Героиня нашей статьи 6 лет проработала учительницей русского языка и литературы и хорошо помнит момент, когда решила уйти из школы. Мы попросили ее анонимно рассказать о причинах этого решения: оказалось, что среди них вовсе не бумажная работа и маленькая учительская зарплата.

Никто не хочет отдавать «своих» детей

Наверное, одним из главных кошмаров первых лет в школе становится ревность со стороны коллег. Казалось бы, взрослые компетентные люди, коллеги и руководство, не стали бы играть в такие неформальные, подростковые игры. Однако и среди учителей неофициально принято бороться за любовь класса, вопреки мысли, что мы все должны быть частью любящего комфортного окружения детей, а не стремиться к фаворитизму при дворе.

Например, если молодой учитель находит со сложным классом «какой-то слишком общий» язык, если у него появляются локальные шутки с детьми и на перемене они не отходят от его стола, значит, стоит ждать показательных выступлений.

Обычно это делает классный руководитель, ведь он больше всех вложил в детей, и природу его собственнических чувств можно понять. Он, чтобы задекларировать свою значимость, обязательно зайдет посреди урока «сделать важное объявление», пересчитать всех к обеду или просто решит заглянуть и постоять у доски, пока молодой педагог сидит за столом и покорно ждет, когда ему разрешат приступить к работе.

В первые годы работы я поняла: как на кухне не может быть двух хозяек, так и классная доска не терпит двух учителей

Так же получается и с дежурством в коридоре, где подошедших к тебе поболтать учеников срочно куда-то зовут, и с дополнительными занятиями или олимпиадниками, которых переманивают другие учителя — никто не хочет отдавать «своих» детей.

В итоге ребенок, который хочет изучать, например, журналистику у тебя, выбирая между тобой и другим кружком, внезапно назначенным именно на «твой» день и время, прекрасно понимает, что выбирает он уже не кружки, а учителя. Мне всегда казалось это каким-то преступлением против детства — заставлять выбирать между важными и интересными взрослыми с условием, что одного из них ребенок в результате сделанного выбора просто потеряет.

Упражнения в самодержавии

Кроме горизонтальной ревности между коллегами была и ревность «сверху». Такое мы, молодые учителя, называли «упражнения в самодержавии». Например, со стороны завуча или другого представителя школьной администрации нормальным было сделать публичное замечание педагогу прямо перед детьми, хотя можно было написать сообщение или вызвать к себе в кабинет. Вроде бы ничего страшного, но любой подросток четко улавливал «кто здесь главный», а ведь молодому педагогу и так сложно удерживать позиции.

Так же решался вопрос и любой дополнительной работы, внеклассных мероприятий и «проблемных» детей: навесить молодой учительнице как можно больше, пока она «не ускакала в декрет, а мы свое уже отработали». Кажется, это называется дедовщиной.

Такое, к слову, касалось только молодых учительниц, а с педагогов-мужчин те же завучи сдували пылинки

Одновременно забавным и страшным можно назвать и пример, когда после родительского собрания ко мне зашла бабушка ученицы, которая настойчиво предлагала конверт «на тетрадки детям» и просила «позаботиться о ее внучке». Я даже не сразу поняла, что мне предлагают, ведь это был мой первый год в школе, а когда поняла, буквально вытолкнула сердобольную бабушку за дверь. Она пошла по кабинетам дальше, а коллега старше меня вдвое потом на дежурстве в коридоре тихонечко спросила: «А тебе сколько дали?» Представляю, что было бы, если бы я взяла конверт и там оказалась сумма больше.

«Хочешь отдохнуть? Бери отпуск за свой счет»

Наверное, каждому молодому учителю, пришедшему в школу по зову души и с какой-то глубокой внутренней верой в прекрасное, так же сложно смириться с впустую потраченным временем, как и мне. Это время называется каникулы. И в них мы как бы должны работать.

