У Шерали Каримова 15 лет назад умерла первая жена. Он остался один с двумя дочками, которым тогда было пять лет и полтора года. Только четыре года назад он решился привести в дом «мачеху». В День отца он рассказал Наталье Ремиш (своей жене и той самой мачехе), чему научился за то время, что воспитывал детей один, а его дочери — о том, как это на них повлияло.

В какие-то тяжёлые моменты я говорил в сердцах, за ужином с друзьями, что очень тяжело совмещать полноценную работу и детей. Особенно когда они только на тебе. К сожалению, я говорил это в присутствии детей. Это неправильно — дети не должны чувствовать себя обузой. Сейчас я бы никогда себе не позволил так сказать.

Если бы я мог что-то изменить, я бы хотел, чтобы тогда у меня было меньше внутреннего «надо». Я вот не нанимал няню для маленькой Лолы (младшая дочь), потому что думал — надо, надо самому воспитывать детей. Я хотел бы быть более расслабленным и лёгким. Тогда и девочкам было бы со мной проще. Я жалею, что с детства меня не научили устанавливать эмоциональную связь. Потому что счастливы не те дети, у которых есть одежда и ужин. Счастливы те, у кого есть эмоциональная связь с родителями.

Почему мне было сложно

Сначала все меня очень жалели, и это очень бесило. Потому что это не выглядело как эмпатия и сострадание, это выглядело как жалость. Обычно свои чувства выражали молодые мамы, которые будто хотели взять над кем-то шефство.

Тяжело было из-за неправильной расстановки приоритетов, неумения управлять своим временем. Я не сразу осознал, как важно найти баланс между временем на себя, работу и детей. Раньше всё было аврально: я работал с утра до вечера, приходил уставший, ни на что времени не хватало, быстро кормил детей, отправлял спать и снова садился за работу. В таком жутком режиме мы жили очень долго, у меня не было места для «хочу».

Сложности были с эмоциональной нагрузкой. После напряжённого дня по-настоящему проводить время с детьми — разговаривать, читать им книги, быть позитивным — требует огромных сил. Было время, когда я прибегал с работы, готовил девочкам ужин и засыпал на диване. Просыпался, а они уже поели, почистили зубы и готовы ко сну.

Я чувствовал себя изолированно. Странное ощущение было на детских площадках или перед школой.

Соберётся группа женщин и давай трещать на огромной скорости! Я даже думать на такой скорости не могу

Понимаешь, что они сейчас обмениваются огромным количеством полезной информации про школу, про садик, про учителей, про успеваемость, — всё важное. Но подстроиться под их сумасшедший темп речи невозможно. Я не мог заставить себя общаться с ними. А других пап, с которыми можно было бы пообщаться в другом режиме, я просто не встречал.

Как я нашёл баланс

Я не сразу осознал, как важно найти баланс между временем на себя, работу и детей. Было тяжело из-за неправильной расстановки приоритетов, неумения управлять своим временем. У меня был неправильный фокус внимания — сам себя мучал. Например, «надо покормить детей ужином». Смотрите, даже если они не хотят ужинать — ничего страшного. Зато хорошо позавтракают. А если не хотят полдня есть, так от этого тоже никто не умирал.

У нас в голове есть эта установка «надо, надо». Мы бежим готовить ужин, который сегодня никому не нужен. Или надо в субботу обязательно убираться и в магазине на всю неделю закупиться. В этой гонке «надо» перестаёшь понимать, чего хочешь сам. Потом оглядываешься и становится жаль, что так много времени прошло впустую. Ведь можно было сказать: «Сегодня я так устал, девочки, приготовьте себе бутерброды сами». Ничего страшного бы не случилось.

Пришлось переучиваться. Я научился контролировать время и беречь силы. Я дал себе право слышать самого себя и понял, что то, чего я не хочу, — тоже важно. Когда человек понимает, чего он хочет, а чего не хочет, он подаёт детям пример. Они понимают, что есть реальность, где можно выбирать.

