В апреле проект «Сказки на дому», «Новая школа» и редакция «Мела» провели конкурс, по условиям которого участники от 10 до 17 лет должны были написать собственную сказку. В итоге нам пришло более 250 работ, из которых жюри с большим трудом выбрало троих победителей. Эти три сказки прозвучат в эфире проекта «Сказки на дому» в исполнении Анатолия Белого, Марии Шалаевой и других артистов, участвующих в акции. А пока вы можете прочитать их сами на нашем сайте.

«Легенда далекого Севера»

Много легенд и преданий ходят по бескрайним просторам нашего далекого Севера. Там, в одном из эвенкийских стойбищ, в чуме, покрытом оленьими шкурами, живет мальчик Жергауль. Когда спускается с небес хозяйка ночи и укутывает чум своим темным плащом, то все эти легенды и предания оживают в устах бабушки Синильги, и, раскурив свою старую трубку, она начинает рассказывать их своему внуку.

Разные истории слышал Жергауль, но больше всего ему нравилась легенда об олене-лекаре. Жергауль мечтал встретить оленя, расспросить о его волшебном даре. Эта легенда нравилась и бабушке Синильге. Всякий раз, когда она садится за рукоделие, она вспоминает об олене.

Большая мастерица бабушка Синильга. И шьет она, и рассказывает. И выходят из-под ее рук торбаса — это такие меховые сапоги, — меховые коврики-кумаланы, рукавицы, халаты. Все они украшены причудливыми орнаментами, у каждого узора свой смысл. Можно долго любоваться изделиями бабушки Синильги. Вот и Жергауль подолгу вглядывался в орнаменты бабушки, пытаясь постичь их тайные значения. Одну загадку разгадаешь — а за ней еще одна. То бисер, словно звезды, рассыпался над тайгой, то цветастая тесьма превратилась в охотничью тропу. А лоскутки меха обернулись сохатым, медведем или росомахой.

Нравилось Жергаулю проводить время с бабушкой Синильгой. Не хотел он слушать тех взрослых, которые не верили в бабушкины рассказы: «Все это сказки, пережитки прошлого! Нет никаких волшебных оленей!» — говорили они. А Жергауль верил! Ведь самое главное в жизни — верить в свою мечту.

Скоро в чуме поселился еще один слушатель этих легенд. У Жергауля появилась сестричка. Поначалу он настороженно принял малышку — а как же с ней играть? О чем с ней говорить? Но когда Айсена — так назвали девочку — начала уже бегать, то Жергауль уже души в ней не чаял. Привязалась к Айсене и бабушка Синильга.

Но вот однажды в чум пришла беда: заболела Айсена. Родители сразу вызвали доктора из города. Врач осмотрел девочку и только руками развел. Вроде здорова, но тает ребенок на глазах. Увезли Айсену на вертолете в больницу. А в чуме неспокойно. И Жергауль, и бабушка Синильга места себе не находят.

Через некоторое время вернулись родители с Айсеной. Не смогли ей помочь врачи. И что странно: все они говорят, что здорова девочка, а вот душа Айсены увядает

Лежит она и ничего не хочет. Уже бабушка Синильга столько ей сказок рассказала, уж как только не веселил Жергауль свою любимицу — ничего не помогает. И тут не выдержало сердце у бабушки Синильги. Как-то утром разбудила она внука и говорит:

— Жергауль, одевайся, милый. Пойдешь в тайгу искать того самого оленя-лекаря.

— Как, бабушка? Ведь даже если я найду его, как в легенде сказано, то нужен еще сильный белый шаман. Только он знает, куда направить дыхание оленя! — удивился Жергауль.

— Не волнуйся, внучек! Я что-нибудь придумаю, — и тут глаза у бабушки Синильги как-то очень хитро прищурились.

Быстрее молнии собрался Жергауль. Тихо вышел он из чума и пошел в тайгу искать волшебного оленя. Лето было, мошкара в это время злющая, тайга непролазная. Но Жергаулю все это было нипочем, он твердо верил, что найдет оленя.

Весь день Жергауль ходил по тайге. Усталый, вконец обессиливший, нашел он место для ночлега и уснул. И снится Жергаулю олень, тот самый. Как выходит он на солнечную поляну, как Жергауль объясняет оленю, для чего он ищет его, и как тот, сразу все поняв, прямо взвивается в воздух и мчится к чуму.

Наступил новый день. Опять Жергауль прошел по тайге много километров в поисках оленя. Стало вечереть. Солнце уже садилось за макушки вековых елей. Темно-синие тучи плыли по небу, похожие то на горы, то на причудливых существ. Все это подсвечивалось лучами закатного солнца. Залюбовался Жергауль такой красотой, а потом вновь стал искать себе место для ночлега. Откуда-то появилась ворона и закружила рядом. Знал Жергауль, что, по старым поверьям, ворона — к плохим вестям, тревогой защемило сердце мальчика. Как там сестренка? Все ли хорошо? Но он также знал, что только на него одного надеется бабушка Синильга. И верил Жергауль, что найдет он оленя-лекаря. Вот с этими мыслями прилег он на кучу валежника и заснул.

