Учительница биологии из Санкт-Петербурга Ольга Щеголева была вынуждена уволиться из школы из-за критики её личного блога о сексуальном образовании (18+). На этом давление на неё не закончилось. На публикации педагога стали приходить жалобы, Instagram начал блокировать её посты. Мы поговорили с Ольгой — не только об этом конфликте, а о жизни в целом.

Мечтала заниматься змеями

Изначально я не хотела стать учителем. Я училась в Санкт-Петербургском государственном университете по направлению «биология» и мечтала заниматься змеями, изучать их поведение. Но на нашем факультете не было специалиста, который мог бы стать моим научным руководителем. Я пошла в палеонтологию, написала по ней диплом, была в международной экспедиции в Сибири — на угольном карьере мы откапывали кости динозавров. Но всё-таки это было не моё.

Какое-то время я проработала в магазине, который занимался продажей экзотических рептилий, там же рассказывала детям о животных. В 2015 году прошла переквалификацию и устроилась в школу учителем биологии.

Первые три года я проработала в балетной школе, ещё два — в гимназии, где, помимо биологии, вела технологию, ОБЖ и иногда химию. Потом у меня был перерыв — я вышла замуж и занималась керамикой. А в сентябре этого года устроилась в школу при Консерватории имени Н. А. Римского-Корсакова.

Сексуальное образование — это про поддержку

Я стала заниматься секспросветом полтора года назад. Вспоминала собственные представления о половой сфере: в юности они были катастрофическими. Я родила ребёнка, когда мне было 19 лет. У тех, кто беременеет в таком возрасте, как правило, мало знаний — и это тоже пробелы в области секспросвета.

В то время я решила сбежать из семьи, в которой не было психологической стабильности. Мне казалось, что выйти замуж — единственный путь бегства. Но мой молодой человек ушёл от меня, когда я была беременна. Мне было очень тяжело.

Сын родился раньше срока, много болел. Я была одна, училась на дневном в университете. Я наделала кучу ошибок, когда его воспитывала. Не умела успокаиваться, у меня была длительная депрессия. Никто не мог поддержать меня и сказать, что те эмоции, которые я проживаю, — это нормально.

Мои родители до сих пор не знают, что в детстве я несколько раз пережила сексуализированное насилие

Я говорила об этом только в документальном фильме «Здесь есть Оля». Они его не смотрели.

В детстве мне очень не хватало поддержки. А сейчас я могу помочь другим детям через их родителей. Когда я начала преподавать, я увидела современных школьников, которые имеют доступ к огромному количеству информации, но не знают, что из этого правда, а что — мифы. У детей каша в голове. Мне хотелось собирать проверенную научную информацию и доступно объяснять ее родителям в инстаграме. Чтобы они потом могли поговорить об этом с детьми.

Подчеркну: мой блог не для детей, он для взрослых. Но одна из его целей — чтобы взрослые перестали бояться открыто говорить на тему секса, в том числе отвечать на вопросы детей об этом.

Какие-то статьи я перевожу с английского. А иногда пишу заметки, основанные только на моём восприятии. Когда мне стало не хватать знаний, я получила квалификацию психолога.

Главное — не врать ребенку

Работая над блогом, я поняла, что и я сама со своим ребёнком должна открыто обсуждать темы, связанные с сексом. Сейчас сыну 11 лет. Было сложно, страшно говорить об этом. Но нужно сделать над собой усилие.

Когда мой сын пошёл в первый класс, он, видимо, посмотрел порно и рассказал мне о своих представлениях о сексе. Они были совершенно неверные. Но выбрав правильные слова, можно объяснить, что происходит на самом деле. Главное — не врать. Тогда ребёнок сможет задавать вопросы, даже если ему неловко.

Например, однажды сын спросил меня, занимаюсь ли я с мужем сексом. Я объяснила, что да, но что это нормально только для взрослых осознанных людей. Сын знает, что за обсуждение этих тем его не будут ругать и от него не отмахнутся.

