«Ты ещё маленький! Тебе нельзя!» — эту фразу можно часто услышать от родителей. Чаще всего она звучит, когда они пытаются объяснить, что знают лучше. Наш блогер, директор демократической школы Нос Виктор Цатрян, рассказывает, как мы дискриминируем детей, не замечая этого.

Дискриминация может быть незаметной. Когда-то казалось нормальным дискриминировать женщин, гомосексуалистов, чернокожих, инвалидов, крепостных, евреев, рабов, представителей низших рас. Сейчас все, кто может отнести себя к любой из перечисленных групп, имеют возможность по крайней мере заявлять о своих правах, а дискриминация людей по возрасту (эйджизм) по-прежнему кажется нам естественной. Общество продолжает по-особенному относиться к старикам и детям. Особенно к детям. Дискриминация проявляется по-разному, часто без злого умысла или даже с добрыми намерениями. Условно её можно разделить на десять уровней от самых простых или фундаментальных проявлений до насилия.

1. Мы и они

Дискриминация начинается там, где мы выделяем детей в отдельную группу. Когда взрослый, который сам был ребёнком, говорит: «Я знаю детей. Они тонко чувствующие или увлекающиеся, или жадные до познания». Как правило, не совсем понятно, почему эти качества приписываются всем детям и почему именно детям, а не людям вообще. Принципиально здесь, что дети — это всегда «они».

2. Теория возрастов

Эйджизм проявляется тогда, когда мы объясняем действия, настроение и реакции человека не особенностями личности или конкретными обстоятельствами, а его возрастом. В педагогике популярна теория развития личности Жана Пиаже, определяющая, в каком возрасте чему лучше учить ребёнка. Вместе с ней в народе бытует теория возрастов, которая позволяет трактовать мысли и чувства человека через количество прожитых им лет. Плохо себя ведёт? У него, наверное, кризис двухлетнего. Стал не уверен в себе? Приближается пубертат. То, что убедительно в отношении детей, плохо работает, когда разговор заходит о взрослых. Плохо себя ведёт? Просто ему 43 года — довольно странное объяснение. Теория Пиаже тоже сфокусирована на детстве: она обрывается на пятнадцати годах, как будто дальше личность не развивается.

3. Аниматор на детской площадке

Мы создаём для детей специальную среду: детские сады, школы, детские площадки. Пространство с узким функционалом, не подходящее для большинства людей, — своего рода резервацию, гетто. Главная причина их создания вроде бы благая: городская среда плохо приспособлена к интересам ребёнка. Перестроить город с учётом особенностей маленьких людей сложнее, чем перестроить его, например, под людей с ограниченными физическими возможностями.

Создавать специальные пространства кажется оптимальным решением, ведь на площадках детям интересно

Из стремления заинтересовать ребёнка также создаётся продукция определённой стилистики. Например, мультфильмы, в которых герои выразительно интонируют, музыка проста и позитивна, цвета ярки. Вырабатывается специальный способ общения с детьми, который практикуют аниматоры и с которым не обратишься на улице к прохожему. Но когда ребёнок оказывается в среде, предоставляющей ему много возможностей, быстро выясняется, что не обязательно создавать специальные детские зоны и говорить с детьми как-то по-особенному, как с глухими или иностранцами. Оказывается, что дети находят себе занятия и понимают простой язык.

4. Цель детства

Дискриминация крепко опирается на миф, что у детства есть цель. Мы называем человека младше 18 лет несовершеннолетним. Сам термин подчёркивает несовершенство его возраста в сравнении с возрастом тех, кому посчастливилось отметить восемнадцатый день рождения. Пока человек находится в несовершенных летах, главная цель его существования — вырасти, стать человеком в полном смысле слова. Ребёнок как будто живёт и всё делает для будущего и с оглядкой на будущее. Что это за будущее, которое наступает в 18? Кто скажет?

5. Ограничения

Ребёнок живёт среди огромного числа ограничений, которые накладывают на него традиции, общество и закон. Он не может работать — или может работать только при определённых условиях, не может свободно перемещаться, голосовать, курить или употреблять алкоголь, самостоятельно оформлять документы, играть в телефон сколько захочется, не ходить в школу по собственному решению и так далее. Ограничения возникают на простейшем уровне: он должен надевать шапку или есть суп и не есть конфет. Мы можем маркировать те или иные действия как хорошие и плохие. Важнее то, что у человека нет возможности (или легальной возможности) самостоятельно принимать решения и нести ответственность за них. То есть в действительности он может не ходить в школу, не есть суп или играть весь день в телефон, но, как правило, решает это не он.

