В мае этого года к автору канала «Травля: со взрослыми согласовано» Светлане Моториной обратилась учительница английского языка Ксения Г. Она захотела поделиться историей, связанной с нарушениями ее прав в одной из московских школ. С разрешения автора публикуем монолог Ксении под редакцией «Мела» (полную версию интервью можно прочитать здесь).

«Сейчас вас год поедят, а потом придут новые, и от вас отстанут»

Я быстро почувствовала, что в школе что-то не то. Мне было с чем сравнить, у меня большой педагогический опыт. Я работала в разных школах, в университете. А больше всего я сравнивала с последним местом работы.

Первое, что бросилось в глаза, — положение новеньких учителей. Их проверяют на прочность, причём довольно жёстко. Мой супруг, бывший военный, назвал это подходящим словом «дедовщина».

Новеньким многое не положено. Например, если опаздывал старенький, его встречали с улыбкой, отшучивались. Новенькому опоздание даже на 1 минуту грозило прилюдной поркой. Я говорю не об опоздании на урок, а об опоздании согласно правилам внутреннего трудового распорядка: по правилам учителя должны приходить в школу за 20 минут, время отсчитывается не с момента, когда ты зашёл в школу, а после того, как ты уже оставил свои вещи в гардеробе, привёл себя в порядок.

Я даже не против такого правила, я сомневаюсь в этичности прилюдных порок

Нельзя было исправить отметку в электронном журнале. Я имею в виду те случаи, когда учитель ошибся, допустил описку. Обычно до конца дня исправить можно. В этой школе за это были жёсткие санкции.

Вообще, вся атмосфера была похожа на постоянный поиск того, за что можно подловить, чтобы наказать. Делалось это некрасиво. Запросто завучи могли сделать замечание учителю при детях. Тональность общения в целом была неприятная. Тебя словно всё время учили, как надо, и всячески показывали, что ты не соответствуешь, а у тебя ведь уже опыт за спиной. Я пришла с серьёзным портфолио, с высшей категорией, в звании эксперта ЕГЭ. И мне словно надо было всё это каждый день доказывать.

Уже через два месяца поселилось ощущение, что я зря ушла из прежней школы. Этот психологический прессинг был таким контрастом в сравнении с тем тёплым климатом, который мы создавали в предыдущем педагогическом коллективе.

Я советовалась с коллегами. Я ведь уже немолода, меня саму принимали в новых школах, я сама принимала новеньких в школах, для меня новый учитель — это тот, кого нужно максимально поддержать. А тут наоборот. Коллеги в новой школе сказали мне: «Потерпите, сейчас вас год поедят, а потом придут новые, и от вас отстанут».

«В зарплате не хватало порядка 7000 рублей»

В какой-то момент я заметила, что меня по утрам просто не несут ноги в школу. Единственное, что заставляло идти, были мои ученики и мой класс, у которого я вела английский язык и была классным руководителем. Я решила не обращать внимания на корпоративную культуру и просто делать своё дело. Но, конечно, это оказалось невозможно. Дело в том, что я заметила первое серьёзное нарушение трудовых отношений и не стала об этом молчать. Но обо всём по порядку.

Когда я только пришла, у меня было 28 часов и классное руководство в пятом классе. В марте 2020 года (на тот момент я не отработала даже полный учебный год) я попала в реанимацию с подозрением на острое нарушение мозгового кровообращения. Случилось это после очередной неприятной ситуации в школе, а точнее, видимо, копилось какое-то время, и ситуация стала последней каплей. Я поняла, что надо снижать нагрузку. Я выпустила летом два одиннадцатых класса и взамен ушедшей нагрузки решила ничего не брать.

В последних числах августа я пришла в школу, были снова какие-то неприятные разборки по поводу моей нагрузки, и тут же у меня случился второй микроинсульт. В итоге мне всё-таки оставили 18 часов. В сентябре я вышла, но быстро стало ясно, что мне плохо. Последовало два больничных за сентябрь. В первых числах октября я вернулась после больничного. И вот тут закрутилась история с нарушениями.

