Наш постоянный блогер Мария Кучерова продолжает цикл публикаций в поддержку сообщества преподавателей истории, рассказавших в этом году о серьёзных нарушениях прав участников госэкзаменов. Педагоги не собираются сдаваться и настроены идти до конца. У них есть все основания говорить о системном кризисе института ЕГЭ.

Сегодня я не буду писать долгих вступлений к посту. Свой блог я хочу превратить в дискуссионную площадку о системных сбоях в процедурах организации и проведения единого госэкзамена. Другого способа вести хоть какой-то диалог с образовательными ведомствами публично, предметно и на равных пока, к сожалению, нет. Предоставляю слово Павлу Пучкову, кандидату исторических наук, преподавателю подготовительных курсов ИСАА МГУ.

Эпиграф: Из бессмыслицы всплывает истина. Шекспир, «Гамлет»

Этот материал не был бы написан без консультаций десятков практикующих учителей и преподавателей, в том числе и членов комиссий. Так что авторство в данном случае коллективное. Неоценимую помощь в сборе информации, и прежде всего — конкретных примеров некорректно проверенных работ из разных регионов, оказал руководитель онлайн-центра подготовки к ЕГЭ «Репетиторская империя» Виктор Медведев.

Мы полагаем, что ЕГЭ был и остается хорошим форматом, и организаторы экзамена многое сделали для его совершенствования. Но не стоит создавать видимость идиллии. Все попытки залакировать сложную действительность дают карты в руки противникам единого госэкзамена. Мы надеемся, что наш материал покажет, какие уязвимости есть в системе и как их исправить.

Мы — за совершенствование имеющейся процедуры, а не за возвращение во времена, когда был актуален анекдот «все билеты проданы»

Реакция ответственных лиц на скандалы по поводу оценивания результатов ЕГЭ разнообразием не балует: или теории заговора, или обвинение критиков в некомпетентности (потому что откуда им знать, как проверяли «во всех регионах», да и контрольно-измерительные материалы всех регионов им не известны). Логика понятна: чтобы проблема выпускников стала проблемой чиновников, нужны тысячи резонансных случаев «с последствиями» (жалобы в Рособрнадзор и другие инстанции).

Но для исследования принципов функционирования системы не нужно тысяч случаев, вполне достаточно нескольких десятков, главное чтобы они были однотипными, повторялись из года в год и происходили в разных регионах. Тогда не получится списать их на «эксцессы исполнителей» и «перегибы на местах». В этом материале мы представим вполне конкретные системные изъяны, которые ставят выпускников в неравное положение и не позволяют им получить заслуженный балл.

Первый очевидный изъян — критерии оценивания

Посмотрим на самое дорогое задание ЕГЭ по истории. Задание № 25 позиционируется как историческое сочинение, 12 первичных баллов (всего за работу можно получить 56 первичных баллов). Сочинение пишут по одному из трех предложенных периодов (на выбор экзаменуемого) и оценивают по семи критериям. Поскольку этот формат присутствует в ЕГЭ уже много лет, а критерии известны заранее и многократно уточнены в методических рекомендациях ФИПИ (инстанция, ответственная за содержание экзамена и подготовку проверяющих), то выпускники точно знают, чего именно от них хотят.

Когда профессиональные историки, плохо знакомые со спецификой экзамена, видят результаты творчества выпускников, то часто хватаются за голову и говорят, что такое сочинение и нуля баллов не достойно. В действительности же выпускники просто играют по предложенным правилам: раз сочинение оценивают исходя из конкретных критериев, значит в эти критерии нужно просто попасть, желательно дословно воспроизведя шаблоны, хорошо зарекомендовавшие себя в прошлые годы.

Повторимся, таковы правила игры. Значительная часть апелляционных жалоб связана как раз с ситуациями, когда выпускник совершенно точно воспроизвел шаблон, но не получил ожидаемого количества баллов. В этом сюжете проявляются сразу две системные проблемы.

