Для туриста Таиланд — страна улыбок, перца чили, килограмма манго за полдоллара и пляжей из рекламы райской жизни. Но разгадать и понять этих улыбчивых, тараторящих по-птичьи, невозмутимых людей сложнее, чем открыть кокос без тесака. Ксения Боровинская выяснила, как проходит детство в азиатских тропиках.

Младенчество: синдром Алкмены, суеверия и гаджеты

«Вы беременны? Какое счастье!» — приветствует меня медицинская сестра в смешной остроконечной шапочке. У меня шесть недель, и так же как тайки, я прихожу на первый приём в перинатальное отделения госпиталя. Оно похоже на просторную гостиную с деревянными резными лавками, розовыми стенами и рисованными хохочущими младенцами. В центре за столами доктора ведут приём. В одном углу — игровая, там возятся с подросшие дети, которые пришли вместе с беременными мамами и взволнованными папами. В другом, за перегородкой, аппарат для УЗИ.

Доктор кун Яй с таким восторгом выслушивает стандартные рассказы о тошноте и аппетите, что я чувствую себя как минимум Алкменой (в греческой мифологии дочь царя микенского Электриона и Анаксо — Прим. ред.), как максимум — Марией. «Как будете рожать — естественно или кесаревым?» — спрашивает она.

Официальная медицина добралась до тайских захолустий пару десятилетий назад, и отношение к ней до сих пор мистически-восторженное. Антибиотики широкого профиля назначают даже при лёгком насморке, а смеси считаются более питательной и гигиеничной едой. У врачей полубожественный статус, спорить с ними — всё равно, что сомневаться в существовании Будды. Суеверия одинаково оплетают официальную религию и вопросы здоровья: ещё Рама I, основатель правящей поныне династии Чакри, пытался запретить почитание местных духов, но пёстрые домики с подношениями и сегодня стоят в каждого дворе. Рассказав о необходимых витаминах, кун Яй рекомендует мне выпивать по кокосу дважды в день — чтобы кожа у младенца была светлее.

Медсестра торжественно вручает мне розовую книжечку с толстощёким младенцем на обложке — вести её нужно до достижения нынешним эмбрионом четырнадцатилетия. В ней с точностью до химического элемента описаны правила детоводства: как купать, укладывать и кормить, когда в еду добавлять перец чили (с полутора), и когда поить чаем (не раньше 12 лет). Годовалый ребёнок должен ходить и играть в мячик, трёхлетка — называть адрес и застёгивать пуговицы, подросток — рассказывать историю королевства. В противном случае родителям стоит показать ребёнка врачу.

Воспитание по-тайски — парадоксальная смесь обожания и жёстких рамок

Дети здесь — главное достижение и сокровище, но сокровище занимает неизменное место в иерархии.

Если быстро листать детские фотографии в соцсетях тайских родителей, можно наблюдать за взрослением ребёнка в реальном времени. Впрочем, здесь любое событие попадает в ленту новостей: выпускной племяшки, поход в храм или кафе, селфи с друзьями, омовение умершего дяди, кулёк жареных бананов. Тайцы щедры на социальные поглаживания: 300 лайков и сотня комментариев полагается посту о приготовленном на ужин карри (это как в России сорвать онлайн-овации за сваренные пельмени, если вы не Илья Красильщик).

Проблема «дети и гаджеты» в Таиланде не стоит. Отдельный планшет с десятком развивающих приложений есть у каждого ребёнка, чьи родители могут себе это позволить. В тропиках улица — опасное и непредсказуемое место: сколопендры и скорпионы жалят, комары разносят лихорадку Денге, кокосы падают с пальм, солнце невыносимо палит, угрожая ожогами и перегревом. Так что обычный досуг тоддлеров (дети от года до трёх лет — Прим. ред.) — сидеть дома рядом с вентилятором, размазывая пальцами пиксельную краску или лопая порхающие по экрану пузыри.

Школа-сад и главное тайское правило

Учиться тайские ребята начинают в три года. Фактически это — детский сад, но местные родители называют его «ронг-рийен» — школа, так что лексически тайское образование длится 15 лет. В садах дети учат алфавит, обслуживать себя и уважать окружающих и традиции. Четырёхлетний таец бойко складывает ручки домиком, здороваясь и благодаря, и учтиво замолкает, когда говорят старшие.

