«Сестренка топала в соседнем взводе»: почему 23 февраля не только про защитников, но и защитниц
«Сестренка топала в соседнем взводе»: почему 23 февраля не только про защитников, но и защитниц
23 февраля — День защитника Отечества, в России он традиционно отмечается как день всех мужчин. Но ведь защитниками (а точнее, защитницами) могут быть и женщины. Вместе с историком Олегом Будницким в этот день мы решили рассказать о женщинах, которые служили на фронте снайперами, летчицами, медиками, сражались в партизанских отрядах, а по завершении войны их за это стыдили их же сограждане.
Сколько советских женщин участвовали во Второй мировой войне
На Второй мировой женщины не были исключением. В СССР военнообязанных женщин (медработников) призывали в армию с лета 1941 года. А осенью 1941 года в Красной армии были сформированы три женских авиационных полка, созданные по инициативе всесоюзной знаменитости —штурмана Марины Расковой. Добровольная мобилизация женщин началась весной 1942 года, когда стало понятно, что мужчин для комплектования новых частей в армии не хватает.
Планировалось, что они заменят мужчин на небоевых должностях, но фактически они принимали участие в боевых действиях. Формально женщин призывали на добровольной основе (через комсомол), но на деле это часто происходило «добровольно-принудительно».
Можно найти разные данные о том, сколько женщин побывало на фронте за время войны: в некоторых научных статьях и журналистских материалах называют цифры, превышающие 800 000. Доктор исторических наук и директор Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий НИУ ВШЭ Олег Будницкий считает, что реальнее говорить о полумиллионе женщин, прошедших войну. Данные о 800 000 женщинах появились в книге Веры Мурманцевой «Советские женщины в Великой Отечественной войне» в 1974 году, когда точные цифры о числе женщин в РККА и ВМФ были еще засекречены.
Будницкий полагает, что лучше опираться на официальные цифры Министерства обороны, в которых приведена численность женщин в разных войсках. Там можно найти конкретное число — 490 235 женщин в Красной армии, и 430 000 из них были призваны в 1942–1943 годах. Общая численность армии за годы войны при этом была 34,5 миллиона человек.
Данные Минобороны кажутся вполне надежными, но не учитывают вольнонаемных (сколько среди них было женщин, неизвестно) и попавших в плен или окружение в 1941 году и первой половине 1942-го. Документы окруженных и разгромленных частей по большей части не сохранились, и судьбы многих из этих людей до сих пор неизвестны.
Зенитчицы, летчицы, медики, повара…
Женщины служили в Красной армии в самых разных областях. Больше всего — в войсках противовоздушной обороны, в войсках связи. Небольшое число женщин служили на боевых должностях. Кроме упоминавшихся женщин-авиаторов, прославились женщины-снайперы. Была создана женская снайперская школа (было два выпуска). Встречались (правда, крайне редко) женщины-танкисты и даже командиры взводов в стрелковых войсках.
Красная армия была уникальна: многие воюющие страны в этот период тоже призывали женщин, но не в боевые части
Тысячи советских женщин служили в Красной армии водителями, поварами, библиотекарями. Огромное число их было и в медицине: множество женщин-врачей, медсестры. Одной из женщин-медиков в Красной армии была Елена Дейчман — героиня свежего исследования Олега Будницкого, который сейчас работает с личным архивом ее семьи.
У Дейчманов в целом трагическая судьба. Отец Елены, Исаак Дейчман, был партийным работником, затем служил в банковской сфере, был «брошен» на коллективизацию, потом попал в дипломаты (был 1-м секретарем советского посольства в Токио). Мать Елены (Софья Баренбойм) была талантливым врачом, кандидатом медицинских наук.
В 1938 году отца Елены арестовали и приговорили к 8 годам лагерей. Членов семьи репрессировать не стали: лагеря к этому моменту уже были забиты женами «врагов народа». С началом войны Елену с матерью и младшей сестрой как членов семьи «врага народа» выслали в Троицк Челябинской области.
Перед войной Елена поступила на исторический факультет МГУ: она увлекалась историей Средних веков. Когда началась война, она (еще будучи в Москве) сразу пошла на курсы медсестер. Окончив их, Елена сначала работала в тыловом госпитале, а потом добилась, чтобы ее отправили на фронт. Ей было присвоено звание сержанта.
