

В школе никто из детей не в курсе, какие отметки у остальных. Когда мой сын приходит ко мне и говорит, что написал контрольную «средненько», я спрашиваю, как написали другие. Он говорит: «Я не знаю».

Ребёнок растёт и развивается только относительно себя самого в прошлом, здесь в этом твердо уверены. Ему могут сказать, что он написал новую работу лучше или хуже, чем предыдущую, но никогда не будут сравнивать с работами других детей. Как педагог я разделяю этот подход.

Работа папы и хобби детей

Когда я стал искать для своих детей дополнительные занятия на русском языке, вышел на центр «Музыканты». Центр работает с семьями на стыке двух культур: поддерживает всё самое лучшее, что есть в русской, и при этом интегрирует детей в финскую. Здесь занимаются музыкой и ставят спектакли.

В какой-то момент я присоединился к команде центра. А параллельно работал в учреждении, где жили подростки от 14 до 16 лет, оставшиеся без попечения родителей. Это были беженцы из Афганистана. Сейчас они уже выросли, устроились в жизни. Со многими из них мы общаемся до сих пор.

Сейчас я работаю продюсером и педагогом в театральной труппе центра. У нас нет жесткой иерархии: каждый сотрудник делает то, что нужно в данный момент. Директор, например, может вешать кулисы или мыть полы.

У нас бывают и благотворительные, просветительские проекты. Например, мы показывали в центре документальный фильм, чтобы помочь собрать средства на адаптационные квартиры для детей-сирот в Москве.

«Как же так, у тебя же папа — „отец года“!»

На премию «Отец года» меня номинировала финская неправительственная организация Väestöliitto («Народный союз»), которая защищает права человека, основываясь на принципах равенства и разнообразия. Я этого не ожидал. Я восхищаюсь финскими отцами: их спокойствием, умением жить интересами своих детей. И потому не думал, что номинируют, а тем более выберут одним из победителей именно меня.

Премию «Отец года» вручает Министерство социального обеспечения и здравоохранения Финляндии. Каждый год награждают сразу трех отцов, которые разделяют принципы гендерного равенства и находят способы поддерживать своих детей, уделять им много внимания. Один из моих коллег-лауреатов — многодетный отец, который стремится улучшить качество жизни таких же семей, как у него. Второй много лет ухаживает не только за детьми, но и за женой, которая борется с серьезным заболеванием.

Получить премию — дело ответственное. Теперь, если мой ребёнок разобьёт мячом окно, ему обязательно скажут: «Как же так, у тебя же папа — „отец года“!»

Когда я стал отцом, у меня не было вопросов, должен ли папа вставать ночью к плачущему ребёнку, менять ему памперсы, водить его в садик. Я понимал, что это мой ребёнок и что я буду делать все, что потребуется.

Когда моя дочь сломала ногу, уже тут, в Финляндии, я мог каждый день быть рядом с ней и помогать ей в быту, хотя не оформлял больничный. Моя работа позволяет мне отрегулировать график так, чтобы побыть с ребёнком, пока он маленький, или остаться с ним, если он плохо себя чувствует.

Уверен, что отцов необходимо поддерживать на государственном уровне. В Финляндии, например, отцы могут взять декретный отпуск — сейчас его длительность даже хотят увеличить. Если заболел ребёнок, то до трёх дней больничный в Финляндии не нужен. Учредители премии рассказывали о случаях дискриминации отцов: если с ребёнком оставалась мама, работодатель ничего от неё не требовал, а если папа, то его заставляли брать больничный с первого дня.

Мне кажется, главное — помнить, что папа — живой человек. Он тоже может совершать ошибки. У него должны быть собственные увлечения, хобби. Отец должен быть интересен своим детям, и тогда они будут его уважать.