Когда пришла заработная плата, я увидела, что она рассчитана неверно

Не хватало порядка 7000 рублей. В школе не выдавали расчётные листы, о составных частях заработной платы учителя никогда не знали. В предыдущих школах мы обычно тоже получали лист с общей заработной платой, но всегда можно было попросить расшифровку, её выдавали нажатием одной кнопки. Я обратилась к бухгалтеру за расшифровкой, мне было сказано: «Нельзя, расшифровки не даём!» Я настояла. Мне сказали: «Пишите заявление, но одобрит ли директор, не знаю».

Получила расшифровку. Увидела, что в оплате за классное руководство не хватает школьной части (в Москве оплата за классное руководство состоит из трёх частей: федеральная, городская и школьная, которая назначается дополнительным соглашением учителя со школой). Я подошла к директору с вопросом про недостающие деньги в заработной плате, он воспринял мой вопрос в штыки и сказал мне: «Это неэтичный вопрос. Вам что, городских и федеральных мало?»

Я ждала несколько месяцев, думала, что ошибку учтут и выплатят. Но выплаты так и не было. Я запросила расчётный лист в октябре, потом в ноябре. На меня смотрели уже не просто косо, а враждебно. Я снова подошла с вопросом, могу ли написать заявление, чтобы в расчётном листе проверить, сделан ли перерасчёт, но мне сказали: «Нет, не можете, директор не одобрит».

«У вас сейчас есть два пути. Один хороший, второй не очень»

Я тогда не стала лезть на рожон. Просто продолжила работать. Ушла в творчество с детьми. Мы участвовали во всех возможных конкурсах. Ученица моего класса выиграла Гран-при в конкурсе «Читать. Знать. Помнить» в рамках проекта «Мой район в годы войны». Победителей выбирали из 8000 претендентов. Это было потрясающе. Мы с Марусей и ее замечательной мамой сделали классное видео, где Маруся читала невероятной красоты прозу, вместе ездили на награждение. Награждала депутат Госдумы Ирина Белых, нас показывали почти по всем каналам. Мы так гордились. В общем, меня захлестнула работа. Так прошёл ещё один учебный год.

В мае меня пригласили к директору. Мне было сказано: «У вас сейчас есть два пути. Один хороший, второй не очень. Хороший — вы увольняетесь по собственному желанию. Второй — больше шанса уволиться по собственному у вас уже не будет, и в следующем году вы будете уволены по статье, если, например, на вас будут жалобы». Этот разговор у меня записан.

Надо сказать, это излюбленный кнут в школьной системе, который действует на учителей безотказно. Достаточно сказать: «Мы на вас будем собирать жалобы», и учитель сделает всё. Я не согласилась.

А почему я должна увольняться? Я работаю честно, моя совесть чиста. Я не боюсь никаких статей

Уходя из кабинета, я услышала: «А классное руководство мы у вас забираем». Сейчас отматываю назад, спрашиваю себя, что меня заставляло всё равно оставаться и не уходить. Думаю, что это чувство несправедливости. Когда ты точно знаешь, что ты прав, ты ничего плохого не сделал, а просто задал неудобный вопрос, ты не понимаешь, почему ты должен выполнять условия тех, кто не прав.

Ты видишь, что чёрное называют белым, кажется, что если ты согласишься с этим, то ты как будто себя предашь. К тому же ты всё время надеешься, что вот сейчас справедливость восторжествует, ну не может быть так. Я ведь ни разу до этого с подобными абьюзивными отношениями не сталкивалась. Ты просто веришь, что начальство остынет, подумает, признает неправоту.

Родители, когда узнали, что класс у меня забрали, не понимали, в чём дело. Я не стала им сначала говорить про конфликт с директором. Но они догадались сами, у многих были более старшие дети, и они знали эту школу давно. Они говорили: «Уходите, эта школа не для вас, вас тут съедят». Я просила их не помогать мне, не устраивать пикетов, не писать писем.