Елена Дейчман служила санинструктором в пехоте, при переправе через Днепр была тяжело ранена. За помощь раненым на передовом наблюдательном пункте она была награждена медалью «За отвагу». После ранения снова вернулась на фронт — и погибла зимой 1945 года. Сестра Елены, известный онколог, доктор медицинских наук Галина Дейчман, через много лет после войны, в 2010 году, выпустила малотиражным изданием подборку писем сестры родным — «100 писем с фронта».
«Вот слушай, мы были в метрах 700–800 от немцев, и они били в нас, главным образом, из минометов и автоматов, а мы в них — из пушек и минометов. Но вот посыльный пробежал по огневым и предупредил расчеты о том, что сейчас должны пойти на нас немецкие танки. А потом под минометным и пулевым огнем прошел командир полка, и он не говорил, что нельзя отступать. Это все знали и так. Он говорил: «Просто так не умирать! Бить до последнего!» Приободрил: «Как самочувствие, орлы?»
Тогда бойцы достали гранаты и выложили их за бруствер. Танков не было, танки, оказывается, в это время уже разбила наша авиация. Но я очень хорошо помню этот момент — я залегла на батарее, у орудия (впервые!) было немножко страшно, и вместе с тем я так гордилась бойцами: выложили гранаты, и хоть бы что… Была я в «вилке», т. е. упала мина впереди меня, потом сзади: недолет перелет, следующая могла попасть точно. Меня учили — я отползла в сторону, и, помедли я немного, вы бы м. б. не получили бы этого письма, а так меня только землей забросало. Это было 12-го, а 13-го и 14-го я была не на батареях, а при ПМП (первая медицинская помощь. — Прим. ред.), принимала и отвозила раненых, своих и из других частей…»
Из письма Елены Дейчман от 8 августа 1943 года (по тексту в книге «100 писем с фронта»)
«Ждет тебя дорога в партизанский лес густой»
По словам Олега Будницкого, точно подсчитать число советских партизанок периода ВОВ не получится никогда: такие образования были очень «текучими». Отряды появлялись и исчезали, и, конечно, отнюдь не все оставляли после себя какие-либо свидетельства.
Некоторые исследователи пытаются прикинуть примерный процент женщин в советских партизанских отрядах на основании документов, которые сохранились. Например, австралийский историк Роджер Марквик указывал, что к 1944 году женщины составляли 2,59% от количества участников партизанских отрядов. Американский историк Кеннет Слепян считал, что доля женщин была выше — до 9,3%. Все эти данные приводит в своей дипломной работе историк Мария Сатыева (стажер-исследователь Международного центра истории и социологии Второй мировой войны НИУ ВШЭ), исследовавшая судьбу советских партизанок на территории Украины.
Работа Марии Сатыевой основана в том числе на материалах Комиссии по истории Великой Отечественной войны Академии наук СССР, известной также как «Комиссия Минца». Она была организована в Академии наук СССР 10 декабря 1941 года по инициативе доктора исторических наук, члена-корреспондента АН Исаака Израилевича Минца. Он считал, что необходимо сохранять память о войне прямо на фоне идущих действий — ради будущих поколений и для пропагандистских целей, конечно.
После освобождения советских территорий работники Комиссии беседовали с военными, партизанами и простыми жителями, и потом все данные собрали в архив. В материалах можно найти воспоминания и интервью с женщинами-партизанками — и о них. Впрочем, есть они не только в архивах: мемуары партизанок и о партизанках публиковали издательства и выкладывали тематические сайты вроде проекта «Я помню», создатели которого сами собирают интервью с участниками войны.
