Уполномоченная по правам ребенка в Москве Ольга Ярославская заботится сразу о всех детях города, а еще успевает помогать сыну Дмитрию (33 года) и воспитывает внука Ярослава (8 лет). Но идеальной мамой и бабушкой себя при этом не считает. Почему? Все дело в работе и пирогах. Подробности — в новых «Правилах воспитания».

1. Стать еще ближе с внуком мне помогла пандемия. Во время изоляции он был у меня, мы успели переделать кучу интереснейших дел. Сейчас, во время учебного года, стараемся видеться не только по выходным, но и по будням. Это непросто: у меня работа, а у него, помимо уроков, масса самых разных увлечений, кружков и внеурочки. Мне, конечно, совместного времени мало. И помимо того, что я всегда поддерживаю все его начинания, некоторые его интересы стали мне так близки, что мы можем обсуждать их часами. Например, активно изучаем вместе английский язык, наш уровень примерно одинаковый. Я звоню — и мы обсуждаем с ним последние новости на иностранном.

2. У нас в семье множество традиций, которые мы сохраняем десятилетиями. Самый, наверное, любимый ритуал — огромный новогодний торт «Пьяная вишня в шоколаде», который мы едим все новогодние праздники. Пеку я его уже 33 года, начала с рождением сына. Все и всегда его ждут.

Есть и очень важная воспитательная традиция. Моим пожилым родителям 87 и 80 лет. Мама достаточно самостоятельная, часто бывает у нас в гостях. В это время стараюсь все устроить так, чтобы приехал Ярик. То есть их правнук. Потому что дети обязательно должны видеть, как другие ухаживают за пожилыми людьми. Это крайне важно. Нельзя, чтобы ребенок встречал стариков раз в год, а все остальное время просто абстрактно знал, что где-то они есть и как-то живут. Все обязательно должны сидеть за общим столом, как бы это ни было хлопотно. Я вижу, как дети порой реагируют на глубокую немощную старость: это для них страх, которого в идеале быть не должно. Ведь жизнь — она такая, от рождения до смерти. Бабушка такая, и мама будет такая, и они сами тоже.

3. Наши отношения с сыном изменились в лучшую сторону, когда у него родился ребенок. Так как я всегда много работала, Дима часто обижался: ему казалось, что его недолюбили, недоласкали, чего-то недодали. Я не снимаю с себя ответственность, доля правды в этом есть, но ведь не бросишь работу. С рождением Ярика все претензии ко мне пропали. Теперь он тоже понимает, что, помимо того чтобы любить, сидеть дома, держать на коленях ребенка, нужно еще кормить семью, строить будущее и карьеру, все успевать.

4. Ребенок должен попробовать себя во всем. Помню, как один из друзей сына пошел на дзюдо. И мой тоже захотел. Купила ему кимоно и отправила на первое занятие, после которого он вернулся и заявил, что больше туда ни за что не вернется. Ничего в этом страшного нет. Я была рада уже тому, что он попробовал, потому что понять, чем ребенку не хочется заниматься, так же важно, как понять, что ему подходит. Это тоже выбор. Когда ребенок начинает интересоваться какой-то отраслью, это не значит, что он обязательно должен связать с ней свою жизнь.

Просто получать удовольствие от музыки — уже классно. Заниматься спортом только для поддержания физической формы — уже полезно

До седьмого класса Дима учился в хорошей школе, в гимназии. Изучал два языка и занимался бальными танцами. Все было хорошо. А летом случайно попал на волейбольные сборы. Меня потом вызвал тренер и сказал: «Ваш мальчик за два месяца освоил приемы, которым другие игроки не смогли научиться за семь лет игры с первого класса. Если вы его не отдадите в волейбол, это будет преступление перед спортом». Мы с Димой долго обсуждали. А как же английский? А как же бальные танцы? Но он загорелся, ему понравилось. И я пошла на поводу у его желаний. В итоге я пожалела, зато не пожалел он. Это главное. Он говорил, что, когда возвышается над сеткой, это становится похоже на шахматную партию, в которой у тебя есть миллион различных вариантов для хода. В 17 лет Дима получил травму и стал профнепригодным. Профессиональный спорт — это, конечно же, опасно, но если ребёнок хочет, то обязательно нужно пробовать.

5. Мне кажется, что первоочередная задача бабушки в XXI веке — прислушиваться к внукам. В силу молодости и задора родители не всегда осмысленно вникают в истинные, а не сиюминутные желания ребенка. Им не хватает мудрости и опыта, чтобы посмотреть на ребенка и сразу сказать, какой он. И это касается не любви, а прогнозирования. Предугадывать на пять шагов вперед учишься годами. Это абсолютно нормально. А бабушка, современная бабушка, уже может «заглянуть в будущее».

