«Мел» и «Учитель для России» запустили блог, в котором педагог Надежда Лысикова рассказывает о буднях сельского учителя. Из Воронежа Надя переехала в Глазок Тамбовской области, чтобы учить детей русскому и литературе. Это её второй рассказ — об учениках, которые придают смысл её «дауншифтингу».

Я действительно не строю иллюзий о спасении этого места от изоляции, плохой информатизации и патриархального сознания. Я вряд ли смогу что-то глобальное изменить здесь, приехав сюда вот так и оставаясь для них чужой. Но есть то, что всегда даёт мне силы, когда кажется, что всё бессмысленно. Это мои ученики. Это они вдохновляют меня и поддерживают, радуют и придают всему этому смысл.

Ваня и Саша, девятиклассники

Я копаю компостную яму. Передо мной возникают Ваня и Саша. Это наши девятиклассники. Зовут на речку. Берём с собой собаку, набиваем карманы сливами с веток, как в детстве, и шагаем. Моя коллега приехала в Глазок совсем недавно, ребята очень любят показывать село новым людям.

По дороге они рассказывают истории о том, как кто резал козла, свинью, отрубал курам головы. Мы идём не на общий пляж, а в какое-то дикое место, с песком, но дикое, кругом камыши. Несём пенку, чтобы загорать. У нас с собой вода, у Вани — груши. Мальчики идут под палящим солнцем, как будто сейчас середина июня, хотя начало осени.

Я захожу на деревянный мостик, босая, мочу ноги в воде. Мы без купальников, потому что раздеваться при учениках неприлично. У нас с собой пенки, чтобы лежать, хотя на траве лежать тоже прекрасно

— Надежда Николаевна, ну вам сколько лет?

— 27.

— Пора учиться плавать. Хотя бы зайдите в воду, там очень мелко. На мне голубая юбка и тельняшка с красивыми пятнами от белого и жёлтого акрила. Это совсем не та одежда, в которой я работаю, но всем всё понятно.

Я захожу в воду.

— У вас получилось! Видите, это не страшно. Вот здесь и учитесь. Вот так гребите руками.

С этими словами Ваня уплывает, как бы показывая, как нужно. Я держусь одной рукой за край пирса. Через несколько минут возвращаюсь на песок, ем груши и делаю красивые фотографии. Ребята возвращаются после заплыва и играют с собакой. Домашнюю собаку из них мало кто видел:

— Что будет, если кидать ему тапки?

— А если кинуть два сразу, какой он принесёт?

— А если кинуть мой тапок и тапок хозяйки, за чьим он побежит? Саша рычит на собаку.

— Надежда Николаевна, зачем вы всё время фотографируете?

— На память.

— Нужно запоминать, а не фотографировать.

Мы неспешно собираемся по домам.

— Нам нужно работать. Рабочие программы сами себя не напишут.

— Ой, не говорите такие слова.

— Какие? Календарно-тематическое планирование? Фгос?

— А-а-а, перестаньте!

Саша включает музыку на телефоне со словами «я люблю душевную». Душевным оказывается Шатунов. Потом Markul. Потом гранитный камушек в груди.

У нас есть правила на уроке. Есть рабочая атмосфера в классе, взаимное уважение и деловое общение. Но я катаюсь с ними на велосипеде по выходным. Я обсуждаю с ними вне школы то, что не умещается в рамки урока, но оказывается не менее важным для них и для меня.

Год назад перед первым сентября я задавалась вопросами, можно ли добавлять учеников в друзья в соцсетях, как соблюдать с ними границы и как сделать так, чтобы стать авторитетом. Теперь я знаю, что это вообще не самое важное. Важно другое.

---

Даня, пятиклассник

Во время зимнего лагеря (лагерь, подобный летнему, организованный нами на зимних каникулах) Даня был оператором. Он бегал с камерой и снимал всё, что видел интересного. Даня — ребёнок из группы «НО». Он приходит на все школьные мероприятия, но никогда не участвует. Так случилось и с лагерем. Он не посетил ни один мастер-класс, но не пропустил ни одного дня в лагере.

Валера предложил Дане новую роль — оператора. Валера из команды рекрутинга в «Учитель для России», приезжающий иногда к нашим детям. Он сделал себе микрофон из клубка и карандаша, получилась отличная журналистская команда.

После этого Валера спросил Даню, кем тот хочет стать:

— Футболистом или слесарем.

— А почему ты не хочешь попробовать оператором? У тебя неплохо выходит!

— А кто это?

— Это человек, который снимает на камеру.

— Я не знал, что на это учат.

Я не берусь судить о причинах этого странного недоразумения. Отсутствие интернета, возможностей, нищета. Но мне больно видеть, что талантливые дети не знают о возможностях, которые их окружают

Даня приходит к нам зимой с сосульками под носом и заснеженной шапке. Он просит чаю.

— Даня, мы работаем.

— Пожалуйста! Я не буду мешать. Я только чаю попью.

Я делаю Дане чай и спрашиваю о его делах. Мальчик задаёт пытливые вопросы и неохотно рассказывает о себе. Это непривычно. Его мало кто спрашивает о делах. Мама Дани — алкоголик. Бабушка тоже. Даня растёт на улицах почти в прямом смысле этого слова. В школе учителя считают его самым главным хулиганом. Он прогуливает, часто дерётся, не включается в уроки.

Я убеждена в том, что я не должна жалеть детей, чтобы строить работу с ними не на этом чувстве. Жалость слегка высокомерна. Кто я такая, чтобы приехать сюда и вдруг спасти кого-то, я здесь не за этим.

Но я стараюсь давать ему то, чего ему не хватает. То, чего ему по каким-то причинам никто не даёт. Поддержку. По мере моих сил. Это всё, что я могу сейчас.

Они учат меня принятию и терпению. Учат упорству и последовательности. Учат сдерживать обещания. Я учу их читательской грамотности. Учу быть смелыми и верить в свои силы.

Мне кажется, что мы нужны друг другу. А иначе, зачем мы здесь?