«Я попала в 16-ю Смоленскую партизанскую бригаду, рядом с нами располагались также части Смоленского партизанского полка Садчикова. <…> Меня же определили во взвод, которым командовал лейтенант, ему был всего 21 год. Он первым делом меня спросил, сколько же мне лет, ответила, что 16, и тут он важно так заявляет: «А мне 21!» <…>
Меня сначала начали учить военному делу. Вообще, я удивлялась, но приходилось учиться как всем новобранцам и ползать, и ходить строем, и стрелять, вот последнее я делала с большим удовольствием, ведь мы били из винтовок, из автоматов, из ручного пулемета и станкового «Максим». Я была счастлива, думала, что стану пулеметчицей. Ага, как бы не так, стала рядовым бойцом. Вместе с [младшей] сестрой мы приняли присягу перед строем, ну, это уже было через несколько дней после того, как мы попали в партизаны, потому что как только нас зачислили в отряд, а это было 23 мая 1943 года, немцы традиционно организовали карательную экспедицию против партизан. И нас так шуранули, что мы все сорвались с места, и я шла со штабом отряда, а сестренка топала в другом взводе. Очень тяжелые были эти переходы, жуткие. По 50 километров за ночь. <…>«
Из интервью с Ниной Ивановной Жидковой (Соломоновой) с сайта проекта «Я помню»
В партизанские отряды на оккупированных территориях попадали женщины всех возрастов и профессий — и пожилые, и молодые, и даже совсем дети (от 12 лет). Женщины либо сами убегали в лес, либо их направляли туда подпольные комсомольские организации. Иногда к партизанам отправляли специально обученных бойцов (мужчин и женщин) из крупных городов — их перебрасывали на самолетах.
Мария Сатыева пишет о том, какие важные задачи брали на себя женщины в партизанских отрядах. Во-первых, они были связными и агентами — доставляли партизанам информацию и все необходимое, агитировали других уходить к партизанам, организовывали явочные квартиры, где партизаны тайно встречались с подпольщиками. Партизанки готовили еду, лечили раненых и больных, работали радистками. Были в отрядах и девушки-бойцы, которые ходили на операции: в разведку, на подрыв эшелонов, участвовали в боях.
Несмотря на большую роль женщин в партизанских отрядах, мужчины-командиры иногда не разрешали им вступать в партизаны или не давали сложных заданий и оружия. При этом официальные власти приветствовали включение женщин в борьбу с оккупантами.
Отношение к женщинам на войне — и после
Судьбы женщин на войне складывались по-разному, нередко трагически. Немало женщин погибли (точно нельзя сказать сколько: статистика убитых по гендерному составу не велась), некоторые подвергались сексуальному насилию, причем не только со стороны противника, но и от сослуживцев.
Зачастую это насилие было неочевидно для окружающих: например, в армии существовал неформальный «институт» «походно-полевых жен». Такими «женами» становились и по любви, но нередко старшие по званию позволяли себе и домогательства, и принуждения к сожительству.
Прискорбным оказалось отношение к советским женщинам, прошедшим окопы и ночами дежурившим в эвакопунктах, после войны. Для многих из них военное прошлое стало не честью, а бременем: вместо славы они получили в народе репутацию «испорченных женщин», которые жили с солдатами (никто при этом не обсуждал, что такое могло происходить по принуждению).
Многие женщины предпочитали скрывать свое боевое прошлое, чтобы не нарваться на грубость и не стать объектом пересудов
Со временем это отношение немного поменялось — в том числе благодаря книгам и фильмам о женщинах на фронте, считает Олег Будницкий. Например, благодаря фильму «Белорусский вокзал» Андрея Смирнова и книге «У войны не женское лицо» Светланы Алексиевич.
Телефонистка штаба Валя Меньшикова, после войны ставшая студенткой филологического факультета, встретив Виктора Залгаллера, когда-то пытавшегося за ней ухаживать, но вынужденного уступить старшим офицерам, просила его никому не рассказывать, что она служила в армии: «Я и медали спрятала». Военврача Веру Малахову, вскоре после окончания войны вернувшуюся в родной Томск, муж убедил надеть награды (в том числе ордена Красной Звезды и Отечественной войны) на первомайский парад, хотя она возражала и оказалась права: какой-то прохожий, когда муж немного отстал, отпустил реплику: «А, фронтовая б**дь».
Из статьи Олега Будницкого «Мужчины и женщины в Красной армии» (2011)
Другая несправедливость заключается в том, что в официальной и народной истории можно найти преимущественно женщин из боевых частей, которым досталась вся слава и высокие награды. Широко известно имя снайпера Людмилы Павличенко или летчиц женского ночного бомбардировочного полка («Ночные ведьмы»). При этом в тени остались женщины-техники, обслуживавшие самолеты, связистки — и все те, кто обеспечивал армию: готовил, стирал для солдат.
И, конечно, в разговоре о защитницах отечества нельзя забывать и о тысячах женщин, которые во время Великой Отечественной работали в тылу, приближая победу: трудились на заводах, в госпиталях, участвовали в восстановлении разрушенных городов. Они тоже боролись за будущее своей страны — просто это была иная борьба, без штыков и автоматов.