Авторы ЕГЭ настолько странно сформулировали некоторые критерии оценивания, что вот уже много лет не могут объяснить собственную идею ни профессиональному сообществу, ни проверяющим.

Оценить изящность мысли поможет вот этот фрагмент из «Методических рекомендаций обучающимся по организации индивидуальной подготовки к ЕГЭ 2020 года» (авторы-составители И. А. Артасов и О.Н. Мельникова):

Для того, чтобы понять смысл сказанного, нужна определенная ментальная подготовка, потому что из комментария авторов-составителей явно следует, что какую-то роль Мономах все же сыграл, но то ли не так, то ли не ту, то ли не в том. Поскольку обыденным («пошлым», как говорили раньше) представлениям о личной роли это суждение не вполне соответствует, учителя и преподаватели начали ориентировать выпускников писать в сочинениях откровенную чушь, которая, тем не менее, прекрасно вписывается в сформулированные И. А. Артасовым критерии.

Например, если выпускник в сочинении пишет, что «Киселев провел реформу государственной деревни», то балла он не получит. А вот если он укажет, что «Киселев лично посетил Санкт-Петербургскую, Псковскую, Курскую и Московскую губернии, чтобы убедиться в действенности предлагаемых им мер», то балл ему начислят (по крайней мере, так следует из «Методических материалов для учителей, подготовленных на основе анализа типичных ошибок участников ЕГЭ 2018 года по истории»).

Впрочем, как показывает опыт этого года, бывает по-разному. Вот скриншот работы (публикуется с разрешения экзаменуемого), в которой почти дословно воспроизводится сентенция человека, который сам придумал и критерии оценивания, и ответ на данный вопрос, но балла она почему-то удостоена не была.

Критерий К2 в задании № 25 далеко не единственная проблема в оценивании ЕГЭ, хотя сложностей с ним действительно много (некоторые яркие примеры представлены в Приложении).

Большую проблему представляет критерий К6 — наличие/отсутствие в сочинении фактических ошибок (максимальные потери — 3 первичных балла). Понятие «фактическая ошибка» трактуется довольно широко и включает в себя в том числе и «некорректные формулировки, смысл которых искажает историческую действительность». И здесь открывается довольно широкий простор для интерпретаций, потому что оценить корректность формулировки под силу далеко не всем проверяющим.

Пример этого года: ошибочным признан перечень стран, в которых произошли революции, подавленные с санкции Священного Союза. В работе к таковым причислена Италия, которая фактом геополитической реальности тогда не являлась.

Ошибка? Как посмотреть. Строго говоря — да, в научных публикациях такая вольность едва ли допустима. Но такая формулировка встречается и в учебниках, которые прекрасно проходят экспертизу федеральных ведомств, и в обобщающих исторических работах, вполне научных. Название употреблялось и современниками этих революций: министр иностранных дел Австрийской империи Меттерних считал Италию «понятием исключительно географическим», но слово-то использовал.

Другой известный пример этого года — якобы имевшая место ошибка при описании «Акта о престолонаследии» Павла I. В сочинении выпускница указала, что суть документа заключалась в том, что он закреплял «порядок передачи власти от отца к старшему сыну». Эксперты сочли ответ недостаточно полным, потому что (цитируем заключение): «Главное изменение, введенное актом о престолонаследии — это не передача престола от отца к старшему сыну, а передача престола по мужской линии (женщинам он передавался в исключительных случаях)». Мы запросили комментарий у настоящего эксперта, приводим его целиком:

Наконец, самый интересный случай идентификации исторической ошибки, с которым нам пришлось иметь дело в этом году, связан со знаменитой Дунайской авантюрой князя Святослава.

