27 января считается Международным днём памяти жертв Холокоста (и Днём снятия блокады Ленинграда). «Мел» спросил раввина, преподавателя, автора неформальных образовательных методик Аба Довида Аббо, как правильно говорить с детьми о подобных трагедиях, что им можно читать и показывать, а от чего, наоборот, стоит уберечь.

Начну с общего вопроса. В каком возрасте, как вам кажется, можно рассказывать детям о трагедиях и при этом не травмировать их?

Я думаю, мы недооцениваем детей. Как бы мы ни старались сегодня фильтровать поток информации, они с раннего возраста видят в фильмах и видеоиграх кадры драк и убийств. В реальной жизни дети рано или поздно тоже сталкиваются со смертью, когда уходят их близкие, родственники.

Моей дочери сейчас четыре года, она только начинает задавать вопросы на эту тему. Недавно спросила: «Папа, а ты тоже умрешь?». Мне кажется, обсуждать с ребёнком такие вещи нужно в тот момент, когда он начинает спрашивать. Формат разговора, подачи информации может меняться с возрастом. Главное — ни в коем случае не уходить от ответа.

Кстати, насчёт информационного потока — вы за то, чтобы ограждать детей от него?

Я думаю, мы уже опоздали. С одной стороны, оберегать ребёнка от определённой информации нужно. Так вы заботитесь о том, чтобы не травмировать его. С другой — лучше научить его делать это самостоятельно. В Вавилонском Талмуде сказано, что отец должен научить ребёнка трём вещам. Первая — дать ему ремесло. Вторая — научить Торе, что в переводе на современный язык — дать образование. Третье — научить плавать. Я долго думал, при чём здесь плавание. Пока я это объяснил себе так: когда формировался Вавилонский Талмуд, путешествовать и передвигаться на большие расстояния можно было только по морю. И во время плавания нужно было уметь справляться с бедами, если они настигают. В современном мире такое море — это интернет. Поэтому одна из главных обязанностей родителя — научить ребёнка в нём плавать.

А как сделать так, чтобы обучение и память не превратились в обязаловку?

На педагоге лежит две задачи — рассказать исторические факты и донести эмоциональное содержание. Сегодня есть проблема, которая в дальнейшем может стать серьёзной. Мы живём в эпоху яркого контента: ужасы, страдания, веселье, радость можно передать через видеоролик, фотографию, хороший сюжет. Но о большинстве исторических событий свидетельствуют только чёрно-белые картинки или документы. Спустя 10-30 лет, когда способы восприятия информации будут совершенно иным, как мы передадим через них эмоции?

В эпоху фейк ньюз смело можно говорить, что ни Холокоста, ни концлагерей не было, и у этой идеи будут тысячи последователей

Если подросток не знает истории, он легко может в это поверить. В то же время важно, чтобы педагог сам был готов к разговору, из обязаловки ничего хорошего не выйдет. Конечно, нужно и правильно выбирать формат. Когда мне было десять лет, я учился в еврейской школе, на 9 Мая к нам привели ветеранов. Они рассказывали свои трогательные истории, но встреча была очень долгой. Поэтому в какой-то момент мы просто начали смеяться над шуткой одноклассника. Нас, разумеется, отругали, но такой формат изначально не очень подходил для нас, десятилетних дурачков.

Дети должны понимать, что бывают непростые дни, памятные, особые. Главное — не то, что вы запрещаете ребёнку в эти дни делать, а ваше собственное поведение. Если он видит, что родители ведут себя иначе, он задумается, почему это происходит.

Среднестатистический подросток, читая «Дневник Анны Франк», ей сопереживает. Более давние трагедии вряд ли вызовут у него такие эмоции. Есть какой-то срок давности у исторических событий, после которого они перестают нас задевать?

