Алексею 27 лет, большую часть из них он провел за игрой в «Доту». Мы спросили Алексея о том, почему видеоигра заменила ему и реальность, и любовь.

«Я просто тело, что тупо болит»

Конец одиннадцатого класса. Школьная романтика, подготовка к последнему звонку, на улице — май. Я начинаю тесно общаться с девочкой из параллельного класса. Всегда замечал, что она довольно симпатичная, но тут у меня конкретно появились чувства. Предлагаю ей встречаться, и она соглашается. От радости я даже становлюсь адекватным парнем: часто гуляю с ней, стараюсь ухаживать. Эмоции от встреч перебивают даже те, которые получаю за компом.

Спустя неделю после начала отношений просыпаюсь на экзамен по математике. Беру телефон, захожу в соцсеть «ВКонтакте» и вижу: на ее странице появилась фотка, где она обнимается с бывшим. Сразу думаю: «Что за фигня?»

Звоню ей, спрашиваю, что происходит, и она отвечает: «Ладно, давай. Потом поговорим, короче»

Меня трясет, внутри всё разрушается. Такое состояние невозможно описать — я абсолютно разбит, уничтожен. Еще пять минут назад стоял улыбался, чистил зубы, а сейчас меня уже будто не существует. Как поется в песне, я просто тело, что тупо болит. В общем, меня очень некрасиво бросили, даже нормально не сказав об этом.

Тогда я придерживался нигилистических взглядов, потому что прочитал «Отцов и детей» Тургенева. Я был впечатлительным ребенком. Вот многие плакали над «Муму».

Клянусь, я «Муму» вообще не помню. Я был в таком шоке, что мозг просто вычеркнул любые воспоминания об этой книге

Базаров был моим кумиром с восьмого класса по первый курс универа и во многом сформировал мою личность. Отрицать любовь у меня не получилось — когда у человека появились ответные чувства, невозможно было удержаться. А вот друзей у меня действительно особо не было. Я пошел в школу в шесть лет, был младше всех своих одноклассников и развивался чуть дольше. Мне было очень больно и тяжело отрицать друзей, как Базаров, но я всё равно называл всех лишь приятелями и никому не доверял. В общем, мне было не с кем разделить боль, которую я испытывал. Я был озлоблен на весь мир. Не хотел разговаривать ни с родителями, ни с приятелями из реальной жизни, вообще ни с кем.

Единственное, что меня спасало, — «Дота». Впервые компьютер у меня появился в три года. Конечно, родители покупали его для работы и учебы, но папа скачивал на него развивающие игры — например, «Винни Пуха», в котором надо было запоминать английский алфавит.

После 16 лет брат показал мне «Доту», и я начал играть в нее по семь-восемь часов в день. А после расставания — по 14–16 часов в день

В «Доте» у меня было два интернет-друга, с которыми я мог общаться, чтобы не сойти с ума. И сама игра давала мне силы: сам придумываю стратегию, побеждаю, получаю удовольствие. Я больше не неудачник, которого девушка бросила, а чего-то стою. Понятное дело, было бы лучше попросить совета у родителей. Но я был ребенком и вел себя так, как чувствовал.

Из-за предательства я погрузился в депрессивное состояние, мне было на всё плевать. Я поступил в универ «на отвали» — куда родители сказали, туда и пошел. После экзаменов в то лето я вышел на улицу всего раз — отнести документы в Уральский федеральный университет на технолога по металлу. Все оставшиеся два с половиной месяца я заглушал боль за компом круглыми сутками, иногда даже мог ночами не спать. Но это бывало не так часто, потому что игра требует острой работы мозга — быстрого анализа, реакций. Люди, которые не спят по несколько суток, скорее всего, играют просто под пиво, чисто для развлечения.

