Нам кажется, что о детстве автора мы можем судить по его книгам. Значит, Туве Янссон наверняка объедалась оладушками, Роальд Даль мечтал о плитке шоколада, Ульф Старк страдал от чудаков и зануд, а Чуковский увлекался зоологией… Как бы не так! О том, как на самом деле прошло их детство, можно узнать из воспоминаний писателей, которые захватывают не меньше, чем их фантастические истории.
1. «Дочь скульптора» Туве Янссон
Это сборник зарисовок из детства. В нём нашлось место и служанке Анне, и снам о полётах, и краснухе, и айсбергу, который можно присвоить — стоит только очень захотеть. Хотя в первую очередь это книга о родителях — о том самом скульпторе-отце и маме-иллюстраторе, которые всегда поглощены работой, отчего их дочка бродит в одиночестве, как придуманный ею позже Снусмумрик. Но мир семьи Янссон, полный гипса, скульптур, набросков и странных взрослых, лишь укрепил её мысли о вездесущем волшебстве.
«Однажды в сумерках, когда папа стоял на холме, к нему прямо в объятия влетела летучая мышь. Папа стоял абсолютно неподвижно, и тогда она заползла ему под пиджак и, повиснув там головой вниз, заснула. Папа не шевелился. Мы принесли ему обед, и он ел очень осторожно. Никто не посмел произнести ни слова. Потом мы унесли тарелки, а папа остался стоять на холме, пока не стемнело. Тогда летучая мышь ненадолго вылетела из-под пиджака, а потом снова вернулась к папе».
2. «Маленький Старк» Ульф Старк
Обезоруживающе простая и пронзительная книга, которая будто и написана тем самым маленьким Старком — без лишних прикрас, зато с юмором. Он предстаёт самым обычным мальчиком, который мечтает играть со старшим братом, боится школы, в меру проказничает, разве что много фантазирует и сопереживает без меры. Однажды он даже переодевается в девочку, чтобы умершая сестрёнка могла побыть в его теле, полакомиться ирисками и забраться на дерево. Может, эта способность сострадания и стала залогом хороших сказок.
«Я хорошенько присмотрелся, хотя было уже совсем темно, и заметил улитку из вселенной, она ползла по камню. И увидел травинку, которую качал ветер из вселенной. А ещё там рос цветок, я знал, что он называет чертополох. Папа стоял рядом и смотрел в небо. <…> Значит, всё это и была вселенная, универсум? Ничего красивее я в жизни не видел!».
3. «Серебряный герб» Корней Чуковский
Когда Чуковский был ещё Колей Корнейчуковым, он учился в одесской гимназии и подвергался нападкам как незаконнорожденный сын прачки. В конце концов его выгнали из гимназии из-за неблагородного происхождения. Тогда-то он и стал самоучкой, а много лет спустя удостоился степени доктора литературы Оксфордского университета. В воспоминаниях он подробно описывает, какой ужас испытывал от исключения, какую вину чувствовал перед матерью, тяжело трудившейся, чтобы заработать ему на форму и учебники. Но, похоже, именно это чувство вины заставило тогдашнего уличного мальчишку писать английские слова на крыше, пока он подрабатывал шпательщиком, ценить знания и сделать всё возможное, чтобы мама могла им гордиться.
«Если бы мама ругала или била меня, мне было бы легче. Но она не скажет ни слова, она только свалится в постель, и лицо у неё станет жёлтое, и веки у неё потемнеют, и голова у неё будет болеть, и жизнь для неё прекратится на несколько дней… И что сделается с нею в понедельник, когда она, изнурённая, встанет с постели и, еле передвигая ногами, пойдёт к Шестиглазому, а тот, вымотав у неё все жилы своим красноречием, скажет ей высокоторжественным голосом, что её сын негодяй и что одна ему дорога — в босяки?».
