Павел Астапов работает учителем в школе и ведёт свой YouTube-канал, у которого 125 тысяч подписчиков. В книге «Будни учителя», которая вышла в издательстве «АСТ», он откровенно рассказывает обо всём, что его раздражает в школе, и о том, что не так с педсоветами.

Педсовет — это, конечно, отдельная песня. Заунывная песня бурлаков. Каждый раз, выходя после очередного многочасового заседания, я повторял одну и ту же фразу: «Пристрелите меня!» По-моему, это всё-таки талант, так провести совещание педагогических работников, что после него хотелось повеситься прям тут же, в кабинете.

Начнём с продолжительности. Три-четыре часа минимум. Что там можно столько обсуждать? Для меня самого это до сих пор загадка. Я всегда садился за последнюю парту, и поэтому мне было отлично видно, как с каждым часом учителя всё больше и больше напоминали школьников. Разговоры, записки, сдавленные смешки — всё как в обычном классе.

Вон преподавательницы ИЗО и технологии, совсем как пятиклассницы, поставили на край стола сумки, чтобы никто из выступающих не видел, как они заполняют журналы. На первом ряду учительница математики проверяет самостоятельные, физрук читает газету, географичка требует открыть окно, иначе она упадёт в обморок, но открыть нельзя, так как биологичке дует. Знакомо? А у доски завуч вещает об очередных нововведениях.

«Что придумали нового?» — именно с такой мыслью приходили на педсовет многие педагоги. Красной нитью во всех докладах проходила мысль: вы не справляетесь со своими прямыми обязанностями, поэтому вот вам ещё парочка.

Мало отличников, много троечников, в других школах результаты ЕГЭ лучше, учителя старшей школы, равняйтесь на преподавателей начальной, они во всём опережают вас, нет, повышения зарплаты не будет, вы и так получаете больше всех в районе. Особенно мне запомнились три педсовета.

Если очень захотеть

На первом директор выдала сакраментальную фразу, которую, как мне кажется, с радостью поддержат родители: «Необучаемых детей не бывает». И дальше последовало двадцатиминутное объяснение, почему мы не имеем права ставить двойки за четверть и что если ты ставишь ребёнку неудовлетворительную оценку, то ты, товарищ, тем самым расписываешься в своей полной профнепригодности. Аминь! Правда, по её же логике, у неё у самой были большие проблемы, так как двойки её ученики получали регулярно. Но что позволено генералу…

В той или иной вариации я слышал мантру про отсутствие необучаемых детей от многих педагогических работников. По странному совпадению все они занимали руководящие посты, кто-то возглавлял школу, другой — департамент образования района.

— Что? У Васи выходит двойка по математике? — делаем круглые глаза и недовольно кривим рот. — Как же вы это допустили? Ведь необучаемых детей не бывает

Как же замечательно это смотрится в теории. Сидит в классе тридцать детей с идеально пустыми головушками, и ты, как библейский сеятель, отправляешь в их сознание живительные семена теорем и правил. Поливаешь их целебной водичкой повторения, удобряешь домашней работой, и вуаля — стобалльник на ЕГЭ готов.

Наверное, приблизительно так это и работает в каких-нибудь школах, где ученики в пятом классе сдают экзамены, чтобы учиться именно в этом престижном учебном заведении. Утверждать не могу, но хочется верить.

«Если очень захотеть, можно в космос полететь!» Чем учитель хуже космонавта? Если педагог как следует постарается, то даже самый слабый и немотивированный школьник легко справится со всеми трудностями. Правда? Неправда!

Не подумайте, я не пытаюсь снять ответственность с учителей, и глупо было бы спорить, что от педагога действительно зависит очень многое. Многое, но не всё. Мои иллюзии о собственном всесилии разбились о суровую реальность буквально в первый год работы в школе.

Моя твоя не понимать

Середина ноября, урок истории в шестом классе. Неожиданно распахивается дверь, и в кабинет входит улыбающийся классный руководитель вместе с перепуганной девочкой с огромными карими глазами и длиннющими ресницами. «Наверное, новенькая», — подумал я и не ошибся. Девочка оказалась очень скромной, спокойной и тихой. Очень тихой. Я бы даже сказал, чересчур. Но разве это недостаток?

Наверное, большинство учителей согласится, что с такими детьми работать гораздо проще, чем с их гиперактивными сверстниками, у которых рот закрывается только во время сна. Она внимательно слушала объяснения, совершенно не отвлекалась, аккуратно переписывала схемы с доски, не бегала по коридорам на переменах, никогда не опаздывала на занятия. Идеальные тетрадки, новенькие учебники, красивый дневничок. Ну все задатки типичной отличницы. Одна проблема — девочка не умела говорить по-русски. Совсем.