Кун Пэн, воспитательница детского сада, выходит на крыльцо. Время — 7 утра, первые родители уже помогают сонным детям спуститься с мотобайков и посыпают им лица и шеи тальком — от жары. Прощание проходит сдержанно, без слёз и жалоб: тайский неписаный закон «не терять лицо» дети усваивают, кажется, в годовалом возрасте.

Отправив первую партию детей в игровую, Кун Пэн возвращается на крыльцо.

— У вас есть дети? — спрашиваю я.

— Одна дочка, ей шесть лет, — с улыбкой говорит кун Пэн и, не меняя интонации, продолжает, — а муж умер месяц назад.

— Где-где ваш муж? — уточняю я, подозревая ошибку. Одно и то же слово в тайском имеет до пяти значений в зависимости от тона, и языковые казусы случаются со мной каждый день.

— Он у-мер, — улыбаясь и тщательно тонируя повторяет кун Пэн, — ме-сяц на-зад. Смотри — едут Нит и его бабушка.

Тайская сдержанность закрепляется особенностями языка: чтобы соблюсти тона, нужно отказаться от эмоционирования. Ругаться на тайском — всё равно, что читать скороговорки под водой. Европеец, повысивший голос или проявивший гнев, попадает в категорию «вааа фаранг» (безумный иностранец) и шанс на доброжелательное отношение у него появится лет через пятьдесят.

Когда кун Пэн велит детям собрать игрушки и перейти в учебную, никто не протестует.

Бесплатное, платное, религиозное, обязательное

Закон об обязательном бесплатном шестилетнем образовании для мальчиков и девочек появился ещё 100 лет назад, при короле Раме VI. Но абсентеизм в сельских районах процветал до середины XX века: в большом хозяйстве ребёнок шести лет — полноценный помощник, и семье выгоднее было саботировать школу или ограничивать образование детей тремя начальными годами. Результат печальный — поколение неграмотных пятидесятилетних.

Всеобщий любимец, король, изобретатель и меценат Рама IX (ныне покойный) начал правление с образовательных реформ: увеличил срок обязательного обучения до девяти лет и ввёл уголовное преследование за абсентеизм. С его подачи члены королевской семьи начали открывать новые школы и брать под покровительство существующие.

В Таиланде два вида государственных школ: светские и религиозные, при буддийских храмах. В последних учат только мальчиков. В программе — основные школьные предметы, плюс изучение языка Пали, чтение древних текстов, аскеза и многочасовые медитации. Ежеутренние походы за едой учат будущих монахов непритязательности. Как только тайцы слышат звон колокольчика, они щедро наполняют монаший короб: жареный рис смешивается с карри, столетними яйцами и мармеладом в кокосовой подливке. В итоге трапеза монаха — малоаппетитная мешанина.

Государство поощряет и контролирует частное образование. Открыть школу может любой желающий, но для этого нужно получить и ежегодно подтверждать лицензию, принимать желающих без ограничений по национальному или религиозному признаку и не противоречить моральному духу королевства.

Начальная школа: игры, сладости и уроки госпожи Олень

При подъезде к начальной муниципальной школе острова Пханган кажется, что приближаешься к гигантскому скворечнику — детское щебетание и смех разносятся по кокосовым рощам на пару километров. Посыпанные тальком дети играют перед величественной, сияющей на солнце статуей Будды. Дребезжащий звонок робко присоединятся к окружающему шуму. Площадка пустеет, золотой Будда провожает детей благодушной улыбкой.

В коридорах школы прохладно от сквозняка, тишину нарушает только жужжание армии вентиляторов и редкие птичьи вскрики. На стенах — детские фотографии короля, рисунки и комиксы. Воспользовавшись тишиной, болтаю с учительницей кун Кванг. Мы церемонно представляемся полными именами, но не совладав с непривычной фонетикой, переходим ни никнеймы.

Бинарная система имён — спасение для иностранцев: при рождении младенец получает от родителей официальное и «дополнительное» имя. Первое — длинное и труднопроизносимое, например, Чаронгквонг — записывается в документы. Второе, короткое, по-тайски называется тчылень — «имя-игра». Оно нигде не фиксируется и обозначает обычно какое-нибудь животное, цвет или что-то красивое. Можно 20 лет дружить с тайцем, и не знать его официального имени.

