Как говорить с ребёнком о половом созревании и не выглядеть идиотом
Как говорить с ребёнком о половом созревании и не выглядеть идиотом
Говорить с детьми о половом созревании важно и нужно — но не всегда знаешь, как к такому разговору подойти. Стоит ли называть вещи своими именами? Когда начинать говорить «об этом» с ребёнком? А вдруг он уже всё знает и вы будете выглядеть в его глазах смешным? Мама троих детей Ксения Букша даёт важные советы родителям, как побороть стыд и смущение и заговорить с ребёнком о взрослении и сексе.
Скажу сразу: у меня — трое. Двое из них — почти подростки, мальчик и девочка, девять с половиной лет. И может быть, чего-то я не знаю, но одно точно верно: разговаривать с девочками и мальчиками «о том самом» надо примерно одинаково. Нет, вернее, по-разному, но в зависимости не от пола, а скорее от характера, склонностей. Сам же набор тем очень схож, и тон, который можно взять в разговоре, — тоже.
1. Эмоциональный фон — уважение к своему телу
Начинается этот разговор в младенчестве. «Ты мой самый сладкий. Я люблю тебя всего-всего. Люблю твои ручки, ножки, ушки. У тебя такой симпатичный носик. У кого такое сладкое пузо?! Кто моя самая милая, любимая птичка, рыбка и лялечка?». Если мы даже вот прямо так и не сюсюкаем, то подобное отношение к телу малыша — как к драгоценности — транслировать абсолютно нормально. Ребёнок познаёт себя через тот факт, что он любим. Он узнаёт, что у него есть ручки, а на ручках пальчики, когда их ласкают и нахваливают. Абсурдно? Но это практически научный факт.
Проблема в том, что потом, когда ручки и ножки превращаются в руки и ноги, родители как-то забывают придумать продолжение
Сюсюкать уже неуместно, но «свет-моим-зеркальцем» для ребёнка надо оставаться, пусть уже и не в круглосуточном режиме. Как? Ну, во-первых, никуда не ушли от нас и малышовские методы. Потереть спинку. Похлопать в бане веником, приговаривая: «По спинке, по попе, по пяткам». Подуть на больное место. И ближе к нашей цели: хвалить волосы, нос, овал лица, хвалить всего целиком, хвалить сдержанно и шутливо, восторженно и между прочим («а вытянулся-то за лето», «ничего себе мышцы»), по поводу и без повода. Ребёнок должен чувствовать: он растёт, и нам это нравится. И будет продолжать нравиться, когда посыпятся прыщи, пойдут месячные и… поседеют виски, да. «Потягушечки-подрастушечки» — важнейшая часть разговора о созревании, создание положительного эмоционального фона для этого в целом драматического процесса.
2. На дальних подступах
Ещё до разговора о созревании очень важно (и мы это подразумеваем), чтобы к шести-семи-восьми годам ребёнок уже знал и то, как происходит размножение человека, и то, что его тело — только его собственное, и никто не должен трогать его без разрешения. Сначала ребёнок должен узнать о созревании, сексе, размножении, любви, обоюдном согласии «абстрактно», пока ещё без эмоций, без личного отношения. И желательно задолго до того, как всё это начнёт с ним в реальности происходить. Теория должна на несколько лет опережать практику, и периодически теорию стоит повторять, проверяя, не забылось ли.
Лет в девять начнём вести более предметные разговоры. Прежде всего стоит научиться правильно называть всё, о чём пойдёт речь.
— Ещё годик-другой, и у тебя начнутся месячные. Это будет значить, что ты понемногу начинаешь превращаться в женщину.
— Когда мы говорим про письку как про штуку для продолжения рода, она называется «половой член». Ведь она в этот момент не писает, а помогает заниматься сексом.
— Давай потренируемся спокойно называть всё правильно: мошонка и яички, член. Или: вагина, клитор, лобок. Если пробивает на «хи-хи», можно тренироваться так: «голова, грудь, нога, яички, ухо, пальцы…».
— Вот отсюда у тебя будет течь сперма. Иногда просто так, потому что приснилось что-то приятное. А вообще-то сперма — это та самая жидкость, в которой плавают сперматозоиды — мужские половые клетки, которыми люди размножаются.
Будьте готовы к тому, что в этом разговоре обоим (обеим) будет немного неловко. Это нормально, ведь речь об интимном, о важном. Но стоит потренироваться и родителю — не мяться, не мямлить, не впадать в излишнюю развязность. Мы говорим об этом именно как о важном, ценном, хорошем — а наше и ребёнка смущение в чём-то сродни лёгкому благоговению перед тайной природы.
Разговоры такие нужны обязательно, и именно перед началом подростковой эпохи. Кто предупреждён, тот вооружён. Мы как бы даём ребёнку мысленную «тетрадку для заполнения» на ближайшие пять лет, и ему остаётся только узнавать на себе признаки, о которых мы поговорили заранее. Ага, а вот и вы, месячные/поллюции. Наконец-то! Ура! Я расту!
3. Снятие стыда
Говоря о созревании, надо всегда обязательно подчёркивать, что это общий опыт, что созревают все, что это нормально — и только дурачки хихикают над этой стороной жизни или стыдят друг друга по этому поводу.
