Раньше в школах были дежурства, школьники и студенты приходили на субботники и выезжали на дежурства. И все были уверены, что это не просто нормально, а даже полезно. Наш блогер Вадим Мелешко рассказал, как он сам сопровождал детей в «трудовой отпуск» и что из этого вышло.

Надежда и вера в лучшее

Дело было где-то в середине 90-х. Я тогда работал в одной подмосковной школе. В конце учебного года откуда-то с высот районного комитета образования, было спущено приглашение ученикам и учителям принять участие в интересной затее — поработать в летнем трудовом лагере на сборе фруктов на Украине.

Предложение было более чем привлекательным по разным причинам:

• Колхоз «Перемога» находился недалеко от Одессы (а значит, можно в свободное время посещать этот замечательный город);
• Территория была огорожена высоким забором от непрошенных гостей, организован пропускной режим (то есть за безопасность детей и взрослых можно не беспокоиться);
• Расселить обещали по отдельным коттеджам в комнатах не более 4-х человек (разумеется, все помещения закрываются на ключ);
• На той же территории есть все удобства — туалет, душ, беседки, столовая и т. п.;
• Наши ученики должны были собирать разные вкусности — персики, виноград, яблоки, груши, что в совокупности с традиционным украинским гостеприимством и вкусной и сытной национальной кухней выглядело весьма аппетитно;
• От нашего поселения до моря — не более 15 минут пешком;

Словом, куда ни кинь — везде выгода. Говорили даже, что тому, кто будет хорошо работать, дадут зарплату и ящики фруктов. Кто бы на такое не купился?

Суровая реальность

Сомнения начали закрадываться, когда нас встретили в Одессе, усадили в автобусы и долго-долго везли куда-то во тьме. По всему выходило, что от города до посёлка никак не меньше 100 километров.

Когда мы, наконец, въехали на территорию лагеря, нас поразила убогость построек (классические обшарпанные бараки, расположенные каре) и внешний вид детей из предыдущей смены. Дочерна загорелые, в выцветших потрёпанных одеждах и тапочках, они чуть ли не со слезами смотрели на нас. Смысл выражения их лиц мы поняли очень скоро: «Господи, неужели это всё? Неужели домой?»

«Ну и попали же вы!» — бросил с состраданием какой-то длинный парень

Когда началось расселение, выяснилось вдруг, что бараки рассчитаны на 16 человек, спать мы будем на продавленных раздолбанных койках с комковатыми матрасами времён Хрущёва, в жаре, ведь ни о каком кондиционере и даже вентиляторе и речи быть не могло.

Местные, разумеется, сразу полезли знакомиться (никаких пропусков и охраны не было). Умудрились тут же поссориться с какими-то мальчиками, которые входили в нашу команду (из других школ района). Чудом удалось избежать драки. Потом мы, вожатые, разбирались с массовой истерикой: «Давайте срочно отсюда уедем!». Объясняли, что первое впечатление может быть обманчивым, ехать некуда, потому что автобусы с предыдущей сменой уже укатили на вокзал, билеты у нас куплены на совсем другое число, на дворе ночь, и вообще, давайте хотя бы дождёмся завтрашнего дня.

Утром всё оказалось ещё более грустным. Кормят отвратительно — слипшиеся макароны, мутный чай, котлеты, будто бы слепленные из глины. Работать предстоит вовсе не на фруктах. Надо помочь местным колхозникам полоть (или, по-украински, цапАть) грядки ещё совсем молодых посадок винограда. Или пасынковать — то есть обрезать лишние ветви у более зрелых плетей винограда. На жаре в 30 градусов.

Местные свободно заходили на территорию и настойчиво ломились в друзья. Море оказалось, действительно, в 15 минутах, но это был, увы, совсем не песчаный пляж, а грязный заросший лиман. До настоящего моря надо было ехать на электричке минут 40, до станции надо было дойти пешком. До Одессы ходил рейсовый автобус, но, как мы уже выяснили, путь был тоже очень даже не близкий.

Почему мы не взбунтовались, не развернулись все разом и не уехали?

Сейчас в это трудно поверить, но тогда, в 90-е, почему-то даже у нас, учителей, было представление, что это просто полоса тягот и невзгод, которую надо стоически преодолеть, пережить и после этого обязательно настанет облегчение. Сегодня бы ни один педагог, угодив в подобную историю, не решился бы подвергать детей опасности. Потому что его бы уж точно уволили или даже посадили. А мы героически возглавили колонну трудящихся и попёрлись сами на поле, чтобы своим примером показать, как надо полоть и пасынковать. Дети, возмущаясь, пошли за ними. И день за днём выполняли тяжёлую и очень неблагодарную работу.

Чтобы как-то спасти положение (да и авторитет!), мы, сопровождающие, решили после работы всё-таки свозить детей на море. Как только они увидели голубые просторы, волны, прибой, уходящую за горизонт полосу пляжа, мрачные мысли как бы растворились во всём этом великолепии. Морская вода смысла усталость и негатив.

Взять ситуацию полностью под контроль нам так и не удалось. То группа мальчиков решит самостоятельно съездить в Одессу. И ладно бы съездить — там они посетили местный бар, напились пива, всё закончилось «несварением». Спиртного на территории мы не допускали, но вот уследить, чтобы никто не курил, увы, не удалось.

Пару раз нам удалось вывезти всех в город-герой. Договорились полюбовно — вот вам несколько часов, чтобы погулять по городу, вон там Привоз, вон там — Потёмкинская лестница, здесь — знаменитый театр. Это был наиболее демократичный вариант. Хотя бы потому, что позволил каждому посмотреть то, что ему интересно — Дерибасовскую или Пересыпь, рынок или магазин, парк или порт.

Конец и рефлексия

Когда подошёл к концу срок нашего «трудового отпуска», все мы внезапно почувствовали, что весь этот кошмар неоправданных надежд, страхов и обид странным образом отошёл на второй план. Наши дети, которые в самом начале требовали вернуть их домой, к маме, на самом деле, исполнены неподдельной грусти, что всё так быстро закончилось. Надо уезжать от этого тёплого моря и необычной южной природы, из обаятельной Одессы и даже от колхоза, название которого переводится как «Победа». Возможно, потому, что это была и их победа — над ситуацией. А может — стокгольмский синдром.

Мне не очень приятно вспоминать всё это. Хотя бы потому что с позиции современных реалий та история выглядит чудовищной. Мы и правда оказались в ситуации, которая могла закончиться катастрофой для всех, а тот факт, что нас откровенно подставило наше собственное руководство, нашей собственной вины не искупает. Да, мы, взрослые, вели себя неправильно, и нас можно ругать. Но мы это сделали и обошлись без потерь.

Фото: Shutterstock / Everett Collection