В сочинении выпускник написал: «Святослав даже хотел перенести столицу в Переяславец-на-Дунае, знаменитый своим богатством город». Случай этот интересен тем, что апеллянту удалось добиться от комиссии очень обстоятельного письменного (!) ответа, причем уже после завершения онлайн-чата. Родители написали на почту конфликтной комиссии (да, оказывается, так было можно, но кто об этом знал?) и получили поразительно обстоятельный ответ. Про Переяславец там было сказано следующее:

Выглядит убедительно (простим авторам исторически безграмотный оборот «Святослав пишет»). Но только на первый взгляд. В данном случае эксперты комиссии допустили методологическую ошибку: в исторической науке действительно не существует однозначного ответа, где находился летописный Переяславец, однако не существует также полной уверенности, что это был какой-то исчезнувший впоследствии город. Известный византинист, профессор Пол Стефенсон полагает, что им мог быть Преслав Малый (см. его монографию: Byzantium’s Balkan Frontier: A Political Study of the Northern Balkans, 900–1204. Cambridge University Press, 2000. P. 56–57), иногда он отождествляется с Преславом Великим (есть и другие кандидаты).

Комментаторы же исходят из допущения, что Переяславец не может быть отождествлен с известными богатыми городами, только в таком случае их аргументация убедительна.

В действительности мы уверены только в одном, а именно — мы точно не знаем, что за город назван Переяславцем в «Повести временных лет»

Потому не можем утверждать, прав был выпускник, называя его в сочинении богатым городом, или ошибался. Поэтому лишение балла за такой ответ не может быть однозначно признано верным, потому что любые сомнения должны трактоваться в пользу обвиняемого (зачёркнуто) экзаменуемого.

Проблемы есть не только с историческим сочинением. Задание № 24 (два аргумента за и против заявленного тезиса) часто бывает совершенно бессодержательным и спекулятивным.

Аргументы должны представлять собой определенным образом интерпретированный факт, так что общих рассуждений для ответа недостаточно (что, наверное, правильно). Но есть три проблемы:

• качество тезисов;
• ключи-критерии, то есть образцовые варианты ответов, на которые ориентируются проверяющие;
• доступность первых и вторых.

Если заявленный тезис спекулятивный (примеры см. ниже), то выпускнику приходится буквально выдумывать аргументы, конструируя их по описанной выше модели (факт + интерпретация). Довольно часто полученный результат не попадает в ключи-критерии проверяющих. Выпускник недополучает баллы, идет на апелляцию и там выясняет, что задание проверено в «соответствии с критериями», но озвучивать их члены конфликтной комиссии не в праве.

Почему? Потому что критерии (то есть заранее заготовленные ответы) являются собственностью Рособрнадзора и разглашению не подлежат (также как и сами вопросы, но они известны со слов учеников и реконструируемы).

Если бы нам была доступна полная статистика по апелляциям, то мы, скорее всего, увидели довольно большое число отклоненных заявок именно по этому заданию, потому что при его первичной проверке чаще всего приходится привлекать третьего эксперта (по нашим сведениям, такое происходит примерно в 18% случаев, что очень много).

Давайте теперь посмотрим на качество самих тезисов. В этом году в Москве было всего два оригинальных вопроса в двух вариантах ЕГЭ:

1) «Политический курс, избранный Сталиным, был оптимальным для быстрого восстановления промышленности в 1945–1953 гг.»

2) «Вхождение Новгорода в состав Московского княжества было в интересах новгородцев».

Мы не стали самостоятельно оценивать научную состоятельность этих тезисов. Мы сделали то, что надлежит в таких ситуациях делать профессионалам — обратились за комментариями к тем, кто лучше нас разбирается в этих сюжетах — ученым, авторитет которых признан мировым научным сообществом. Первый тезис по нашей просьбе прокомментировал доктор исторических наук, профессор НИУ ВШЭ Олег Витальевич Хлевнюк:

Второй тезис (заинтересованность новгородцев в присоединении к Московскому княжеству) мы попросили прокомментировать одного из крупнейших современных специалистов по Новгородской государственности доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника Института российской истории РАН Павла Владимировича Лукина:

Едва ли ответы выдающихся специалистов нуждаются в дополнительных комментариях, так что выводы делайте сами. Что требовалось от выпускников? Что проверялось в данных случаях? Умение спекулировать? Писать научную фантастику? Как выглядят образцовые варианты ответов? Ах да, извините, мы забыли, что они засекречены. И совершенно понятно почему: профессиональное сообщество историков разнесет их в пух и прах сразу после публикации.