— Думаю, у некоторых твоих одноклассниц месячные уже начались. А у некоторых начнутся только в восьмом классе. Нормально и так, и так.
— Не смотри на то, кто толстый, а кто худой. Сейчас это вообще ни о чём не говорит. Главное — здоровье.
— Все мальчики растут по-разному. У кого-то волос меньше, у кого-то больше, а у некоторых народов их на теле вообще почти нет.
— Грудь ещё не растёт — это совершенно нормально! Некуда спешить, грудь у тебя очень красивая и попа тоже, а кто дразнит, тот дурак.
— Знаешь, подростки растут неравномерно и все вы выглядите очень странно, не ты один. А вот смеяться ни над кем не надо.
Обязательно надо говорить и о самом стыде.
— Да, когда пятна на самом видном месте, жуть как стыдно и неприятно! В следующий раз, если так случится, спокойно иди прямо домой, я ругать не буду.
— В следующий раз надень сверху просторную футболку, и (возбуждение) будет незаметно.
4. Возбуждение, удовольствие и безопасность
В какой-то момент, лет в 10 или 11, имеет смысл спросить ребёнка невзначай, не бывает ли у неё/него такого приятного чувства внизу живота, не набухает и не поднимается ли половой член. Вне зависимости от ответа стоит рассказать о том, что это такое. А может быть, ребёнок сам поделится с вами ещё раньше или задаст вопрос. Не упустим случая.
— Это приятное чувство — возбуждение. Оно бывает от мыслей, от того, что там потрогаешь или просто от тесной одежды. Чувствовать это нормально и хорошо. Может быть, у тебя уже бывают или скоро начнутся оргазмы. Ты узнаешь, что это они по тому, что тебе будет становиться очень-очень-очень приятно, и одновременно — как взрыв или фейерверк.
Ханжей попрошу пройти мимо.
— Да, именно такое удовольствие, только ещё сильнее, бывает и от секса. Но для этого нужно, чтобы оба очень-очень друг друга любили и очень друг другу доверяли. Сначала лучше попробовать с самим собой, а уж потом когда-нибудь — с любимой девушкой. Только с любимой и с такой, которая точно тоже хочет, это важно! Если кто-нибудь один не хочет, то это преступление и насилие.
Тут можно сказать ещё много всяких правильных фраз. Важно, чтобы они были свободны от стыда. Не от нормального смущения, а именно от стыда как «ощущения ненормальности, грязи, скверны». И мы видим, что слова в этих фразах примерно одни и те же для мальчиков и для девочек — как об удовольствии, так и о безопасности.
— Откуда ты знаешь, что ему восемнадцать? А может, пятьдесят пять и он вообще тётенька? Через экран же не видно. Может, это ваша англичанка, а?
— Даже если у тебя ещё нет девушки/парня, пусть они (презервативы) просто у тебя полежат. На всякий случай. (Дочке тоже).
5. Собственный опыт, юмор и мораль
Рассказывать ли ребёнку какие-то вещи о своем собственном созревании? Почему бы и нет. Проблема в том, что наш опыт в целом может быть совершенно неприменим из-за иного социального контекста. Российская жизнь потрясающе многоукладна, и об ином опыте ребёнку говорить не стоит — он просто не сможет его осмыслить до того, как сам переживёт некоторые вехи собственной жизни.
Как — можно и полезно? Да вот хотя бы примерно так:
— Я сильно комплексовал, что такой мелкий. До сих пор фото с выпускного смотреть не могу — такой шибздик, а рядом такие красавицы! Только после двадцати перестал париться на эту тему.
— А я в седьмом классе полгода школы пропустила. Ничего не могла делать, лежала на диване и плакала, даже почти не ела. Началось с несчастной любви, а потом — вообще без причин.
Про секс, мысли о нём, поллюции и прочее лучше безлично и не потому, что родительский секс — табу, а потому, что это делает тему ещё более эмоционально заряженной. Нам сейчас этого не нужно, как не нужно и сравнений с папиной и маминой юностью. Их юность — другая, лучше и хуже, в чём-то опаснее, а в чём-то безопаснее.
С юмором тоже будем поосторожнее. Даже мораль читать, и то лучше, чем перешутить. Нравоучения некоторые подростки воспринимают вполне нормально, если, конечно, не перебарщивать с тоном и количеством руководящих указаний. Ведь вообще-то устанавливать нормы — это наша роль! Мы должны стремиться к такому уровню доверия, когда дочь, узнав слово «минет», могла бы спросить у нас, как мы к этому относимся. Впрочем, есть и такие дети, которые на дух не выносят норм и правил, так что тут всё индивидуально.
А ещё 11-15 лет — самое время для того, чтобы научиться критически относиться к социальным и гендерными стереотипам. К тем самым, которые современное российское общество агрессивно навязывает подрастающему поколению. И это ещё одна причина, по которой я считаю, что разговор с мальчиком-подростком похож на разговор с девочкой. У людей разного пола больше общего, чем разного. Все мы созреваем как существа, стремящиеся к удовольствию, общению, безопасности, риску, все мы более или менее любопытны и осторожны, стыдливы и демонстративны. Созревать — значит, постепенно узнавать и принимать самого себя и других. Главное именно это, а не то, «прорван ты или остроконечен», как выразился французский писатель Валер Новарина.