Можете назвать хотя бы одну причину, почему человеку нужно идти в школу? Возможно, то, что кажется большинству родителей естественным (вести 2 сентября 2019 года ребёнка в n-й класс), базируется на мифах и отсутствии альтернативного опыта? Я назову 13 причин, почему ходить в школу (отдавать ребёнка в школу) странно.

Дискриминация может быть незаметной. Когда-то казалось нормальным дискриминировать женщин, гомосексуалистов, чернокожих, инвалидов, крепостных, евреев, рабов, представителей низших рас. И если сейчас все, кто может отнести себя к любой из перечисленных групп, имеют возможность по крайней мере заявлять о своих правах, то дискриминация людей по возрасту по-прежнему кажется нам естественной. Общество продолжает по-особенному относиться к старикам и детям. Особенно к детям.

Трое школьников и взрослый съездили во Владимир и проверили, можно ли прожить там на среднюю пенсию

Могут ли быть дети и взрослые по-настоящему равноправными? За полтора года в НОСе мы накопили мало материала для исчерпывающих ответов на все вопросы (да и возможно ли это?). Но – рискну заявить – происходящее в среде раз за разом, день за днём доказывает, что демократия между взрослыми и детьми, как любовь между мужчиной и женщиной, возможна.

Чтобы объяснить работу демократической школы, нужен новый взгляд и новый порядок для старых слов. Нужно перечислить основные принципы и найти образ, который больше других под эти принципы подходит.

Вечером 11-го июня на фестивале «Я живу – я учусь» мы провели эксперимент, ориентированный, в первую очередь, на родителей. Каждый участник имел возможность превратиться на несколько часов в школьника и испытать на своей шкуре подходы различных образовательных систем. Для нас же, организаторов, было важно выяснить, каковы взгляды сознательных родителей, понять, насколько далеко и в каких вопросах они ушли от традиционной школьной модели.

«Всё у нас в НОСе так дружественно и мило, все отзывчивы и готовы прийти на помощь, но в большом мире ведь не всегда так, здесь нужно сражаться, бодаться и даже кусаться иногда. Обретут ли в благожелательных условиях дети эти важные для себя навыки, смогут ли существовать в обществе чужих людей? Не знаю».

Как себя вести в ситуации, если ребёнок делает то, что, по-вашему, может нанести ему вред? Есть как минимум два развития ситуации. О философии запрета и философии доверия, которая может существовать даже в школе, рассказывает на примерах Виктор Цатрян

«Задумывались ли вы, что такая дисциплина, когда дети ходят строем, когда они живут от команды к команде, когда работают по звонку, когда мы говорим, что им нужно знать и уметь, когда говорим: "А это тебе ещё рано знать" или "А это ты знать уже должен", когда мы навязываем им работу, которую они считают бессмысленной, когда манипулируем ими при помощи оценок», — зарисовки и размышления на тему дисциплины, которая основана на страхе и выполнении заученных команд.

В школе я получил знаний меньше, чем в университете. В университете меньше, чем после него. За десять лет взрослой жизни я научился большему, чем за десять лет в школе. Я провёл много времени, готовя уроки, читая учебники, выполняя домашку. Ещё больше времени я сидел за партой. Что осталось у меня от десяти лет прошедшего времени? Знания, которые порой возникают будто из ниоткуда. Но не берусь сказать, что эти знания я получил на уроках, а не сам, читая книги. Воспоминания – пёстрый бисер. Единственное, что осталось, что точно было, – это они. То, что изучает в школе человек, важно, но и не важно. Важнее, может быть, то, чем он живёт

Суровая правда же: учитель вынужден становиться аниматором. Это не означает, что ему показано щеголять в плюшевом костюме, включать для разгона скуки чумные песенки и говорить голосом а-ля «слушайте, слабоумные!» Первейшая задача учителя – заинтересовать детей, пробудить в них внутреннюю мотивацию (вернее, помочь мотивации пробудиться). А для этого ему приходится веселиться и развлекать, выдумывать штуки и трюки, шарады, наряды и парады