Воспоминания о некоторых исторических событиях теряются. В еврейской истории таких событий, как Холокост, было много. Многие из них остались только в учебниках, а в календаре не отмечены. Более того, я уверен, что были трагедии, о которых даже исторического упоминания не сохранилось. Вопрос в том, какие события мы вносим в календарь, а какие — нет?

В Израиле, например, День памяти жертв Холокоста, называется по-другому — День Катастрофы и героизма. Я думаю, мы вспоминаем только те события, после которых что-то для себя выносим: чтобы такое не повторилось, чтобы мир не забывал о тех ужасах, на которые способен человек, и боролся с ними.

Вы слышали о проекте Yolocaust немецко-израильского художника Шахака Шапира? Он совместил селфи, которые делали посетителей мемориала жертвам Холокоста в Берлине, и фотографии из концлагерей. Как вам такая идея?

Мы обсуждали этот проект с ребятами на занятиях. Изначально мне он понравился, показался очень мощным. В каком-то смысле он и правда мощный — многие были в шоке от увиденного. Однако потом я подумал, что главный вопрос у меня не к тем, кто делал селфи, а к автору проекта. Что он хотел этим сказать? Очевидно, многие не понимали, где находятся.

Я не был на этом мемориале, но слышал, что там нигде не написано его название, нет объяснения этим конструкциям. Получается, художник просто высмеял этих людей. То же самое с популярным видео, на котором молодой человек спрашивает у прохожих, что такое Холокост. Там куча идиотских ответов, начиная от «праздник». Самое страшное в этом видео, что интервьюер сдерживает ржач, — ему смешно, что люди выставляют себя идиотами. Проблема в том, что современное поколение почти ничего не знает про эти события, у них нет информации.

Вам кажется, что про Холокост нет информации? Про него уже снято столько фильмов, выпущено проектов, открыто музеев. Для сравнения: про геноцид армян, например, нам в школе даже не рассказывали.

Я имею в виду, что у детей нет источника информации, который считал бы нужным её до них донести. Речь не про частные случаи, а про систему образования. В этом плане нет разницы между темами Холокоста и геноцида армян. Даже если подросток заинтересовался этими событиями, я не уверен, что в сети он с лёгкостью найдёт форматы, которые ему подойдут.

Как тогда познакомить ребёнка с темой?

Мне не нравится слово «знакомить». Я за то, чтобы создавать детям какие-то триггеры, после которых они задумаются над темой. Если решил затронуть такую тему, нужно быть готовым к дальнейшему диалогу. Когда ты просто даёшь ребёнку сухую информацию, на этом всё обычно заканчивается.

Но при этом не стоит окунать его в весь ужас. Начните с посещения музеев. Например, Еврейский музей и центр толерантности, цель которого как раз-таки подтолкнуть детей к этим вопросам. Я видел, как учителя приводят обычные, не еврейские классы в музей по личной инициативе, это не было обязаловкой.

Сейчас вышел новый графический роман по «Дневнику Анны Франк». Думаю, подросткам проще воспринимать произведение в формате комиксов, хотя, конечно, лучше читать параллельно с оригиналом. Второй графический роман, который я бы хотел посоветовать, — «Маус: рассказ выжившего».

Я стараюсь избегать фильмов про Холокост, смотрю их только по необходимости. Они слишком давят на эмоции, окунают в ужас. Но есть два, которые я могу советовать, — «Всё осветилось» и «Дьявольская арифметика».

А как вы относитесь к шуткам про Холокост? Можно ли шутить на тему трагических событий?

Не думаю, что можно сформулировать чёткое правило по этому поводу. Юмор — очень тонкое дело. Если кто-то шутит, чтобы задеть другого, это неуместно. Просто шутка — совсем другое дело. Она даже может быть смешной. Важно, кто рассказывает, зачем, кому.

Что вы в таком случае думаете насчёт российского закона об оскорблении чувств верующих?

Не буду вдаваться в эту тему. Скажу только, что если бы спросили верующих, закон выглядел бы иначе.