У нас есть свои традиции

С девочками в чём-то проще, чем с мальчиками, — с ними можно поговорить. Мне интересен их внутренний мир. Правда, надолго меня не хватало. Когда им хотелось пообщаться, они начинали говорить друг с другом.

Не знаю, хорошо это или плохо, но они в какой-то мере переняли часть моих манер. Мне кажется, они могли разговаривать со мной о том, о чём с мамами не говорят. Они интересовались научной фантастикой (или делали вид). Я учил их играть в шахматы — у нас всегда были настольные игры, в которые играют только программисты.

Ещё у нас хорошая традиция: каждый год они могли выбрать себе одно занятие. Любое. С одним условием — нужно было заниматься этим год. Вот однажды Жасмин выбрала балет и баскетбол. Балетом она долго занималась, а баскетбол всё время меняла то на футбол, то ещё на что-то. А Лола выбрала гимнастику и балет. И осталась в гимнастике.

Я рассказывал дочкам про мачеху. И это не страшно

Хуже всего было, когда родственники капали на нервы: «Мужчина не должен сам воспитывать детей, тебе нужен кто-то. Тебе нужна жена, найди себе хорошую девушку».

В какой-то момент, когда Жасмине было 12-13 лет, я мог оставить её с Лолой. Тогда решил освободить немного времени на личную жизнь, и периодически ходил с друзьями в бар попить вина. Но быстро понял, что женщины из баров мне не подходят по интересам. Поэтому я пошел на сайты знакомств.

Я всегда готовил девочек к тому, что у меня в принципе может появиться женщина

Я объяснял, что это не будет для них какой-то угрозой, что дети — это всегда приоритет. Если я найду человека, то это будет хороший человек и будет хорошо относиться к ним. Лола была ещё маленькая, поэтому вопросов не задавала, а Жасмина соглашалась. В этом вопросе есть сложный момент. Мы все знаем, что мачеха — это не самый дружелюбный персонаж в сказках. Злого отчима в сказках нет, а вот мачеха — есть. И одиноким папам приходится с этим бороться. Мои дети тоже задавали вопросы: «а что, у нас появится злая мачеха?». Я им объяснял, что, во-первых, это всё сказки, и в жизни бывает по-другому. Во-вторых, я очень их люблю и не буду совершать импульсивных поступков, подойду к выбору осознанно, чтобы они не попали под удар.

---

Лола Каримова, 15 лет

Папа научил меня защищаться физически. Всё моё детство было наполнено спортом. Папа отправил меня на боевое искусство, так что я научилась перекидывать человека через плечо, когда мне было десять. Я умею хорошо аргументировать свою позицию. Мне кажется, я не умею быть девочкой, но, думаю, это часть меня. Именно эта мужская часть дала мне возможность увидеть разницу между мужским и женским.

Когда у папы появилась Наташа (мачеха), я узнала, что есть больше, чем одна пара джинсов и три майки. Я узнала, что столько всего ещё можно узнать о моде и об уходе за собой. Сейчас учусь быть менее прямой с мальчиками. Всю жизнь меня учили противоположному — просто говори прямо и по факту.

Папа, наверное, не совсем классический папа. Он смог выполнить функцию обоих родителей. Я не знаю, какой бы была, если бы меня растила и мама тоже. Мне не с чем сравнить, но, мне кажется, у папы отлично получилось.

Жасмин Каримова, 20 лет

Тот факт, что меня воспитывал папа, стал определяющим в формировании моего характера — твёрдого и настойчивого. Я умею упорно работать, быть рациональной и смелой (хоть иногда на грани безрассудства).

В то же время было сложно. Я чувствительный, мягкий и нежный человек, а мужественность в обычном значении влечёт за собой эмоциональную жёсткость, которую нелегко выдержать. Когда тебе хочется просто поплакать или обняться, а папа игнорирует и остаётся твёрдым. Это научило меня ценить чуткость и чувствительность.

Мне нравится, что во мне есть мужественность, но понимаю, что многое потеряла с точки зрения женственности, сейчас прихожу к этому сама. Тем не менее, я благодарна папе за всё. Мне нравится, что я могу быть женственной и мягкой, но при это умею ценить своё жёсткое поведение.