Третий день ищет в тайге своего оленя Жергауль. И вдруг высоко в небе увидел он орла Гусэтэ. Закричал Жергауль что есть мочи:

— Орел Гусэтэ! Орел Гусэтэ!

— Кто это кричит? –опустился на землю орел.

— Здравствуй, орел Гусэтэ! Это я, Жергауль. Прости, что побеспокоил тебя. Но беда у меня. Сестричка моя, Айсен, очень больна. Вот и послала меня бабушка Синильга искать оленя-лекаря, который может помочь нам. Ты высоко летаешь, может, видел его где-нибудь в тайге? А то я уже третий день хожу, да не могу найти.

— Бабушка Синильга послала? Хорошо. Стой здесь. Я посмотрю сверху. — И орел Гусэтэ взмыл в небо.

Долго ждал Жергауль известий от орла. Наконец увидел он приближающуюся точку. Вот она все ближе и ближе. Вернулся орел к Жергаулю и говорит:

— Нашел я твоего оленя. Попросил прийти сюда, к тебе. Сказал, что очень важное дело у тебя к нему от бабушки Синильги.

— Спасибо тебе, дорогой Гусэтэ, за помощь твою! Но откуда ты знаешь бабушку Синильгу? — насторожился Жергауль.

— Некогда рассказывать, слышишь, трещат сучья под копытами оленя? Он уже приближается, — промолвил орел и взмыл ввысь, а мальчик проводил его взглядом.

Не успел Жергауль опустить голову, как на поляне появился олень. По рассказам бабушки Синильги, это должен был быть высокий красавец-олень, с ветвистыми огромными рогами. А на поляну вышел олень какой-то невзрачный, шкура его была серого цвета, да еще он был и с одним рогом. Ступал олень тяжело, и видно было, что он очень стар.

Олень заметил удивление на лице мальчика и сказал: «Не надо меня ни о чем расспрашивать. Орел Гусэтэ сказал, что ты меня ищешь по просьбе бабушки Синильги? Вот и пойдем к ней. Все, о чем ты хочешь меня спросить — спросишь потом. А дорогой расскажешь, в чем дело».

Жергауль был просто ошарашен: и этот знает бабушку Синильгу! И подумал мальчик, что лучше он позже обо всем расспросит бабушку

И вот идут они к родному чуму, Жергауль об Айсен рассказывает, о том, как ждут они с бабушкой помощи от оленя, а тот только кивает головой. Дошли они наконец до чума. На пороге путников уже встречала бабушка Синильга, которая поторопила их — Айсен стало хуже.

Жергауль, который просто валился с ног от усталости, вошел в чум и обнял любимую сестричку. И в тот же самый момент рядом с чумом раздался сперва один удар бубна, потом другой. И когда Жергауль выглянул наружу, то увидел, что белый шаман, держа в руке бубен, обходит вокруг чум и произносит какие-то заклинания, а красавец-олень со всей силой раздувает ноздри. Потом белый шаман заходит в чум, берет девочку на руки и осторожно кладет ее на равдугу (такой замшевый коврик) перед оленем.

Жергауль застыл, как завороженный. Через некоторое время весь этот странный, как показалось Жергаулю, обряд закончился. Шаман перестал бить в бубен. Олень тихо ушел. А Айсен открыла свои лучистые глазки, повернула личико к Жергаулю и сказала, что хочет есть. И тут белый шаман снял свою маску… и Жергауль и Айсен узнали в нем свою бабушку Синильгу!

Шаманы, они ведь живут в дружбе с животными и птицами и понимают их язык, вот откуда знали бабушку Синильгу и орел Гусэтэ, и олень-лекарь. Не стал задавать бабушке своих вопросов Жергауль. Все ему стало ясно. Ведь именно о ней, о любимой бабушке, была создана эта легенда. Легенда, которую пронесли Жергауль и Айсен сквозь годы и передали ее своим детям.

---

«Мамы много бывает….»

Жили-были мужик да баба, и было у них два сына: Никита постарше, а Ванюша совсем крошечный. Мужик весь день в поле, а баба за детьми приглядывает, в заботах крутится, стряпню малым готовит. И стал мужик печалиться, что как придет он домой, никто его не встречает, едой не накормит, штаны худые не заштопает. Кручинился мужик да горевал, и ушел жить к вдове из соседней деревни.