Таким образом, первая системная проблема — низкое качество самих контрольно-измерительных материалов (они включают и критерии оценивания)

Эту проблему можно было легко исправить, если бы ФИПИ был открыт для профессиональных дискуссий и прислушивался к критике. А она звучит по поводу критерия о роли личности уже много лет, еще с периода апробации.

Контрольно-измерительные материалы не публикуются, широких дискуссий не устраивается, апробация новых заданий происходит в условиях закрытости, и людей со стороны (нелояльных профессионалов) к ней не допускают. Всех громких критиков репрессируют — среди участников нашей инициативной группы есть известные и высококвалифицированные учителя, которых школы отказываются брать на работу именно потому, что они неугодны региональному департаменту образования.

И это тоже системная проблема, которая выявляется без всякой закрытой от публики статистики (кстати, а почему закрытой?)

Делаем следующий шаг. Допустим, выпускник недополучил балл и пошел на апелляцию. И вот здесь обнаруживается целый ворох системных проблем.

Отсутствие единого федерального регламента

Есть только базовые рекомендации и установки, а детализированный регламент составляют органы образования субъектов федерации, то есть в разных регионах апелляции проходят по-разному. В большинстве регионов невозможно подать апелляцию по конкретному заданию, формуляр заявления в принципе этого не предусматривает.

Москва — редкое и счастливое исключение, здесь можно подать заявление дистанционно, указать конкретное задание и написать свой комментарий. Формы проведения также разнятся: в одних регионах апелляция проходила полностью дистанционно и представляла собой беседу с экспертом комиссии в чате, в других — в очной форме.

В каких-то регионах выпускникам разрешали приносить с собой учебники и другие материалы, на которые они ссылались, доказывая свою правоту, а в каких-то выпускникам запрещалось приносить даже блокноты с записями — детей «обезоруживали» при входе, а потом требовали от них показать (!), откуда они взяли ту или иную цитату.

Даже этих обстоятельств достаточно, чтобы констатировать: выпускники из разных регионов оказываются в неравных условиях

Оказавшись перед лицом конфликтной комиссии (реальной или виртуальной), выпускники довольно часто сталкиваются с абсолютным нежеланием экспертов пересматривать итоги первичной проверки. Не помогают ссылки на учебники, методические материалы ФИПИ, актуальную научную литературу. Мы выяснили, что дело тут далеко не в непрофессионализме членов комиссий (хотя иногда и такое встречается). Всё намного хуже. Есть три аспекта, которые заставляют членов комиссий повышать баллы только в исключительных случаях.

Во-первых, согласно действующим правилам несоблюдение экспертами критериев оценивания при первичной проверке работы может быть основанием для очень серьезного наказания, а такие нарушения могут быть вскрыты только на апелляциях. Поэтому уже на пути к ним выстроили мощнейшие оборонительные линии.

• Первая линия — правило, согласно которому при подаче апелляции перепроверяется вся работа, а значит комиссия может найти (или «найти») и те ошибки, которые не заметили эксперты при первой проверке.
• Вторая линия — перспектива снижения баллов (об этом прямо предупреждают на стадии подачи апелляционного заявления). Очень многих выпускников это останавливает, особенно тех, кто получил высокий балл, а значит хорошо подготовлен и имеет больше шансов отстоять свою точку зрения. Отметим в скобках, что правила эти иначе как идиотскими не назовешь. Если при первичной проверке в пользу экзаменуемого была допущена ошибка, выявленная на апелляции, то это повод для ВНУТРЕННЕГО разбирательства, а не для того, чтобы оштрафовать выпускника.
• Третья линия — руководители школ, которые часто (не можем утверждать, что всегда) отговаривают детей подавать апелляционные жалобы; известны случаи, когда запугивали невыдачей аттестата.