Я не получал удовольствия на учебе, начал пропускать пары, а потом вообще забил на универ. После третьей сессии второго курса меня отчислили. Правда, потом я несколько раз восстанавливался, чтобы участвовать во Всероссийской студенческой лиге по «Доте» и ездить на соревнования в Москву. Каждый год я писал заявление на восстановление на второй курс, куратор по киберспорту говорил: «Лех, давай. Ты же нормальный парень. Окончи уже универ», я отвечал «да-да», ни дня не приходил, и меня снова отчисляли. Когда исчерпался лимит по восстановлениям, мне пришлось заново сдавать ЕГЭ и поступать на первый курс. Поступил туда же, снова ни дня не отходил, и меня опять отчислили.

«Для нее любое мужское внимание — роскошь»

Спустя два года после расставания у меня появилась новая девушка. Помню, она мне пишет: «Давай встретимся». А я сижу дома, играю в «Доту». Мне вообще не в кайф куда-то выходить. Отвечаю ей:

— Не, не хочу.

— Ну пожалуйста, встреться со мной.

— Нет, я занят.

— А чем ты занят?

Тут я начинаю придумывать отмазки: «Родители попросили съездить к бабушке», «Ищу работу». Она мне уже звонит, плачет в трубку и просит к ней приехать. Мне, конечно, становится ее очень жалко в этот момент: «Ну ладно, надо так надо». Короче, я поиграл еще пару часов, собрался и поехал. Потом такое повторялось еще несколько раз, но я уже перестал вестись на эту жалость.

Похожий сценарий складывался со всеми девушками, всего их было три. Мы знакомились в дейтинг-приложениях. Первые месяцы я находил баланс между тем, чтобы много играть и успевать проводить с ними время. К каждой нужен был свой подход.

Я в целом достаточно романтичный человек, мне было легко. Я понимал, в каком направлении работать

Например, одна оканчивала школу, поступала в универ — надо было поддержать с экзаменами. Вторая работала — надо было придумать креативные свидания, чтобы быстро, но качественно состыковаться. У третьей всю жизнь не было отца, для нее любое мужское внимание — роскошь, «дайте два». Так что мы сидели дома, пазлы собирали, и она уже была в полном восторге. Она даже познакомила меня с мамой, уговаривала к ним переехать. Я был не готов. При этом я всё еще играл по восемь часов в день.

Разумеется, я не говорил девушкам о зависимости — я же считал, что у меня ее нет

На четвертый месяц всё всегда рушилось. Я больше не мог отрываться от «Доты» и забивал на своих избранниц. В какой-то момент я задумался, почему все мои отношения длились максимум полгода. В итоге пришел к выводу, что все они были похожи на рыцарский турнир. Чтобы начать встречаться, надо добиться человека — сразиться за сердце королевской дочери, пройти испытания. Потом король выдает мне свою дочь, она становится моей девушкой. Первое время всё круто — новые эмоции, ощущения. А потом появляется такое чувство: «Ну я уже всего добился. Мне больше ничего не надо делать», и интерес к девушкам теряется. С «Дотой» такого не было.

Во-первых, «Дота» не бросит и не убьет морально. Я могу получить неприятные ощущения, только если проиграю, но и тогда мне достаточно приложить чуть больше усилий, чтобы выиграть. Если девушка делает мне неприятно, я не могу это поменять. Так уж вышло, что я очень либеральный человек. Я не могу кого-то под себя подбить. Если мне говорят «нет», значит нет.

Во-вторых, я всегда сам решаю, закрыть игру или нет. «Дота» никогда не скажет: «Всё, у меня появился другой пользователь. До связи»

Если девушка находит себе другого, что я могу сделать? Каждый день петь под окном серенады? Вызывать противника на дуэль, как Пушкин Дантеса? К сожалению, XXI век связывает мне руки. Есть всего два варианта. Первый — страдать, вздыхать и ждать у моря погоды, когда у них произойдет какой-нибудь разлад, и тут прискачу я — рыцарь на белом коне. Второй — смириться, закрыться в себе и идти своей дорогой. Найти утешение в чем-то другом — в уходе от реальности.