Посмотрела баба грозно на старшего сына и велела ему отныне о семье заботиться. Ничего не оставалось делать Никите — взвалил он все хозяйство на себя и стал в семье кормильцем. А тут и Ванюша подрастает: одежки уж малы стали.

— Поди — говорит баба старшому сыну — да штанишки помоднее братишке достань.

Два дня Никита ни ел и ни пил, но на новые штаны заработал.

— Тесновата нам с Ванюшей кроватка стала — поди нам новую сделай, да матрасик помягче для нас раздобудь. — И снова Никита не мог мать подвести.

А Ванюше уже четвертый десяток пошел, толстый он стал, розовощекий, упитанный. Никита к тому времени женился, скотину свою завел, ферму строить собрался, чтоб с молодой в достатке жить. А баба все не унимается: «Что-то изба наша маловата для Ванюши стала — пойди дом для нас новый построй, да побольше».

И снова Никита все сделал, как мать сказала. Отдал он ей ключи от новой избы, а его даже на порог не пустили, за стол не позвали, да спасибо не сказали. Иди, говорит, к женушке своей, да с ней и живи, а к нам не ходи, нет тебе тут места.

Ушел Никита.

Наступила зима, стужа выдалась редкая. Дом большой — топить надо. А тут и дровишки на исходе. Кто бы поколол, сил у старухи совсем мало. Ванюша мерзнет, кушать просит, плачет, не унимается. Старуха над ним, как птица раненая: «Ручки укрой, ножки подожми, кофточку мою одень».

Ночью совсем зябко стало. Обняла старуха сына своего, прижала его к груди крепко-крепко, грела его согревала … Да и задушила. Не смогла баба горе такое вынести, да и руки на себя прямо там и наложила. Как говорят: «Жили они долго-долго и умерли в один день…»

---

«Королевские каблуки»

— Я буду принцессой! — радостно сказала я Тасе.

— Нет, я буду принцессой, — ответила мне Тася, глядя сверху вниз. Она училась в четвертом классе и была старше меня на два года. Я рассердилась и грозно сдвинула брови, но потом улыбнулась и сказала звонким капризным голосом:

— Палач! Отрубить ей голову!

Татьяна Геннадьевна, наш концертмейстер, засмеялась и сказала:

— Ого, Маша, ты входишь в роль! Иди к фортепьяно, спой свою арию со слов: «Я еще не проснулась…»

Я прошла мимо Таси и показала ей язык, а она тихо сказала:

— Я с тобой больше не разговариваю, объявляю тебе бойкот!

Я спела арию, обняла Татьяну Геннадьевну и прошептала:

— Татьяна Геннадьевна, я правда похожа на принцессу? Ну хоть чуть-чуть?

Татьяна Геннадьевна ответила, что все девочки могли быть принцессами. Но в спектакле «Огниво», который мы ставим, нужны еще королева, фея, ведьма, собаки, горожанки, — всем ролей хватит.

Мы репетировали два месяца. И как-то раз ко мне подошла Тася. Она, улыбаясь, сказала, что она будет моей матерью — королевой. Думаю, она гордилась собой. Наш режиссер Валерий Григорьевич сказал, что для создания королевского образа Тасе нужны туфли на каблуках, мне — платье в пол и локоны, а главному герою — солдату — высокая шапка. Потому что пятиклассник Коля, который играл солдата, выглядит как второклассник.

Тасе купили туфли с каблуками, мне — голубое платье с пышной длинной юбкой, а Коле нашли в костюмерной шапку гусара. Стали мы репетировать в костюмах. По сценарию я должна была укусить Тасю за руку. Валерий Григорьевич просил Тасю не отдергивать быстро руку, ведь я же не укушу ее по-настоящему. Но Тася почему-то боялась. Когда мы ночью с солдатом гуляли по крыше, нас схватили. Солдата бросили в тюрьму, а меня Тася за руку тащила за кулисы. Я упиралась, Тася наступила мне на юбку. Сцена закончилась, а платье порвалось.

— Прости, я случайно! — сказала Тася.

«Дура безмозглая!» — подумала я, а вслух сказала:

— Да ладно, ничего.

Платье зашили.

На следующий день мы выступали. Мне накрутили локоны, накрасили глаза, все девчонки говорили, что я — настоящая принцесса. Тася сидела рядом, ей тоже накрасили глаза. Она ходила по-королевски, громко стуча каблуками. Этот стук я отличала от шагов других людей. Когда королевские каблуки были рядом, я хваталась за юбку. На всякий случай.

Сыграли спектакль, вышли на поклоны, нам хлопали, кричали, что мы молодцы. Я подарила цветы Валерию Григорьевичу и Татьяне Геннадьевне. Юбка была цела! А потом мы с мамой пошли домой. В коридоре гулко раздавались наши шаги. Но вдруг я услышала стук, который не могла спутать с другим. Королевские каблуки!