История — интереснейший предмет, который многие дети в школе почему-то недолюбливают. По одной из версий — из-за скучных учебников и устаревших методик. Наш блогер Людмила Прошак предлагает не ждать, пока ребёнок будет засыпать на уроках, а заинтересовать его историей заранее.

Весь абсурд ситуации в том, что сегодня (как вчера и позапозавчера), всё сводится к дискуссии о «едином учебнике». Для ЕГЭ и идеологии это, пожалуй, важно, но бессмысленно для жизни. Что мы можем? Противопоставить отвращению к ЕГЭ любовь к истории.

Вынуждена признать, что до меня об истории уже сказали своё слово другие: например, Карамзин и Ключевский, с которым так просто не справишься, потому что учебников он не писал, а мысли не перепишешь. Да и древнегреческие философы и историки тоже не молчали.

Из всего сказанного ими я позволю себе выделить три базовые для этого поста фразы в хронологической последовательности:

• «История — это философия в примерах» (Фукидид);
• «Я не верю той любви к Отечеству, которая презирает его летописи и не занимается ими: надобно знать что любишь, а чтобы знать настоящее, должно иметь сведения о прошедшем» (Карамзин);
• «Без знания истории мы должны признать себя случайностями, не знающими, как и зачем мы пришли в мир, как и для чего в нем живем, как и к чему должны стремиться» (Ключевский);

Выделяем ключевые словосочетания: философия в примерах; чтобы знать, должно иметь; к чему должны стремиться.

1. Оживший сюжет

История — семейный проект. Здесь также, как с книгами: если в доме нет книг, если все смотрят телик или играют, уткнувшись в собственный телефон, то откуда взяться любви к чтению? Спрошу ещё: а без любви к книге откуда взяться знанию истории?

А вот если книга читается не в одиночку и со сверхзадачей! История должна быть с примерами или даже просто цитатами. Так она не просто запоминается, а впечатляет. Параллели с уже известным помогают принять историю как должное и незнакомое. Археологи похожи на сыщиков? Ну тогда всё понятно, что ж вы раньше не сказали!

А если уж пуститься в расследование, выдвигая и опровергая версии, создавая собственные реконструкции того мира и тех событий, тогда и появится герой, у которого само собой отыщется имя. И как только это случится, история оживёт настолько, что уже в пору переживать за судьбу, к примеру, неандертальца, по прихоти семилетнего автора расследования получившего имя Мендель.

2. Путешествия

И этот шаг № 2 не в переносном, а в буквальном смысле. Прекрасный повод сходить в музей, в библиотеку, а ещё лучше — выйти на маршрут. Историей пронизан каждый квадратный километр нашей родины. Маршрут можно строить, отталкиваясь от времени или места.

3. Где я на ленте истории?

Вот это, как выяснилось, самое сложное. Казалось бы, листай учебник, ищи дату и запоминай. Но, как точно заметил, французский писатель Саша Гитри «Школьником я знал все даты французской истории, но никогда не помнил, что в эту дату случилось». А может всё дело в том, что не случилось ничего, чтобы зацепилось в памяти десятилетнего?

Мне тоже запали в своё время проникновенные слова о том, с чего начинается родина. Да, с картинки в букваре, да, с берёзки у дома. Всё так. Но история — всеобщая — начинается с древнего мира, а наша держава вообще-то появляется чуть позже. Это не хорошо и не плохо. Это просто данность.

На хронологической ленте мы занимаем то место, какое занимаем. И это не есть точка отсчёта всеобщей истории. Это всё равно что считать, что за пределами Садового кольца жизни нет.

Мне кажется, именно поэтому даты, события и лица истории так плохо запоминаются, а главное — понимаются. Они выпадают из общего контекста! Как можно судить о книге по вырванным страницам? Или начав её читать с конца или с середины? А с историей у нас получается так, как шахматисты учат маленьких детей запоминать траекторию движения коня: «прыг-скок и в бок».

Итак, шаг № 3 — с сотворения мира, соотнося историю своей семьи и своей страны с историей остальных 8/9 суши Земли.

Когда юный писатель создаёт свою историческую книгу, он уже на 33-й строке, а то и раньше, упирается в необходимость элементарно представить себе, где жил герой, как одевался, что взял в руки (чем писал в XIV веке? на чём?) и куда пошёл (охотиться? а с ружьём или с луком? урожай убирать? картошку или репу?).

И если шаг № 1 удался, то семья листает книжки, идёт в интернет, ищет ответы, а тут на сцену выходит дедушка и, оказывается, что он умеет силки ставить, а дядя отлично это может нарисовать. А если ещё повезёт и с учителем, то можно и в музей отправиться, и в библиотеку заглянуть, и на переменке обсудить — в общем, и шаг № 2 не проблема, а приключение. И тогда появляется видение себя, своего героя на хронологической ленте. Она ведь, эта лента, нужна для понимания того, что герой жил не в безвоздушном пространстве, а среди людей, жизнь которых складывалась так-то и так-то в силу таких-то обстоятельств и событий.

Фото: Shutterstock / SewCream