Видимо, с юридической точки зрения невозможно было решить вопрос с полноценным летним отпуском учителя в той школе, где я работала первый год, поэтому у нас каждый педагог был обязан по 2 недели отрабатывать дежурство. Летом в огромной пустой школе, без детей и коллег (графики этих отработок редко совпадали), без активных задач учителя просто медленно сходили с ума от безделья, бесконечно пили чай и смотрели кино на электронной доске.

В другой школе было уже попроще: «хочешь отдохнуть — бери отпуск за свой счет». Были небольшие исключения на весенних и осенних каникулах, когда нужно было ходить с детьми на экскурсии или вести занятия для отстающих, это не вызывало вопросов. Однако то, что зарплата педагога сильно зависит от календарного плана, а значит, возможности поддерживать стабильный одинаковый заработок круглый год просто нет, понять все-таки было сложно.

Если бы заводы по всей стране остановились и всех работников заставили взять отпуск за свой счет на время простоя, общественность бы возмутилась. А в школе такое происходит каждый год несколько раз.

Конечно, принято говорить, что во время каникул учителя занимаются методической работой и заполнением отчетов. Но на деле никакой отчет обычно не ждут до каникул, когда у вас будет время его сделать, он нужен раньше и, как правило, «вчера». Тем более не будет ждать журнал. Он должен быть заполнен своевременно: в день урока должно быть добавлено домашнее задание и оценки, до второго урока каждый день — отсутствующие дети, до начала года или модуля — календарный план и программа.

Еще одним мифическим мероприятием были методобъединения, или собрания кафедр, которые якобы случаются на каникулах. Правда, за семь лет работы в школе я ни разу вживую этих объединений не видела, хотя номинально и состояла в них.

«Такую ни в одну школу работать не возьмут»

Я училась в одном из лучших российских педагогических вузов, и какими бы замечательными ни были мои преподаватели, главному меня все равно не научили. Перед своим первым уроком в школе я не спала ночь и в слезах вырезала бумажки для игры, которую подглядела в интернете, а не на вузовском семинаре или лекции.

Просто я годами сдавала зачеты и экзамены по дисциплинам вроде «Методика преподавания языка», «Информационные технологии образования», изучала все мыслимые разделы языка и направления в литературе, приносила на оценку шаблоны уроков и конспекты по программе. Но ничего из этого не имело никакого отношения к тому, что происходило в реальной школе — с электронными досками, международным бакалавриатом и новым ФГОС.

Например, учебник по методике преподавания русского был издан в 2001 году, затем еще один, по которому нас тоже учили, в 2006-м, а работать я начала в 2017-м. Как много может произойти в образовании за 16 лет? Любимый пример случился на экзамене по этой же дисциплине, я тогда уже преподавала в школе, отпрашиваясь у руководства на сессию. Мне попался практический билет «Провести полноценный урок», и я радостно выдала то, что выдавала каждый день и что обеспечивало моим ученикам хорошие показатели диагностик, а мне открытки от руки на стол.

В итоге мне поставили три и сказали, что такую меня ни в одну школу работать не возьмут

Потом, в том же году, другой преподаватель уже попросил меня прийти к нему на семинар и рассказать магистрантам, что такое международный бакалавриат в школе. Потому что школа, где я работала, была, как и многие к тому моменту, аккредитована. А в ведущем педагогическом вузе про эту систему все еще не умели рассказывать.

Вместо эпилога

Да, я шла работать в школу осознанно, заранее соглашаясь на бюрократию, маленькую зарплату, сложных детей и на другие уже ставшие хрестоматийными школьные реалии. Но совершенно не ожидала, что столкнусь с неочевидными и неприемлемыми именно для меня подковерными играми коллег и колоссальной пропастью между программой вуза и жизнью. Я пробовала работать и в государственной, и в частной школе — но эти проблемы есть и там и там.

Я ушла из школы 29 декабря, доработав вторую четверть, потому что быть частью такой системы больше не могла. Было тяжело, казалось, что я предаю все свои принципы. Своих «сложных детей» я помню и люблю до сих пор, мне удалось сохранить с ними отношения, мы остаемся на связи. Но в школу уже совершенно точно не вернусь.

Фото: cosmaa / Shutterstock / Fotodom