Во-вторых, квалификация эксперта зависит от окончательности его вердикта. При первичной проверке каждую работу проверяют два эксперта, независимо друг от друга. При существенном расхождении в выставленных баллах работа отправляется на третью проверку. И чем чаще какой-то эксперт расходится с коллегами в оценке (в любую сторону), тем выше вероятность вылететь из комиссии*.

В такой ситуации экспертам выгодно взять за правило строгое следование ключам-критериям и любое сомнение трактовать не в пользу экзаменуемого, потому что их коллеги будут делать то же самое. Сомневаешься — ставь 0 баллов, а не 1.

Репрессивность принятия решений

Такая линия поведения может очень сильно повлиять на оценку тех работ, в которых даются правильные, но необычные ответы. Например, если выпускник находит в тексте исторического источника что-то такое, чего там не увидели составители заданий и ответов к ним. Сопоставляя ответы выпускника и правильные ответы, проверяющие не находят совпадения и не начисляют балл. Фактически, происходит не проверка работы, а её сверка с ответами, то есть проверяющие производят не профессиональную экспертизу, а простое механическое сопоставление. Это обессмысливает всю процедуру. Добавим, что каждый эксперт проверяет по несколько десятков работ в день, что в принципе исключает внимательное и вдумчивое отношение. И это тоже системная проблема.

Таким образом, «репрессивный» образ действий становится оптимальным и исповедуется большинством проверяющих. Он простой и действенный, почти инстинкт. Но систематическое удовлетворение обоснованных апелляционных жалоб вскроет эту проблему и заставит систему перестраиваться. От экспертов потребуется больше гибкости и интеллектуальных усилий, возрастет неопределенность, которая опасна для рейтинга.

В интересах системы — сохранить всё как есть, а при любом сомнении штрафовать при первичной проверке и не удовлетворять апелляционных претензий

Еще один стимул трактовать сомнения не в пользу ученика — стремление федеральных органов добиться т. н. «согласованности». Согласованность — один из фундаментальных параметров оценивания работы комиссий, свидетельствующий о том, что работы проверяют одинаково по всей стране (не случайно любые публичные сомнения на этот счет вызывают почти агрессивную реакцию чиновников). Комиссии, в которых слишком часто случаются третьи проверки (общая статистика направляется в Москву), попадают в «красную зону», а их деятельность подвергается строгой ревизии.

Конфликтные комиссии формируются образовательными органами субъектов федерации, но контроль центра никто не отменял. Действующие эксперты рассказывали нам, что в случае повышения оценки более чем на 2 балла, они обязаны писать объяснительную записку в Москву, которая рассматривает факт резкого изменения баллов как свидетельство плохой работы комиссии. Насколько нам известно, это не повсеместная практика, но и не единичные случаи.

Мы проследили почти всю цепочку — от некорректных критериев оценивания, провоцирующих вольность трактовок при проверке, до причин, которые побуждают конфликтные комиссии игнорировать обоснованные доводы выпускников, указывающие на неудовлетворительную работу всей системы.