Кун Кванг (в переводе — госпожа Олень) рассказывает, что уставшим школьникам можно вздремнуть во время большой перемены — в классах для этого есть матрасики. Домашних заданий в младшей школе не существует, к малышам только одно требование: веселиться и играть все свободное время. Кун Кванг считает, что программа слишком сложна. Когда ее подопечные утомляются — она делает перерыв и поёт с ними песни. Звенит звонок.

Во время большой сорокаминутной перемены в школьный двор под возобновившееся с новой силой щебетание въезжает вереница мотобайков с тележками: ярко-красный, с мороженым, играет мелодию, знакомую всем детям острова. В других — клейкий рис с манго, булочки салапао, картонные рожки с прессованным льдом, политым сахарным сиропом и другие традиционные лакомства. Тайцы — большие сладкоежки, импровизированная ярмарка пользуется большей популярностью, чем столовая с рисом, жареной свининой и креветочным карри.

Эта и подобные школы дают юным тайцам начальное образование: оно называется Prathom и длится шесть лет. В программе — математика, тайский и английский языки, естествознание, здоровье и физическое развитие (микс из физкультуры, ОБЖ и основ анатомии), основы социальных наук (что-то вроде граждановедения с уклоном в историю, традиции и культуру своей страны), уроки искусства (труды, ИЗО и музыка в одной программе) и технологии (похоже на российскую информатику).

Классы называются Prathom 1, Prathom 2 и так далее. По окончании Prathom 6 12-летние студенты сдают единый экзамен по пяти предметам — O-NET (Ordinary National Educational Test) и переходят в среднюю школу — Mattayom, которая тоже состоит из шести ступеней.

Средняя школа: ответственность, солидарность, иерархия поклонов

Средняя школа в Мукдахане напоминает отдельный городок со стадионами, теннисными кортами и площадками для мини-футбола, десятком зданий и открытых павильонов, учебным полигоном для вождения и собственным мотопарком.

Директор школы, спокойный, как буддийский монах, и суровый, как генерал Пра-Оч, господин Супачаи Чаощанг устраивает мне самый улыбчивый в мире допрос. Не политический ли это заказ? (нет). На какие деньги я путешествую? (на личные). Нет ли у меня цели навредить королевству? (нет). Где я выучила тайский? (в языковой школе). Почему у меня тайский никнейм? (взяла, потому что мое настоящее имя ещё ни разу не произнесли правильно). Честны ли мои намерения? (исключительно).

По окончании беседы, господин Чаощанг выносит вердикт: везде пустить, все показать, на все вопросы отвечать. «Наши культуры очень разные, — подытоживает он, — и если вы увидите что-то непривычное, не спешите оценивать это как плохое».

Меня проводит учительница английского кун Йинг — выпускница Мукдаханской школы, которая вернулась сюда преподавать после учёбы в университете Бангкока. Вопрос о выборе профессии её удивляет. «Учителя и врачи — самые почётные профессии, — уверенно говорит она, и, смутившись добавляет, — и журналисты, конечно.»

В эту маленькую вежливую оговорку легко поверить: школьники при виде меня почтительно расступаются и склоняются в вежливом приветствии. «Вам не следует кланяться в ответ, — одёргивает меня кун Йинг, — вы выше студентов по статусу: лёгкого кивка или улыбки достаточно».

Тщеславно чувствую себя важной персоной, пока не натыкаюсь на иллюстрированную инструкцию, как и кому кланяться. Судя по ней, поклон для учителей — самый незначительный в разветвлённой иерархии поклонов, а глубочайший поклон в пол — для встречи с королевской семьёй.

Тенистые дворы между корпусами полны жизни: школьники устраиваются с учебниками на траве, сбиваются в галдящие кучки, окружают тележки с фирменными тайскими «хот-догами» — мороженым в булке, посыпанным жареным арахисом. Все в одинаковой форме: светло-сиреневых рубашках, на которых вышит логотип школы и имя ученика. У студентов ступеней Matthayom 1-3 регламентированы даже причёски: ёжики у мальчиков, каре до подбородка — у девочек. Кун Йинг признаётся, что вынужденная стрижка была для неё трагедией в средней школе, по окончании Matthayom 3 она ни разу не стригла волосы.

Мелькают европейские лица: администрация приглашает носителей английского, чтобы студенты учились правильному произношению. Тайский язык — тоновый, фонетически насыщенный — его витиеватая музыкальность пробиваются через все иностранные слова. Например, strawberry по-тайски произносится как са-та-роу-бэ-риииии, финальная «и» при этом взлетает до небес и долго там вибрирует.

