Вы упрекали нас за то, что у нас мало хороших учительских историй и что пишем мы только о проблемах городских учителей. Поэтому «Мел» вместе с программой «Учитель для России» запускает такой вот блог — весь этот год Надя, Надежда Николаевна, учитель из села Глазок, будет рассказывать вам о том, чем и как живёт сельская школа, учителя и ученики. Подписывайтесь на обновления!

Меня зовут Надежда Николаевна. Последний год такое обращение к себе я слышу чаще всего, потому что я работаю учителем. Я участница программы «Учитель для России», рассчитанной на два года. Один уже прошёл.

Я живу в маленьком селе Глазок в Тамбовской области, преподаю русский язык, литературу и искусство. Меня привело в это место какое-то невероятное стечение обстоятельств. До сих пор я думаю об этом, как о чудесной метаморфозе, случившейся со мной.

Я не хотела работать в селе. Тем более на Тамбовщине, с её грязью, половодьями, пылью и нищетой. С сёлами, расположенными друг от друга близко, но до которых всё равно не добраться быстро из-за непонятной транспортной системы. И я вышла в своё первое сентября год назад в школу в Калужской области.

Но так сложились обстоятельства, что после своей первой четверти я осталась без работы, а школа в Глазке (о совпадение!) — без учителя.

Я приехала сюда с одним чемоданом, проклиная свою жизнь, в которой я всё время куда-то еду с каким-то чемоданом

Приехала в воскресенье, чтобы поспать и сразу выйти на работу. К незнакомым детям. В незнакомом месте.

Мне было невероятно страшно. Я знала, что такое «сельские жители». Никакого очарования и идеалистических представлений на этот счёт у меня не было. Моя матушка живёт в деревне, я приезжаю к ней и вижу всё, что происходит в том месте: зависть, сплетни, пассивная агрессия, алкоголизм. Я ничего не ждала от этого места. Мне было важно познакомиться с детьми. Было крайне любопытно, отличаются ли они от городских, калужских, от меня в их возрасте.

Всё оказалось даже лучше, чем я могла себе представить.

У меня был месяц на то, чтобы решить, хочу ли я остаться здесь работать. Это решение далось мне совсем не просто. Но я здесь. И вот почему.

Постоянная близость размывает границы

В городе дети иногда удивляются, когда встречают своего учителя в супермаркете: «Ничего себе, он тоже ест, он человек!». Здесь дети не испытывают такого удивления никогда. Ведь их учителя — это их соседи. Родители детей приносят им почту, продают в магазине еду, вспахивают им землю. Вчера ты ругаешь меня за несделанную домашку по истории, а сегодня ты приходишь ко мне за солью.

Это очень странное, неуловимое ощущение, которого местные, кажется, совсем не замечают. Я прихожу на почту, и на меня ругается за неверно заполненную квитанцию мама моего ученика. Я прихожу в магазин — мама другого моего ученика продаёт мне овощи и хлеб.

Они знают, что у меня на ужин. Они знают, во сколько я ложусь спать, потому что в моих окнах «свет горел всю ночь». Я всегда у них на виду, а они на виду у меня

Мы живём в больших городах, где никому ни до кого нет дела. Это необычный опыт устройства сельского быта обязательно нужно пережить. Территориальная близость друг к другу подкрепляется замкнутостью пространства и даёт уникальный эффект.

Однажды я наблюдала, как завхоз, уборщица, повар и завуч в школьной столовой едят ложками пшённую кашу с тыквой из одной кастрюли. Потому что тётя Олеся приготовила и принесла всех угостить. Я смотрела на эту картину и плакала. Это лучшая метафора жизни. Мы все здесь едим кашу ложками из одной посуды.

Этим детям очень нужны новые люди

Нет-нет, это не история о бедных детях из села, которые ничего не видят, которых нужно приехать и спасти. Нет! Это история о детях, у которых такой маленький мир, что они забывают, что есть большой. Да, их маленький мир им очень нравится, он безопасный и полон близких людей. Но это не весь мир.

Они с жадностью слушают городские истории, которые кажутся им удивительными и нереальными. Они задают миллион вопросов новым людям. Они рады гостям в селе, даже если эти гости приехали не к ним.

Не у каждого ребёнка здесь есть телефон, компьютер и интернет. Не все читают «Мел», следят за музыкальными новинками и смотрят ролики на ютьюбе. В свободное время они много трудятся (огород, домашние животные, хозяйство), гуляют, катаются на велосипедах или лыжах, играют в футбол. Многие никогда не видели настоящего фотографа, танцора или поэта, никогда не были на выставке, никогда не были в Москве или Петербурге.

Я приехала к ним со своим опытом, со своими особенностями и странностями. Каждый, кто приезжает к нам, становится для них небольшим окошком в огромный мир. Через это окошко можно подглядывать, а можно нет. Главное, иметь возможность видеть его и знать, что оно существует.

Мощная прокачка себя

Жизнь в селе закаляет характер. Я ощущаю это на себе каждый день.

Мечтаешь сходить на техно-вечеринку? Есть только сельский клуб по субботам с дискотекой под Сердючку.

Хочешь вредный бургер из Макдоналдса или кофе из модного заведения? Есть пирожки с капустой из магазина «Ромашка».

Давно не был в кинотеатре? Жди больших выходных или каникул, чтобы съездить в город.

Каждый раз, когда у меня возникает желание такого рода, я встречаюсь с отсутствием возможностей его исполнить. Ну, нет здесь кафе. Его просто нет. Ты можешь сколько угодно мечтать о том, как ты сел бы сейчас за маленький столик у окна, потягивал бы апельсиновый раф, ел бы тирамису. Но этого здесь нет. Злиться или грустить бесполезно. Ты учишься принятию.

Принимаешь и придумываешь заменители. Пирожки из «Ромашки» вообще-то очень даже ничего. На дискотеку в клуб я, конечно, не пойду, но зато у нас отличный задний двор, где мы можем устроить барбекю и свою вечеринку. Что касается кинотеатра, так его легко можно организовать самим дома или в школе, и даже детей пригласить.

Лишний раз задумываешься перед покупкой чего-либо. Перестаёшь потреблять, начинаешь производить смыслы. Больше осознанности, медитаций, рефлексии, меньше шоппинга и суеты. Яблоки в саду, звёзды на небе, оглушительная тишина по ночам.

Это решение далось мне совсем не просто. Однажды зимой Арина (моя коллега из программы) вышла на улицу, а через несколько минут вернулась с трёхлитровой банкой молока и со словами: «Я договорилась. Теперь мы можем брать молоко по пятницам. Пятница — наш день». Я сидела в тёплых носках, укутанная в плед, смотрела на эту огромную банку молока. И вдруг мне отчётливо стало ясно, что я никуда отсюда не уеду.