Больше идти никуда

Финальное звено — отсутствие высшей федеральной апелляционной инстанции, в которую может обратиться неудовлетворенный решением конфликтной комиссии выпускник. Формально решение конфликтной комиссии является окончательным. Дальнейших шагов не предусмотрено. ФИПИ направляет всех несогласных с исходом апелляций в Рособрнадзор:

Но когда апеллянт подает жалобу в Рособрнадзор, то получает вот такой ответ:

Инстанции не могут договориться, куда отправить неудовлетворенных детей. ФИПИ отправляет в Рособрнадзор, Рособрнадзор — в Государственную экзаменационную комиссию региона. И эта процедура нигде не прописана, поэтому каждый год её приходится выявлять на собственном горьком опыте тем немногим, кто решил идти до конца. Это ненормальная ситуация. Выпускникам должна быть предоставлена возможность оспорить решение конфликтной комиссии, причем процедура подачи заявления должна быть четко артикулирована, и выпускники должны быть с ней заранее ознакомлены. Сама процедура апелляции должна быть прозрачной и понятной, а по её итогам должно быть вынесено мотивированное решение.

Даже за обвиняемыми в преступлениях закреплено право многоступенчатой апелляции, и все шаги четко прописаны и известны заранее, почему же детям в этом праве фактически отказано?

Бесправие выпускников

И это еще одна огромная системная проблема — права выпускников. Они практически никак специально не оговорены и не закреплены в отдельном правовом акте. И этим прекрасно пользуются организаторы экзамена. Нам была предоставлена аудиозапись разбирательства апелляционной жалобы по видеочату, во время которого члены конфликтной комиссии, весьма корректно разъяснявшие в течение 13 минут свои претензии к работе, затем почему-то попытались настаивать на том, чтобы аргументы высказывал сам участник экзамена, а родителей просили ограничиться наблюдением за тем, соблюдаются ли права ребенка.

Из каких правовых актов вытекает данное требование? Хорошо, что в этом случае родители указание проигнорировали, но наверняка есть случаи, когда апеллянты подчиняются подобным требованиям. Мы настаиваем, что состязательность апелляционной процедуры должна быть прописана в отдельном нормативно-правовом акте и обеспечивалась присутствием квалифицированных защитников, если выпускник пожелает таковых иметь.

Отдельно нужно сказать о случаях массового отказа комиссий принимать в качестве аргумента ссылки на учебники, имеющие гриф Министерства просвещения РФ

Данный гриф удостоверяет полное соответствие учебников действующим образовательным стандартам, которые строго обязательны для составителей контрольно-измерительных материалов ЕГЭ. Отказ конфликтных комиссий безусловно принимать ссылки на такие учебники как доказательство правоты ученика может означать, что ФИПИ и его учредитель Рособрнадзор считают возможным устанавливать свои собственные образовательные стандарты. Или же отказ означает, что учебники, успешно прошедшие экспертизу Министерства просвещения РФ, в действительности не соответствуют общеобразовательному стандарту по мнению Рособрнадзора. Третьего не дано. В любом случае это ненормальная ситуация, которая явно свидетельствует о нежелании (или неумении) федеральных образовательных органов выполнять поставленное президентом В. В. Путиным задание устранить разномыслие в учебных стандартах.

Мы считаем своим гражданским долгом требовать разрешить эту коллизию и наконец разобраться, соответствуют учебники стандартам (и тогда ссылки на них в обязательном порядке должны приниматься конфликтными комиссиями) или же нет (как явствует из позиции конфликтных комиссий, деятельность которых курирует ФИПИ и Рособрнадзор).

Что мы имеем в итоге?

Экзамен, позиционирующийся как ЕДИНЫЙ, далеко не во всех аспектах таковым является, и региональное разнообразие (назовем это так) слишком велико, чтобы утверждать, что все выпускники — от Севастополя до Петропавловска-Камчатского — поставлены в действительно равные условия. Повторимся в очередной раз, что проблемы носят системный характер, они масштабны, и изъяны имеются в разных узлах системы: от специфики апробирования, которая не позволяет выявить уязвимости до того, как задания будут включены в экзамен, до процедуры рассмотрения апелляционных претензий. Единство страны обеспечивается единством её правового поля, общими для всех граждан правилами. Единая Россия — это реально Единый для всех выпускников экзамен, и единый во всех аспектах, во всех процедурах и на всех этапах. Мы надеемся, что он станет таковым не только на словах. Единый экзамен — Единый регламент — Единая Россия.