«Учителя просто проглотили это, и всё»

Дальше начались дисциплинарные взыскания. Первое взыскание — за то, что я «нарушила этику». А дело было так. Когда в последних числах августа я поняла, что мои надежды на справедливость и порядочность рухнули, я слегла. Муж очень расстроился за меня. Он понимал, что третий инсульт будет фатальным. Он написал письмо в Министерство просвещения. Пришёл ответ, что жалобу переслали в Департамент образования Москвы, с припиской о том, что, согласно 59-му Федеральному закону, нельзя переправлять жалобу школе.

Департамент всё равно переслал письмо в школу. Была большая проверка. Меня опять начали трясти. Сказали к тому же, что я «призывала родителей писать обращения в различные инстанции, выражать несогласие с действиями администрации», что я «распространяла неприятную информацию относительно будущего детей». Я попросила показать скрины или другие доказательства, где я это просила. Конечно, ничего такого не нашлось. В итоге я обжаловала это взыскание через суд и выиграла, совсем недавно суд его отменил.

В сентябре 2021 года я поняла, что мне не выплатили за классное руководство ни за июль, ни за август, хотя я до 31 августа являюсь классным руководителем, это всё ещё считается по закону нагрузкой текущего учебного года, несмотря на лето.

Причём в этот раз мне не заплатили ни федеральные, ни городские, уже порядка 36 тысяч

Для меня это немалые деньги. Я спросила у других учителей, думая, что это меня так наказали. Оказалось, что не выплатили никому. Дело в том, что федеральные и городские выплаты в листе заработной платы выделяются отдельной строкой, их видно сразу. Знаю, что коллеги спрашивали у руководства. Ответ был такой: «Эти выплаты на лето отменили, забудьте».

Учителя просто проглотили это, и всё. Я пыталась им сказать, что так не делается. О любых изменениях в заработной плате положено уведомлять под расписку, составлять письменное дополнительное соглашение. Если человек не соглашается с уменьшением, то по Трудовому кодексу его можно увольнять с соответствующими выплатами, но никак не просто изменить оплату молча. Я начала копать документы. Никаких оснований не нашла. Наоборот, нашла, что эти выплаты положены абсолютной суммой без учёта отработанного времени.

Я подала в суд. Школа начала приносить разные объяснения в суд. На одном заседании они сказали, что на лето с учителей сняли функции классных руководителей. Всё это как будто задним числом, и никаких приказов о снятии функций, с которыми учителя были бы ознакомлены.

На другом заседании представитель школы сказал в суде, что школе денег не дали

В итоге судья, послушав эти разные версии, сделала запрос в Министерство просвещения и в правительство Москвы. Ответ пришёл из департамента о том, что школа получила около 2,6 миллиона рублей. До учителей они не дошли. Я выиграла суд только зимой 2022 года, другие учителя не судились.

В марте 2022 года мне вынесли второе дисциплинарное взыскание за опоздание на работу на 1 минуту. Причём наказали за опоздание в тот день, когда я была дома, то есть в мой методический день. Я снова подала в суд на обжалование этого взыскания. Я понимала, что скоро будет третье и это станет основанием для увольнения. Я не ошиблась. Буквально через пару недель я шла на работу, мне позвонила секретарь, сказала, что вместо урока я должна прийти в кабинет и расписаться в приказе.

Уже позже я узнала, что мне готовили очередное взыскание, поводом была якобы жалоба о том, что я нарушаю безопасность проведения уроков, которая может привести к угрозе жизни и здоровья учащихся. Не знаю, как они должны были это доказывать, но это сразу статья. Я там же, где говорила по телефону, села на скамейку, словно ноги подкосились. Прохожие помогли мне дойти до поликлиники. Сразу оформили больничный. Больше я в школу не вышла. Меня просто не отпустил муж.

«Это самая настоящая травля»

Я написала заявление о приостановлении работы по статье 142 Трудового кодекса по невыплате заработной платы более 15 дней. Это было рискованно, ведь на тот момент судебного решения по моему иску о невыплате еще не было. Только я сама знала, что мне не выплатили.

По закону человек, который приостанавливает работу по статье 142 ТК, имеет право не находиться на рабочем месте и при этом получать средний дневной заработок до тех пор, пока работодатель не расплатится по долгам. Мне не платили 11 месяцев, в табелях учета рабочего времени указывали недостоверную информацию, что я отсутствую по невыясненной причине. На самом деле причина была директору известна.