В программу средней школы в углублённом варианте переходят предметы из начальной. Появляется дисциплина «карьера и технологии» — что-то вроде основ экономики и профориентации в одном флаконе, дополнительные иностранные языки и курс вождения мопеда.

Оценок за поведение в школе нет, оставлять после уроков или вызывать в школу родителей не принято. Единственное наказание — исключение из школы. Чтобы добиться его — нужно совершить что-то ужасающее. Например, нагрубить учителю. Или пропустить занятия без причины.

Знания оцениваются по буквенной системе: A, B, C, D и F, где «F» подразумевает пересдачу. Формат учёбы — подготовка и защита проектов. Нок и Нун месяц готовили схему орошения сада в сухой сезон. Задача — чтобы два десятка растений чувствовали себя хорошо в условиях засухи и строжайшей экономии воды.

Нун развешивает по доске нарисованные схемы: лабиринт из трубок, венчающихся разбрызгивателями разной формы, и пишет формулы. Нок, немного волнуясь, объясняет. В классе тишина, звучат редкие вопросы. Из-под потолка, где в российских классах обычно висят портреты Пушкина, Гоголя и Толстого, за презентацией наблюдают короли, королевы и просветлённые монахи. Нок заканчивает выступление горячей речью об экономии ресурсов страны и ответственности за окружающий мир. Проект защищён на «A», на следующей неделе Нок и Нун смогут реализовать его в школьном саду.

Сухой сезон — непростое время не только для растений. Весной в юго-восточных районах Таиланда температура держится выше отметки в 40 градусов. Море отступает на полкилометра, обнажая полчища пластиковых бутылок и утерянных сланцев. Мощные водопады высыхают до размера реки Зюзелги. В небольших городах урезают водоснабжение: воду дают на час утром и вечером. Вентиляторы не справляются: тайцы приезжают в 7-eleven и неспешно ходят между рядов, чтобы охладиться под кондиционерами.

К жаркому времени приурочены двухмесячные школьные каникулы: учебный семестр начинается 16 мая и длится до середины сентября. Потом — ещё месяц каникул, и второй семестр — с середины октября до 16 марта.

На траве у библиотечных ступеней — сидячая очередь. Желающих попасть в кондиционированную библиотеку всегда больше, чем места внутри. Чтобы воспользоваться интернетом, школьники записывают цель визита в специальный журнал. Записи выглядят оптимистично:

Группа школьников шуршит старыми газетами, разложенными на столах. «Готовят проект по социальным наукам, ” — поясняет кун Йинг. На стене — стенд, заклеенный розовыми открытками с сентиментальными подписями: следы празднования Дня святого Валентина. Студенты любят европейские праздники и администрация лояльно смотрит на хэллоуинские карнавалы и рождественские обмены подарками. Сравнительный анализ праздничных традиций — популярная тема проектов.

Раздаётся торжественная мелодия, на первых нотах которой студенты и учителя, как по команде, замолкают и встают. Через стеклянные двери библиотеки видно, как цепенеет школьный двор — все поворачиваются в одну сторону и замирают с торжественными лицами. Как в любом публичном месте Таиланда, в школе дважды в день играет гимн страны: утром, во время ежедневной линейки, и вечером. Гимн заканчивается, и кто-то будто нажимает кнопку play на невидимом пульте: футболисты начинают искать укатившийся невесть куда мяч, шум в библиотеке возобновляется.

Старшая школа: время выбирать

По окончании ступени Matthayom 4 студенты снова сдают O-NET и выбирают из вариантов. Например, окончить образование или пойти на один из потоков Matthayom 5-6: профессиональный (аналогичный российскому техникуму) или академический (как последние два класса в России). Студенты академического потока выбирают специализацию: математическую, естественнонаучную, социальную или языковую.

Школьное образование бесплатно, но студенты старших классов могут выбрать платные углублённые курсы. Решение об обучении студента обычно принимают родители. Из-за отсутствия пенсий и важной роли института семьи, каждый ребёнок в Таиланде — ценный ресурс. Оптимально использовать его потенциал — важная стратегическая задача, от которого зависит благополучие всего семейства.

Когда родители принимают решение, они оценивают свою платёжеспособность, возможности ребёнка, количество детей, необходимое для продолжения семейного бизнеса и заботы о немощных родственниках. Классическая тайская формула — дать высшее образование трети детей, пристроить неподалёку две трети. Иногда эта формула не срабатывает.