Наше образование — карательное

Мои подходы к образованию тоже изменились. В сексе очень важен вопрос уважения, личных границ, и я стала часто думать об этом и в жизни. Например, во время уроков я стала выпускать детей в туалет без разрешения, чтобы им не приходилось унижаться и объяснять, почему им нужно выйти. Также у меня на уроках можно было пить воду или другие напитки — если в этом есть потребность.

Работая в школе, я поняла, что наше образование — карательное, давящее на детей. Хотелось, чтобы им легче дышалось и они относились к учебе с удовольствием. У нас принято мучить образованием, но не заинтересовывать. Было бы классно, если бы детям было попроще учиться.

Конечно, на своих уроках я рассказывала только об анатомии половой системы, когда эта тема шла по программе, — я вела обычные уроки биологии, не делая акцент на сексуальности.

В свой блог я не пускала детей, там была отметка «18+». Как только начались жалобы, я попросила детей не подставлять меня и не добавляться туда. Они меня услышали. Но, видимо, кто-то всё-таки проник в блог. И на меня пожаловались руководству школы.

Конфликт из-за блога

Я до сих пор не знаю, чьи родители были недовольны моим проектом. Но три недели назад завуч попросила меня удалить несколько постов. Я их удалила или переделала. Но, видимо, давление на школьную администрацию не прекратилось — пришлось написать заявление об увольнении по собственному желанию.

После этого дети направили ректору коллективное письмо в мою поддержку. Его подписали четыре класса — около 70 человек. На следующий день мне сказали в школе, что я могу забрать заявление и вернуться к преподаванию.

Я написала на листочке все плюсы и минусы. Среди недостатков были неудобное мне расписание, долгая дорога, небольшая зарплата, ополчившиеся против меня учителя и родители.

А главный плюс этой работы — прекрасные дети. У них есть своя позиция, с ними интересно работать

Но я не смогла преподавать и сидеть на пороховой бочке одновременно. Требования родителей не были удовлетворены. Они бы и дальше продолжали жаловаться, если бы я выложила в блоге что-то, что бы им не понравилось. И я решила не забирать заявление.

Сначала я не хотела придавать этот конфликт огласке. Но скриншоты из моего блога без моего разрешения опубликовал телеграм-канал Mash. Тогда я стала соглашаться на интервью, чтобы освещать мою позицию. История дошла до Госдумы — этого я никак не ожидала.

Что дальше?

В октябре я должна была преподавать на курсах. Также у меня есть ученики как у репетитора. Но сейчас я не представляю, что будет дальше. Хочется, чтобы внимание ко мне просто сошло на нет. Возвращаться в школу я тоже не хочу. Но моя мечта — чтобы для школьников всё-таки ввели уроки полового просвещения.

А ещё я планирую открыть организацию помощи семьям в вопросах репродуктивного здоровья и полового воспитания. В ней будет обучающий центр для специалистов, которые смогут получить квалификацию и потом преподавать секспросвет в школах. Также в организации должна быть психологическая служба для семей, взрослых и подростков и медицинская поддержка — штат из гинекологов, маммологов и урологов.

Например, человек подвергся сексуализированному насилию. Он приходит в центр, с ним говорит психолог, специалист отправляет этого человека к гинекологу. Там берут мазки, он едет домой, и ему оказывают комплексную помощь. Мне кажется, это было бы хорошо.

Педагог не может произнести слово «пенис»

Все думают, что секспросвет — это когда учитель приносит на урок фаллоимитатор и учит надевать на него презервативы ртом. Но это не так.

Детей нужно учить гигиене, «правилу трусиков» — что никто не должен касаться ребёнка в тех местах тела, которые обычно закрыты нижним бельём.

В школе нужно рассказывать о физиологии и анатомии, о процессе зачатия, о менструации и контрацепции, об активном согласии

Но этого не происходит. Учителя стесняются, не умеют смеяться с детьми. И боятся говорить на интимные темы. Педагоги даже не могут произнести слово «пенис» или «вульва».

Правоприменительная практика закона о защите детей от травмирующей информации мне тоже непонятна. К нему есть поправки, которые разрешают педагогам, психологам и медикам рассказывать научную информацию детям. Но все очень боятся высказывать свою точку зрения.

Фото: Елизавета Бойцова