Простой пример: в нашей семье никто и никогда в жизни не занимался музыкой, мы не поющие и не играющие. Во время пандемии Ярославу задали исполнить композицию из «Бременских музыкантов» — мы сбежались все. Мало того что у него бас, так он еще и стопроцентно попадает во все ноты, поет акапельно, не ошибаясь. Но никто не воспринял это как нечто особенное. А я сразу разглядела ценность этого момента. Его родители сидят и не понимают: «Ну и что, мы же не поем?» Друзья, неужели вы не понимаете, что у ребенка талант? Следующий этап очевиден, мама с папой не музыкальные, значит, у него не появится пианино и он не пойдет в музыкальную школу. Нужно брать все в надежные бабушкины руки.

6. Я мечтаю быть бабушкой, которая сидела бы дома, пекла пироги и кормила плюшками. Но для этого нужны внуки. У меня он пока один, так что удается совмещать с работой. Было бы человек пять — я бы стала директором домашнего мини-садика. Мне безумно нравится образ моей родной бабушки. Она не была ласковой, однако я всегда знала, что у нее ко мне абсолютная любовь. Она нежно заботилась, а я нежно ее любила.

7. До определенного возраста в воспитании я больше за обязанности, чем за права. Пока ребенок маленький, несовершеннолетний, на защите его прав стоят многие взрослые: родители, бабушки и дедушки, учителя. Но если с детства нет никаких обязанностей и все вокруг делают жизнь комфортной, в будущем знакомиться с этой категорией никто не захочет. Все будут только качать права. Поэтому семейные привычки должны включать в себя как минимум мытье посуды за собой, уборку комнаты или застилание постели. Если, например, Ярик пришел с улицы в мокрых варежках, я не буду класть их на батарею. Это его зона ответственности. Не повесил — в следующий раз пойдет в мокрых, а еще через раз будет думать. У нас в доме нет слуг — мы все равноправные друзья.

8. Нельзя давать рецепты на тему споров с ребенком. Есть дети, на которых вообще невозможно повысить голос: с первого же захода для них это огромная психологическая травма. А есть дети, которым любые крики и наказания как об стенку горох. Я считаю, что в воспитании не должны быть только пряники, иногда нужен и кнут. Но ни в коем случае не в формате телесных наказаний. Ребенка нужно ставить на место. Каким образом? Зависит уже от конкретной личности.

Как педагог скажу, что мы живем во времена, когда наказывать нужно не детей, а родителей. Есть семьи, в которых взрослому человеку проще дать подзатыльник, чем объяснить, что хорошо, а что плохо.

Сейчас дети настолько талантливы и восприимчивы, что намного эффективнее с ними просто разговаривать

Мое поколение, советское, таким не было. Кажется, мы не были настолько интеллектуально одаренными и не был у нас настолько развит эмоциональный интеллект. Да, поколение было сложное. Сейчас, если психически здоровый ребенок орет как резаный, я никогда не встану на защиту матери. Такое поведение показывает, что в нужное время не было сказано необходимых слов. Вместо этого, наверное, дали смартфон.

9. Рядом с несчастными детьми всегда должны быть внимательные взрослые. Когда ребенку плохо, он находит для себя значимого взрослого и тянется к нему. Это может быть тренер из художественной студии, классный руководитель, вожатый или брат соседа-одноклассника. Не имеет значения кто именно, но обязательно всегда найдется кто-то, кому ребенку захочется довериться. И хорошо бы, чтобы этот человек был достаточно мудр. Если же нет — на помощь придет так называемая улица и плохая компания. Поэтому необходима чуткость и наблюдательность, если к вам потянулся кто-то из чужих детей. Может быть, ему просто больше не к кому.

Когда я работала в школе и замечала, что учитель с легкостью бросается обидными словами, особенно при других детях, я спрашивала: «Какое у вас было детство?» И ответ, как правило, содержал рассказ о любви, жизни без обид и конфликтов в замечательной семье. То есть они считают, что все дети априори счастливы: «Подумаешь, скажу что-то неприятное. Кто-то же должен». Но педагоги не знают, откуда эти дети приходят в школу: а может быть, они на учебное время попадают из ада в рай? Мы этого не знаем. И профессионализм взрослого, который как учитель получает зарплату, заключается в том, чтобы разгадать и увидеть, в какой среде живет ребенок. Материальная обеспеченность никаким образом не связана с состоянием внутреннего мира подростка. Быть несчастным можно в бантиках и модном платье.