История Линк. Ошибка планирования

Во дворе резорта «Зелёный глаз» тихо — постояльцы разъехались по пляжам. Семья Кхеангкхан пережидает послеобеденную жару на деревянном помосте в тени манговых деревьев. Время от времени манго с сочным шлепком падают на землю, вызывая не то ярость, не то восторг собак, которые обстоятельно облаивают каждый плод.

Такие хозяйства — «одноэтажный Таиланд» — основа и суть королевства. За домом может быть гостиница, мопедная мастерская, каучуковая плантация или пресс для отжима кокосового масла. Но в доме на почётном месте будут портреты предков в массивных рамах, в семь утра заработает огромная рисоварка, в 12 семья спрячется в тень для медитативного ничегонеделанья.

«Зеленый глаз» — тогда ещё безымянный резорт в районе Банг По на Самуи — был основан прошлым поколением семьи. Пятьдесят лет назад острова Сиамского залива, бездорожные и неэлектрифицированные, не привлекали европейских путешественников — зато здесь проводили корпоративы и романтические выходные тайцы из соседних провинций. Отец семейства Кхеангкхан, которого ещё в двадцатилетнем возрасте прозвали дедушкой Кияу, за доброту и привычку поворчать, достроил резорт и дал ему имя (тайское выражение «та кияу» означает одновременно «дедушка Зелёный» и «зелёный глаз»).

Мама Пат выносит угощение: кусочки саподиллы, вымоченные в соусе нампла и чили. Большую тарелку — в центр помоста, поменьше — к разноцветному жилищу духов, самую маленькую — к некрашеному домику с деревянной фигуркой мальчика внутри. Четвёртый ребёнок мамы Пат умер от лихорадки Денге в младенчестве. Пока жива мать, дух умершего ребёнка остаётся с семьёй — верят тайцы. На вопрос, сколько у неё детей, мама Пат всегда отвечает: четверо.

Дочери Пат и Кияу развешивают постиранное белье: старшая — круглолицая хохотушка Линн — умудряется при этом одновременно болтать с матерью и своими друзьями в мессенджере. Младшая — Линк, единственная из семьи говорящая по-английски — молчалива и сосредоточена.

Жара обволакивает и обездвиживает, на активность способен только семилетний Дован: он раз за разом забирается на шею пасущегося неподалёку буйвола и скатывается вниз, как с горки. Буйвола зовут Солнечный Джем, он размером с сарай и похож на идеальную машину для убийств. По словам Линк, он добрейшее в мире существо и прекрасная нянька, но мало кто из европейских постояльцев рискует это проверить.

У семьи печальный день: стало ясно, что Линк не сможет продолжать учёбу в университете. В 12-лет она с отцом села на паром и отправилась на континент. Выдержала вступительные экзамены в школу имени королевы Сирикит — лучшую в Сурратхани. Шесть лет жила в доме тёти и занималась весь световой день. Поступила в Университет Раджабат. Взяла русский и китайский в качестве дополнительных языков. И проучилась два года.

В начале третьего курса дела у семьи пошли плохо. Англоязычные посетители вытеснили местных: вести дела без английского стало невозможно, денег на учёбу не хватало. Линк вернулась на Самуи и взяла на себя бразды правления резортом. Мама Пат с гордостью показывает пропись Линк по русскому языку: «Бабушка едет в магазин» — выведено аккуратно, но дополнительные завитки выдают привычку к абугиде.

— В русском языке действительно только одна бабушка? — уточняет мама Пат. Этот факт её возмущает. В тайском нет слова «бабушка» как такового. Есть «яй» — мать матери и «яааа» — мать отца. Так же с дедушками, тётями, дядями, свояченицами и шуринами. Чтобы полноценно рассказать тайцу о своей семье нужно выучить около ста слов.

Семья Кхеангкхан теперь рискует остаться без образованного представителя. Линн собирается замуж и мечтает открыть магазин сладостей на краю участка, рядом с дорогой. Дован, по словам родителей, не имеет способностей к учёбе и хочет говорить по-английски.

— Дован, ты любишь учиться? — мальчишка хитро улыбается, но, перехватив мамин укоряющий взгляд, быстро отвечает:

— Я люблю учиться в школе больше всего!

Звонкое «кап» — частица, которая отвечает в тайском языке за вежливость, рассекает воздух.