6. Бесправность в быту

Семья, в которой родители советуются с детьми, принимая решение куда-то поехать, купить дом или заказать на ужин суши, считается либеральной семьёй или, может быть, хорошей семьёй. Родитель, прислушивающийся к мнению ребёнка, — очень демократичен. Выстраивать отношения с детьми, прислушиваясь к их мнению, сложнее: для этого нужно много времени и сил, ведь всегда проще договориться двоим, чем четверым или шестерым. Неравноправие в быту, неучастие или слабое участие детей в принятии семейных решений — это ещё один признак дискриминации.

7. Обесценивание

Каждый из нас хотя бы раз говорил или слышал в свой адрес: «Ты ещё мал для этого. Что ты в этом понимаешь? Что ты знаешь про любовь/работу/ответственность/дружбу/жизнь? Кто тебе эти мысли внушил?» Обесценивание происходит на разном уровне. Это может быть обесценивание мыслей или чувств, или конкретных дел, или интересов.

Когда ребёнок любит рисовать комиксы, а взрослый считает, что комиксы — это несерьёзно, и отправляет его в школу учить настоящую литературу. Или когда взрослый просто не замечает того, что важно для ребёнка. Принёс ребёнок поделку из пластилина, радуется, горд, а взрослый в лучшем случае говорит «угу», потому что не стоит эта поделка его внимания, у него есть более важные дела.

Обесценивание происходит, когда взрослый не понимает, как в принципе можно тратить время на Майнкрафт, аниме, Фортнайт, и не признаёт ценности таких занятий

Обесцениваются цели: «Я не допущу, чтобы ты поступал на исторический, ты пойдёшь на IT, потому что должен кормить семью» или «Играя на скрипке в гараже/пиная мяч во дворе, человеком не станешь/денег не заработаешь».

8. Подмена интересов

Традиционная школа (да и большинство альтернативных школ) строится на подмене интересов ребёнка интересами родителей, учителей, государства, общества. У нас есть представление, чем заниматься ребёнку, а чем нет, какие дела для него более важны, а какие менее. В школе это представление проявляется очень наглядно: из бесконечного множества занятий, доступных человеку, выделяется 10–15, те, что называются предметами, уроками. Среди этих предметов есть главные и второстепенные. Их освоение происходит в строгой последовательности. Темы, затрагиваемые при изучении, так же строго определены.

Привыкая к такой системе координат, мы навязываем ребёнку те интересы и дела, которые кажутся нам правильными. «Ты не должен кататься на велосипеде, а должен заниматься русским. Если у тебя слабый русский, занимайся больше с репетитором». Родителям очень сложно избавиться от навязывания своих или продиктованных традицией целей. Даже те, кто считает, что ребёнок, как любой человек, имеет право определять круг своей деятельности сам, время от времени оказываются перед искушением подменить, подложить, навязать.

9. Доведение до самодискриминации

Давление общества приводит к тому, что ребёнок начинает верить: он живёт для будущего, не может себя контролировать, самостоятельно принимать решения, он ещё слишком мал. Ребёнок привыкает спрашивать разрешения у взрослых по любому поводу:

— Можно выйти в туалет? /Можно взять ножницы? /Можно я вырежу суслика? /Можно суслик будет полосатым?

— Почему ты у меня об этом спрашиваешь?

— Ну вы же взрослый.

Общество всячески убеждает ребёнка в его неполноценности, в том, например, что быть послушным — это добродетель. В таких обстоятельствах человеку сложно избежать самодискриминации и признавать себя личностью, а не объектом.

10. Унижение и насилие

Эмоциональное и физическое насилие, основанное на принципе «сильный прав», разного рода дедовщина — это, наверное, уже немного другая тема, но она тесно пересекается с дискриминацией, когда основанием для насилия становится возраст человека: «Я тебя унижаю, потому что ты ребёнок, а я взрослый, мне это даётся легко, так я чувствую себя лучше». Ещё страшнее, когда насилие оправдывается псевдопедагогическими целями: ребёнка надо бить в детстве, чтобы потом ему было легче жить.

---

В заключение важно отметить, что есть тонкая граница между заботой о близком (или неблизком) человеке и его объективизацией. Между поддержкой человека, когда ему нужна поддержка, и попытками решить за него, умалить значимость его поступков. Между умением быть интересным собеседником и стремлением развлекать.

Ребёнок на беговеле хочет проехать между двух припаркованных машин. Мама говорит: «Не надо, ты же видишь: здесь узко», — и они проходят в другом месте. Хотя он бы прошёл, узко не было.

Фото: Shutterstock (Pixel-Shot)