4. «Я умею прыгать через лужи» Алан Маршалл
Алан Маршалл в детстве переболел полиомиелитом, отчего пострадал его позвоночник. С шести лет он уже не мог ходить. История болезни и неудачной операции описана в его книге, но занимает не больше одной пятой. Остальные страницы посвящены его счастливому деревенскому детству, с тем лишь нюансом, что деревня эта находится в Австралии. Алан во всём стремился походить на отца — решительного и смелого объездчика лошадей, который никогда не пасовал перед трудностями. Так и он, не взирая на неработающие ноги, ничуть себя не жалел, учился плавать, побеждать в драках, а однажды даже залез в жерло вулкана. В каждой главе он повторяет слова о том, как смущали его жалостливые взгляды и само слово «калека», потому что он-то чувствовал себя невероятно счастливым просто от того, что жив.
«Я был счастлив. Я не чувствовал боли и мог ходить. Но взрослые, навещавшие нас после моего возвращения, вовсе не склонны были считать меня счастливым. Они называли это ощущение счастья мужеством».
5. «Мальчик. Рассказы о детстве» Роальд Даль
Мальчиком Даль любил шалить (однажды даже подсунул мышь в банку с конфетами, которые продавала препротивная тётка), отличался в спорте. Он делал такие хорошие фотографии, что в школе даже организовали выставку его снимков. Вроде бы не на что жаловаться. И тем не менее вся его книга подчёркивает контраст между огромной, дружной, чуть безумной семьёй и холодными закрытыми школами с их гротескной дисциплиной и телесными наказаниями. Роальд Даль описывает эту систему с такой болью, что весь текст читается ещё и как призыв «Нет насилию!».
«Всю свою школьную жизнь я ужасался тому, что наставникам и старшим мальчикам позволено не то что лупить, но буквально ранить других мальчиков, и подчас очень даже сильно <…> Даже теперь, всякий раз, когда мне приходится достаточно долго просидеть на жёсткой скамье или неудобном стуле, я начинаю собственным задом ощущать свой пульс, чувствовать, как биение сердца отдаётся в шрамах на попе, полученных в школе пятьдесят пять лет тому назад».
6. «Моя семья и другие звери» Джеральд Даррелл
Вообще-то Джеральд Даррелл серьёзный исследователь, участник десятка экспедиций, натуралист, который всю жизнь заботился о сохранении редких видов животных. Но славу ему снискала именно книжка о детских годах, которые он провёл на острове Корфу в компании своей большой шумной семейки. Родственники «очутившись на бумаге <…> наприглашали с собой всяких друзей во все главы». Такому натиску Даррелл смог противостоять лишь неподражаемой иронией, которая, впрочем, мгновенно улетучивается, когда речь заходит о растениях или животных. И неудивительно — ведь дети, как известно, лучшие исследователи.
«Козы, наводнившие оливковую рощу, перекликались, как бы заикаясь, а на шее у вожака ритмично позванивал колокольчик. Зяблики, возбудившись, мелодично отвечали. Среди миртов малиновка, выпятив грудь и сделавшись похожей на мандарин, выдала свою руладу. Остров утопал в росе и сиял в утренних лучах, распираемый от избытка жизни. Будьте счастливы! Да как не быть в такую пору?».
7. «Девочка из Морбакки» Сельма Лагерлёф
В три года Сельма Лагерлёф перестала ходить, и тем не менее она сохранила счастливые воспоминания о детстве в родовом имении Морбакке. Настоящей трагедией стала продажа усадьбы — отец заложил её, чтобы оплатить лечение дочери. В итоге Сельма победила болезнь, но её ждал долгий путь в родную Морбакку. Только после присуждения Нобелевской премии она смогла её выкупить и вернуться в то место, без которого не мыслила детства, сказок и самой себя.
«Если хочешь стать писательницей, нужно с благодарностью и радостью принимать всё происходящее. Быть довольной, даже если попадаешь в неприятное и сложное положение, ведь иначе не сумеешь описать, каково это — чувствовать себя несчастной.»
Для подростков, которые уже готовы писать книги о себе или чём-то другом, в Государственном литературном музее открылись творческие мастерские. Писательницы Юлия Кузнецова и Дарья Доцук научат сочинять истории, а художница Поля Плавинская — создавать иллюстрации. Все подробности можно узнать у координатора мастерских Дины Батий по почте d.batiy@goslitmuz.ru.