Наконец, «Дота» просто интереснее, чем девушки. Там больше сотни героев, у всех разная внешность, характер, сила. Я могу взять любого, отыгрывать за него. Хочу помогать — буду саппортом, хочу доминировать — играю на миде. А девушек я полностью узнавал уже за два-три месяца. Проблема была в том, что я слишком рано прыгал в отношения и сразу не понимал, что мы друг другу не подходим. В результате я встречаюсь с человеком, с которым мне не о чем поговорить. У меня же постоянно идут какие-то мыслительные процессы, я вообще духовный человек.

Прочитал интересный факт — тут же хочется обсудить. Или поразмышлять о Вселенной, например. А с девушкой нас связывает только секс

Конечно, мне хотелось секса, но прикол секса в том, что это моментальное удовольствие. Допустим, я сижу играю, а девушка предлагает приехать к ней. Я бы с радостью, конечно, поехал. Но в «Доте» на экране каждую минуту что-то происходит, мне это очень нравится. Так я могу хоть всю ночь играть, и это будет круто и интересно.

А если я поеду к девушке, сразу после эякуляции мне станет всё равно. Всё очень быстро закончится: приехал, разделся, оделся, вызвал такси, уехал. К тому же я же не могу сказать сразу после секса: «Ну всё, давай». Как-то странно, мы же типа встречаемся. Нужно еще поговорить с ней, чтобы она не подумала, будто я хочу проводить с ней время только в постели. Так что я выбираю жертвовать физическим моментальным удовольствием во благо ментального, морального, духовного, которое приносит игра.

Как я уже сказал, я не хотел переделывать девушек под себя. Я выбирал поднять лапки, сдаться и ждать, когда меня бросят. Не хотел причинять им боль. Я всегда доводил до того, что девушки сами говорили: «Я так больше не могу, давай расстанемся». Это довольно легко. Надо постоянно обещать исправиться, но ничего не делать.

«У нее там сейчас ребенок, третий муж»

Мой комп уже месяц лежит в разобранном виде, и мне нормально. Можно сказать, что я стал риал-лайфером: хожу на работу, провожу больше времени с реальными людьми. Раньше у меня был потенциал чего-то достичь в игре, много зарабатывать, а потом я понял, что момент упущен — ничего не получится. В один день я просто удалил «Доту», чтобы не было соблазна. Первое время было очень тяжело, но постепенно я справился с зависимостью. Сейчас могу поиграть всего пару часов в день — мне достаточно.

Я жалею, что столько времени бессмысленно провел за компом. Но я понимаю, что тогда у меня не было другого выхода. Я просто не знал, как еще справиться с болью, и мозг подсказал: «Смотри, здесь, в „Доте“, нам нравится, давай будем этим заниматься». И я такой: «О, круто, да, давай». То расставание в школе нанесло очень сильный удар по моему эго, моей психике. Я до сих пор не могу его пережить.

Недавно я посмотрел фильм «500 дней лета». На самом деле Саммер — это имя девушки, главной героини. И суть фильма в том, что показываются выборочные моменты любви героев с разных точек зрения. В глазах парня всё потрясающе, напитано яркими красками: Саммер смеется над самыми тупыми его шутками, все счастливы. А в глазах героини всё иначе. Этот фильм похож на мою ситуацию. Возможно, я тоже что-то себе напридумывал, неправильно понял. По крайней мере, я стараюсь убедить себя в этом.

Я планирую поговорить с той девушкой, но не знаю, как это сделать. У нее там сейчас ребенок, третий муж. Дистанционно как-то не хочется, а встретиться лично проблематично. Представляю, что будет, когда мы увидимся. Подойду к ней такой: «И чё?» Я много размышлял и продумал несколько вариантов развития событий. Врачи сказали: «Смотри, допустим, ты поступаешь так, она реагирует так. Ты будешь к этому готов?» Всё еще думаю, готов я или нет. Пока всё же больше склоняюсь к тому, чтобы оставить всё как есть. По крайней мере, так хуже точно не станет. И я привык жить с этой болью за все эти годы.

Обложка: © Yaroshenko Denys, Shutterstock AI / Shutterstock / Fotodom