Каким образом ребёнок, только что приехавший из Средней Азии и не знавший ни одного русского слова, оказался в шестом (!!!) классе — тайна за семью печатями! Но, так или иначе, вот она сидит за первой партой, внимательно на тебя смотрит и ни черта не понимает. И двойки за четверть у неё, как вы понимаете, быть не может, потому что необучаемых детей не бывает! И нет, я не передёргиваю, подобные ученики тоже включались администрацией в категорию тех, у кого как минимум (минимум!!!) должна быть тройка. А если по каким-то совершенно непонятным причинам эту оценку ты слепить не можешь (а попытки оценить таких школьников как раз таки процесс лепки и напоминали), тебе стоит задуматься об уровне своего профессионализма.

Это не был единичный случай. Периодически подобные дети сваливались на школу в середине учебного года, как бомбы из реактивного самолёта. И у всех была одна и та же, будто под копирку история: родители переехали из бывшей советской республики в Подмосковье, ребёнок никогда не говорил на русском, но не волнуйтесь, Павел Викторович, он очень быстро втянется, администрация поможет. А спустя два месяца тебя вызывают к завучу, чтобы выяснить, почему у Махмуда двойка за административный диктант.

— Даже не знаю… Может быть, потому, что мы изучаем причастия, а Махмуд не может даже в туалет отпроситься, потому что не знает подходящих слов? — развожу руками я.

— Павел Викторович, давайте обойдёмся без ваших шуточек.

Интересно, а кто здесь шутил?

Кто последний, тот и вода

В школе у всех, а особенно у администрации, очень короткая память. Очень. Прямо до безобразия. А ещё обязательно должен быть виновный, а так как, по мнению руководителей, ребёнок в 99,99% ни в чём не виноват, то, скорее всего, расхлёбывать кашу будешь именно ты. Даже если ты её и не заваривал, даже если за столом не сидел, а просто мимо кухни проходил. Неважно!

— Как вы это допустили?!

И вот тут очень важный момент: конечно, завуч с директором будут взывать к совести ученика, обвинять его во всех смертных грехах, пугать и топать ногами, но… Громадное но! Как только за безответственным лоботрясом захлопнется тяжёлая дверь, всех собак спустят на предметника, а если повезёт и настроение будет соответствующим, ещё и классному руководителю достанется. За компанию.

Когда придётся отчитываться за каждого двоечника и второгодника (а школе придётся, не переживайте), никто не будет слушать рассказы директора о Саше или Маше. Когда речь заходит о рейтингах и баллах, личности отдельных учеников вообще никого не интересуют.

Двоек быть не должно. Точка. А если они есть, то, значит, вы, Пётр Степанович, плохо справляетесь со своей ролью руководителя образовательного учреждения

И отлично всё это понимая, точно так же Пётр Степанович не будет слушать и своих работников. И дальше начинается замечательная народная игра «Горячая картошка». Кто последний Махмуду поставил оценку, тот и виноват. Лучше всего справляется с этой игрой начальная школа. О некоторых «звёздных» учениках преподаватели старшего звена наслышаны ещё до того, как школьники переходят в пятый класс. Все знают, что Вася — круглый двоечник, никогда не выполняет домашнюю работу, грубит учителям, дерётся с одноклассниками и делает три ошибки в своей фамилии.

По-хорошему, Васенька должен сидеть в первом классе и заново учить алфавит. Но оставить ребёнка на второй год в начальной школе — это вообще что-то из разряда фантастики, легче слона заставить станцевать польку в балетной пачке. Поэтому мы имеем то, что имеем, и наш Василий гордо плывёт по коридору старшей школы. Вася — пятиклассник! Поздравляем Василия и его родителей, искренне сочувствуем его новым учителям и классному руководителю.

Первую же контрольную наш герой пишет на кол, потому что за двадцать восемь ошибок в словарном диктанте из пятнадцати слов (эту цифру я не с потолка взял) ставить двойку — преступление. Такой же результат наш герой демонстрирует и на всех последующих самостоятельных. Что мы обсуждаем на совещании? Правильно! Почему старшая школа — такое дно, которое ничему не может научить ребёнка? И плевать мы хотели, что учитель начальной школы за четыре года не смог объяснить Васе, что такое подлежащее и сказуемое.

Это не камень в огород начальной школы, никто бы не смог. А вот Павел Викторович должен был решить все его проблемы за два месяца. «Не смог? Поставил двойку самому себе!» — подводит неутешительный итог директор.