---

Приложение

Примеры некорректного оценивания работ выпускников по критерию К2 (роль личности) задания № 25 ЕГЭ по истории 2020 г.

Еще раз напомним критерии оценивания.

В соответствии с «Методическими рекомендациями для предметных комиссий субъектов РФ» под конкретными действиями понимаются «осмысленные волевые усилия, которые всегда носят единичный характер и выражаются в непосредственном проявлении личной активности историческим деятелем». То есть получается, что регулярная утренняя чашка кофе в Старбаксе не является конкретным действием, потому что не единична, а ужин в ресторане на Эйфелевой башне — является, потому как обычно это единичный акт (туда редко возвращаются). Осмысленность волевого усилия — сложная категория, нам пришлось консультироваться со специалистами. Эволюционный биолог, доктор наук Андрей Всеволодович Чабовский попытался вникнуть в смысл фразы и прокомментировал ее так: «Похоже, что из определения следует, что наличие волевых (а значит — осмысленных) усилий — это необходимое (но недостаточное) условие для роли личности. С этим трудно спорить — это очевидно в том смысле, что иначе едва ли бывает, и, таким образом, связка «осмысленных-волевых» ничего по сути не объясняет». Другой специалист, практикующий профессиональный психолог посоветовал нам обратиться за помощью точным определением к классическим советским учебникам «годов этак 1960-х», которые довольно четко определяли, «что является осмысленным и одновременно волевым, а что нет». И далее: «вопрос в том, есть ли у ребёнка четкие критерии, сформировано ли в школе

четкое понимание этих самых осмысленно-волевых (что крайне сомнительно, потому что обычно эти понятия с трудом формируются к третьему курсу психфака). В противном случае проверка будет осуществляться по принципу «ты спляши, я потом тебе скажу, что мне не понравилось»». Совет редакции научно-методического журнала «Преподавание истории в школе» приглашает Игоря Артасова написать научную статью на тему «Исторические события как результат непосредственных проявлений единичных и осмысленно-волевых усилий личности», в которой он сможет разъяснить широкой профессиональной аудитории, как следует понимать положения его методических рекомендаций. А пока что мы сталкиваемся вот с такими примерами некорректной проверки работ. Во всех приведенных ниже случаях были сняты баллы по критерию К2 при первичной проверке, а конфликтные комиссии проигнорировали ссылки на федеральные учебники, когда выпускники пытались доказать свою правоту (мы располагаем факсимиле работ и отрицательными ответами комиссий).

1. Петр I и Полтавское сражение

Цитата из работы выпускника:

»…принял решение дать шведам генеральное сражение под Полтавой, участвовал в разработке плана битвы, затем выступил с речью перед войсками и лично повел в атаку часть войск, что в результате закончилось победой русских войск»

Цитаты из федерального учебника:

«Угроза падения Полтавы побудила Петра I принять важное решение: дать шведам генеральное сражение».

«Прорыв линии мог иметь пагубные последствия. Чтобы исправить положение, Петр I сам возглавил наступление батальонов второй линии»

Андреев И. Л. История России: конец XVII–XVIII в. 8 класс. С. 24–25.

2. Екатерина II и Уложенная комиссия

Цитата из работы выпускника:

»…приняла решение о созыве Уложенной комиссии, составила «Наказ уложенной комиссии», где изложила свои взгляды на устройство государства, «Наказ» был зачитан перед членами Уложенной комиссии, но достичь своих целей Уложенная комиссия так и не смогла»

Цитата из федерального учебника:

«Екатерина II объявила о создании Уложенной комиссии, в которую должны войти депутаты… Еще более важным документом для всех депутатов стал «Наказ», разработанный для Уложенной комиссии самой Екатериной II. <…> «Наказ» отразил

представления императрицы об использовании идей Просвещения в государственном строительстве»

Захаров В.Н., Пчелов Е. В. История России. XVIII век. 8 класс. С. 87.