Я лично в апреле принесла уведомление о том, что я приостанавливаю работу на основании статьи 142 ТК. У меня пытались уведомление не взять. Я брала коллегу в свидетели. Я всё-таки смогла его вручить.

Мне там снова объявили, что уволят по статье

Итак, ещё раз подчеркну, что с апреля мне перестали выплачивать зарплату, хотя я имела право на средний дневной заработок до момента, пока мне не выплатят мой старый долг.

В октябре 2022 года я написала заявление в Следственный комитет. Я постоянно ходила в Следственный комитет, обивала пороги, уточняла, как идёт моё дело, вплоть до февраля. Потом перестала, потеряв надежду, и подала исковое заявление.

В Следственном комитете ничего не двигалось до марта. Неожиданно в марте 2023 года мне упала сразу большая сумма за 9 месяцев, но не за все 11 месяцев. Думаю, тут приложил руку следователь. Тут же было Следственным комитетом вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Видимо, основанием стало то, что директор мне часть выплатил.

В апреле меня пригласили на личный прием к заместителю прокурора Москвы. Там меня спросили: «А вам проценты за задержку выплатили?» Я сказала, что нет. Прокурор вынес решение об отмене постановления об отказе и дополнительной проверке. И тут же мне пришли проценты. Не всё, но где-то третья часть.

Далее мне пришло от школы письмо о том, что со мной полностью рассчитались, я должна явиться на работу и что больше средний заработок мне выплачиваться не будет.

Также в апреле началось самое ужасное. На каждое заседание суда стала приходить группа из школы. Около 6 человек. Подходят, суют мне бумаги, командуют: «Слушайте!» В бумагах то же самое, что мне уже написал директор на почту о выходе на работу, я ему на эти письма ответила уже дважды. Мне не очень понятно, насколько вообще правомерно вот так снимать учителей с уроков и заставлять их идти в суд, вылавливать меня. Просто вдумайтесь: там обычно, кроме заместителя директора и сотрудника отдела кадров, присутствуют учитель физкультуры, учитель начальных классов, педагог-библиотекарь. Только для того, чтобы зачитать мне то, что уже мне прислали. Зачем? С какой целью? Таким образом, ко мне подходили уже трижды.

На третье заседание я пошла с мужем, заместитель директора так рвалась опять меня заставить что-то слушать, что пришлось вызвать приставов. Её держали два пристава и мой муж. Мы вызвали полицию в здание суда. Это был шок. Даже пристав повторял заместителю директора: «Отойдите! С вами не хотят общаться!» После этой третьей атаки в здании суда я впала в жуткую депрессию. После каждого такого рейда я просто лежу и глотаю таблетки, не в состоянии даже выгулять собаку. Третья встреча меня совсем доконала. Это самая настоящая травля.

На сегодняшний день долг школы передо мной составляет порядка миллиона рублей. Юрист пообещал помочь мне довести до конца последнее исковое заявление по большому долгу. Я очень рада, что со мной теперь юрист. Он говорит, что мне больше не придётся ходить на заседания. Кстати, одна из моих коллег недавно попыталась тоже вернуть себе деньги за классное руководство за лето 2021 года. Ей сказали, что поезд ушел за сроком давности. Знаю, что в школе, где я фактически не работаю весь учебный год, говорят, что я серьёзно больна. Про суды и всю ситуацию знают единицы, в частности та группа, которая за мной ходит.

Моя задача сейчас — восстановиться, возможно, пройти курс реабилитации. Я, кстати, начала получать юридическое образование. Возможно, когда я его закончу, удастся помогать другим учителям.

---

Во время подготовки материала Ксения была уволена из школы по статье. «Мел» отправил запрос в Департамент образования и науки г. Москвы с просьбой прокомментировать данную ситуацию. Ведомство ответило, что в курсе ситуации, однако воздерживается от комментариев по трудовым вопросам до окончания судебных разбирательств.

Фото: Salivanchuk Semen / Shutterstock / Fotodom