Даже спустя несколько лет после введения «Основ православной культуры» накал споров вокруг присутствия религии (в любом виде) в школах не спадает. Новости вроде «Школьники Урала отказываются от уроков православия» мгновенно раскалывают общество на тех, кто говорит о духовной драме, и тех — кто о победе здравого смысла. Кирилл Михайлов подвёл первые итоги преподавания околорелигиозных дисциплин в школе.

Маше 11 лет, она учится в 5 классе в одной известной и заслуженной московской школе. В прошлом году она ходила на уроки по основам мировых религий: «Нам про это рассказывал учитель истории, было интересно, но я ничего не запомнила, как будто это было пять лет назад». Маша рассказывает, что примерно треть класса выбрала «уроки про христианство», но между собой дети особенно об этом не говорили: «Просто родители выбрали, кто куда будет ходить. Я вообще была на даче, когда мама решала, куда меня записать».

Покойный патриарх Алексий II еще в 1999 году предлагал ввести в школьный курс предмет «Основы православного вероучения», а если «встретятся трудности», назвать предмет «Основы православной культуры» — «это не вызовет возражений у педагогов и директоров светских учебных заведений, воспитанных на атеистической основе». Возражения, конечно же, последовали, дискуссия велась параллельно с введением предмета как экспериментального в нескольких регионах страны. В 2007 году дискуссия достигла своего пика — десять академиков написали открытое письмо президенту Путину, в котором говорилось, что в обход Конституции в школу пытаются ввести «Закон Божий». Как уже было сказано выше, в итоге новый предмет был введен в шести модулях, которые должны предоставить родителям полную свободу выбора.

Мы пойдем другим путем

И вот тут начинается самое интересное: в текущем году, по данным анкетирования родителей на специализированном сайте, ОПК изучают 38% четвероклассников, на светскую этику приходится 40%, 19% выбрали мировые религии. В прошлом учебном году картина была похожей — курс ОПК для своих детей выбрали 33% родителей, большинство предпочли светскую этику (45%) и мировые религии (18%). То есть даже если согласиться с крайней точкой зрения, что Церковь под видом ОПК пришла в школу с «Законом Божьим», то родители, что называется, проголосовали ногами.

Уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений Бунимович считает, что родители просто выбирают более нейтральные предметы, хотя и не факт, что делают это осознанно: «Мне трудно себе представить, что все родители понимают, что такое „светская этика“, я уже не говорю про детей 4 класса». А протодьякон Андрей Кураев, по учебнику которого ОПК проходят в школе, призывает не торопиться с выводами.

Для полноты картины можно добавить, что по данным социологического опроса Фонда «Общественное мнение», проведенного в 2014 году, 72% этнических русских называют себя православными.

Проблема не в учебнике

За три с половиной года преподавания ОРКСЭ в школах сложилась практика, что эту нагрузку берут на себя гуманитарии — учителя истории, литературы или учителя начальных классов. Протодьякон Андрей Кураев считает, что ОПК из культурологического предмета превратился в пропагандистский, и виноваты в этом не только учителя — в Патриархии до сих пор пылится написанное им неизданное методическое пособие к курсу ОПК для школ. В этом тексте перечислены основные ошибки, которых надо избегать на уроках: речь учителя должна быть инклюзивная, а не эксклюзивная, то есть педагоги имеют право говорить «мы» только в трех случаях: «мы» — люди, «мы» — граждане России и «мы» — преподаватели и дети нашей школы. А вот конфессиональных «мы» быть не должно. Если на уроке ОПК оказался ребенок другой конфессии, он не должен испытывать психологического побуждения «мы все как один». Второе: никакой критики религиозных взглядов других конфессий — «пой о своем, не ругай другое». И третье: никаких императивов, кроме обучающих и нравственных, то есть «ребята, давайте подумаем» и «ребята, спешите делать добро».

С тем, что предмет получился пропагандистским, полностью согласен учитель географии московского Лицея «Вторая школа» Леонид Перлов, еще десять лет назад он был среди наиболее активных противников ОПК.

«К сожалению, патриархия не делает ничего, чтобы объяснить педагогам культурологический характер этого курса, — настаивает протодьякон. — Напротив, говорится, что это должно быть что-то духоподъемное, а под духовностью имеется в виду опыт молитвы».

Не вызывает доверия квалификация людей, прошедших краткосрочные курсы по ОРКСЭ, и у Евгения Бунимовича, правда, скорее с профессиональной, а не с мировоззренческой точки зрения: «Другое дело — если человек преподает математику, во-первых, он сам в школе это проходил, а во-вторых, его довольно долго учили этому в институте».

Опыт разделения

Одна из главных проблем, о которой очень громко спорили, когда ОРКСЭ еще не был введен в школы в обязательном порядке, — появление нескольких модулей по разным конфессиям приведет к искусственному разделению в классах.

Но за все время с 1 сентября 2012 года в столице от родителей обращений с жалобами на такие проблемы не было. Появился, правда, другой опыт разделения — финансовый. Школа оплачивает только один модуль, а если родители в одном классе выбрали два или больше, то директору приходится выкручиваться. Потому что при подушевом принципе финансирования учителю, скажем так, не очень интересно работать за совсем небольшие деньги. Выходит, что меньшинство не всегда получает от государства образовательную услугу приемлемого качества.

Радикальный выход из ситуации предлагает протодьякон Андрей Кураев: «Религиозные областные центры разных конфессий могут взять на себя финансирование уроков в тех классах, где большинство избрали другой вариант. Например, большинство в школе выбрали основы светской этики, но есть еще группа, которая выбрала ОПК. Вот за этот урок по государственным расценкам пусть доплачивает епархия». Автор учебника по ОПК уверен, что для епархий это посильные расходы.

Расширить и углубить

17 ноября прошлого года митрополит Ростовский и Новочеркасский Меркурий, который отвечает в Церкви за образование и катехизацию, предложил расширить опыт преподавания ОРКСЭ на 5-9 классы. Речь об этом зашла на заседании рабочей группы Минобрнауки. Министр Дмитрий Ливанов уклончиво ответил, что, мол, школы и регионы должны формировать свои программы с учетом своих особенностей, не отказал, но и не пообещал ничего определенного.

К этой идее «профильного» митрополита более чем сдержанно относятся и детский омбудсмен Москвы, и, как ни покажется кому-то странным, автор учебника по ОПК. По словам Евегния Бунимовича, к нему постоянно приходят самые разные люди с идеями чего бы еще добавить в школьный курс: налоговики хотят научить старшеклассников платить налоги, есть предложения по экономике и по патриотизму.

Но это возражение относится скорее к технологии школьного образования. Расширение ОРКСЭ (а звучат предложения сделать этот предмет обязательным даже и со 2 по 9 классы), по мнению протодьякона Андрея Кураева, приведет к пересмотру всей системы школьного образования, поскольку такой общешкольный курс неизбежно станет стержнем всей системы образования.

Понятно, что такой принципиальный вопрос не может быть удовлетворительно решен только в педагогическом сообществе или только в Кремле и Белом доме. Сейчас получается, что при преподавании ОРКСЭ один час в неделю и только в четвертом классе две трети родителей год за годом выбирают общие, а не конфессиональные модули. Евгений Бунимович долго и пристально изучал опыт других стран христианской цивилизации и пришел к выводу, что нет единого универсального рецепта, как преподавать религию в школе. В Германии, например, этот предмет обязателен, а во Франции традиционно принят абсолютно светский характер общего среднего образования. На данном этапе протодьякон Андрей Кураев считает, что главная цель ОРКСЭ не достигнута.