3. Кутузов и военный совет в Филях

Цитата из работы выпускника:

»…на военном совете принял решение оставить Москву без боя с целью сохранения армии, произнёс фразу «С потерей Москвы не потеряна Россия», что привело к оставлению Москвы русскими войсками»

Комментарий эксперта конфликтной комиссии:

«Кутузов — собрал Совет для того чтобы коллегиально принять решение об отходе армии из Москвы. Идея оставить Москву принадлежит Барклаю де Толли»

В данном случае эксперт делает важное научное открытие, которое мы обязательно донесем до институтов истории Российской академии наук, потому что до недавнего времени считалось, что решение все-таки принял лично Кутузов. Вот цитата из авторитетной монографии известного кембриджского историка Доминика Ливена:

«Когда, однако, 13 сентября [дата приводится по Григорианскому календарю] в Филях собрался военный совет, Кутузов понимал, что фактически такой вопрос [сохранение Москвы] уже не стоял. Если бы он остался и дал бой, очень велика была вероятность того, что будут потеряны и армия, и столица. Нет сомнения в том, что главнокомандующий уже принял решение оставить город еще до того, как в 4 часа пополудни собрался военный совет. Но столь важный шаг не мог быть сделан без консультаций с генералами. Более того, Кутузов беспокоился о том, чтобы разделить с другими часть ответственности за решение, которое не могло не вызвать сильного негодования и неодобрения»

Ливен Д. Россия против Наполеона: Борьба за Европу, 1807–1814. М., 2012. С. 284

Цитата из федерального учебника:

«Однако на военном совете в подмосковной деревне Фили, состоявшемся 1 сентября, Кутузов принял решение оставить Москву без боя с целью сохранения армии. Здесь он произнес своё знаменитое «С Потерей Москвы не потеряна Россия”»

История России. 9 класс. Ч. 1. Под ред. А. В. Торкунова. С. 31.

4. Александр III и русско-французский союз

Цитата из работы выпускника:

»…принял решение о дипломатическом сближении с республиканской Францией, лично приветствовал французскую эскадру в Кронштадте и утвердил окончательную редакцию договора между Россией и Францией, что привело к окончательному оформлению союза России и Франции»

Цитата из федерального учебника:

«В 1891 г. Александр III лично приветствовал французскую эскадру, прибывшую с визитом в Кронштадт» и «… Александр III … решился на дипломатическое сближение с республиканской Францией»;

Лященко Л. М. История России: XIX — начало XX в. 9 класс. С. 184.

5. Витте и Портсмутский мир

Цитата из работы выпускника:

»…отправился на переговоры в г. Портсмут, настоял на исключении условий по уплате контрибуции, а затем подписал мирный договор, что привело к завершению русско-японской войны»

Цитата из федерального учебника:

«В августе 1905 г. в американском городе Портсмуте был подписан русско-японский мирный договор. Российскую делегацию на переговорах возглавлял Витте, проявивший себя как способный дипломат. Благодаря его усилиям и посредничеству американского президента Т. Рузвельта были отклонены японские претензии на контрибуцию и на часть российских дальневосточных территорий»

Лященко Л. М. История России: XIX — начало XX в. 9 класс. С. 284

---

Дорогие читатели, для того, чтобы добиться изменений к лучшему, нам нужна ваша помощь! 3 августа Рособрнадзор разместил на своем сайте сообщение о начале сбора предложений по совершенствованию ЕГЭ. Давайте поддержим эту прекрасную инициативу! Отправляйте ссылки на эту статью, отдельные фрагменты, а также ваши соображения по адресу: ege2020@obrnadzor.gov.ru. Предложения принимаются до 1 сентября. Давайте сделаем так, чтобы нас стало невозможно игнорировать!

Мы свои предложения сформулировали так: