Мы уже размышляли о явлении «яжемать» — причем рассматривали его с разных ракурсов. Время подкрепить субъективные мнения объективными данными — в эфире нашей «Радиошколы» демографический социолог и гендеролог, старший научный сотрудник Института демографии НИУ ВШЭ Ольга Исупова рассказала о причинах и ловушках интенсивного материнства.

Кто такая «интенсивная мать»

В западных исследованиях, которые касаются родительства, есть устоявшаяся практика, когда авторы придумывают названия для разных типов отношений между родителями и детьми: например, «мать-газонокосилка» или «отец-снегоуборщик». В последнее время СМИ активно используют словосочетание «интенсивная мать».

Когда речь идет об интенсивном материнстве в России, то обычно подразумевают женщину среднего класса, у которой есть ребенок или несколько детей и она делает для них очень много. Понятие интенсивного материнства обязательно включает в себя идею развития детей: «Ребенка надо развивать, он должен кем-то стать», — и в этом очень много аспектов.

Родитель может не понимать реальных потребностей ребенка, но его развитие и успешность в будущем он все равно берет на себя.

С точки зрения науки ближе всего к современному понятию интенсивного материнства стоят идеи социолога Шэрон Хейз. Она написала книгу «Культурные противоречия материнства» в 1998 году — именно в ней и появился этот термин. Шэрон Хейз считает, что мать должна всегда быть доступна ребенку, прислушиваться к нему, проводить с ним очень много времени и тратить большое количество ресурсов на его потребности.

При этом у молодого поколения уже есть негативная реакция на слишком большое материнское воздействие и на слишком большое присутствие матери в жизни.

Многие интенсивные матери считают критику со стороны детей недопустимой — им обидно, ведь они так много вложили в своих детей

Но дело в том, что для интенсивной матери ребенок становится способом самореализации, особенно если она выбирает детей вместо работы и своих интересов. Это профессиональное материнство. Даже если женщины сочетают его с работой, это все равно огромная часть их жизни.

«Ты же мать!» и «Яжемать»

Сейчас часто используют устойчивые выражения «ты же мать» и «яжемать». Это два разных понятия. «Яжемать» — это женщина, которая гордится своим материнством и что-то делает в связи с этим: долго кормит ребенка грудью, уделяет ему все свободное время. Её осуждают за то, что она хочет пройти без очереди, за то, что её ребенок наехал на человека на самокате, а она ничего с этим не сделала. Осуждение женщин, у которых материнство является основой их идентичности, происходит постоянно: «Ох уж эти яжематери…»

«Ты же мать» — это когда женщину призывают к порядку. «Что же ты на работе сидишь? У тебя ребенок будет похож на няню!»

У большинства работающих женщин нет возможности не работать. Слышать подобные упрёки — это рваться на части. Они всё равно не могут сидеть с ребенком дома, даже если бы очень хотели. Пусть они даже просто не хотят сидеть дома с детьми, это вовсе не означает, что они плохие матери.

Фразу «ты же мать» можно встретить в инстаграме, такие слова часто звучат в адрес девушек, фотографирующихся на пляже — вот мол, она, оставила ребенка с папой, бабушкой, дедушкой, а сама отдыхает. «Но ты же мать! Как ты можешь? Ребенка оставила…» Сейчас «ты же мать» переродилось в упрек тем женщинам, которые недостаточно интенсивны.

Чем больше женщины пытаются балансировать между материнством и самореализацией, тем больше упреков они получают. Женщинам, которые посвятили ребенку всё, другая часть общества, работающая, точно так же выговаривает: «Что же ты? Всё бросила ради ребенка! Наседка, курица!» — можно придумать множество «приятных» реплик.

В России довольно традиционное, консервативное общество, но осуждают в итоге и тех и других

Когда социальные сети только зарождались, это были глянцевые образы: «Я крутая и красивая, а у меня ещё и дети. А они у меня такие, всё делают, мы в детей много вкладываем». Это недосягаемый образ, предел перфекционизма для работающей женщины среднего класса. Типовой заголовок глянцевого журнала — «Такая-то актриса похудела через 3 дня после родов» — жил лет 15. Да и продолжает жить сейчас.

Женщины начинают стесняться материнства. В самолете, например, стремятся что-то сделать со своим ребенком, чтобы он вообще никому не мешал, не был заметным. Но слишком много думать о том, как вы себя ведете с точки зрения общества, одна из самых больших ошибок и путь к неврозу.

Это ты во всем виновата!

Материнство делает женщину очень уязвимой. Как бы она ни вела себя, что бы она ни делала, какой бы стиль поведения, какой бы образ жизни она ни выбрала, она всё равно будет виновата. Есть замечательный текст Светланы Хмель «Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю всё наоборот», в котором мать продумывает три сценария: либо она вложится в то, чтобы сын развивался и станет очень успешен, либо она вообще не будет обращать на него внимания и думать о его будущем, а у него будет счастливое детство, либо она просто не станет ему ничего говорить. Во всех трех случаях сын в 30 лет говорит ей: «Мама, ты вообще во всём виновата, я из-за тебя 5 лет хожу к психотерапевту».

Что бы мать ни делала, все равно в конечном итоге во всех неудачах обвинят ее. Неудивительно, что в России девушки отказываются становиться мамами: «Что бы женщина ни сделала, она будет виновата. Зачем тогда вообще это материнство?» Впрочем, по мнению общества, если у женщины нет детей, она тоже в этом виновата.

Теория привязанности Джона Боулби — ловушка прежде всего для самой женщины

Интенсивное материнство опасно тем, что женщина погружается в него с головой, но дети растут, сепарируются, а потом вообще уходят. И в этот момент у матери может случиться настоящая депрессия. Плюс, когда дети сепарируются, они в любом случае начинают критиковать родителей. И принять это легче, если мать не вложила в ребенка всю себя, всю свою душу, всё тело, всё на свете. Дело в двойном критерии успеха: женщина измеряет себя через успешность в материнстве и программирует ребенка на определенную успешность, то есть как бы тащит его за собой на верёвочке.

Сейчас очень много психологов, но среди них есть разные люди, и некоторые из них паразитируют на страхах и тревожности, которые есть у матерей. Как и в любой сфере, они не только отвечают потребностям людей, но и создают эти потребности, предлагая новый продукт. Если женщина соотносит советы экспертов с опытом своей матери, а сама хочет стать идеальной, то появляется перфекционизм и стремление к идеалу. Это самая страшная ловушка. Женщина будет прислушиваться ко всем противоречивым советам экспертов, лишь бы что-то доказать своей матери — причем той, какой она помнит ее из детства. То есть уже несуществующему человеку. И в итоге этой бессмысленной гонки оказывается полностью фрустрированной и разбитой.

Одна из серьезных проблем материнства — то, что ты не понимаешь, где планка оценки твоей эффективности

На работе человек представляет, что должен делать каждый день, чтобы быть хорошим сотрудником, есть рамка. В материнстве же женщина должна постоянно формировать рамку сама, но все ее постоянно двигают — то справа, то слева, то снизу, то сверху. Здесь вступают в конфликт наши интересы и то, чего от нас добивается общество.

Папа работает, мама красивая

Мужская аудитория всегда пишет: «У нас нет никакого интенсивного отцовства, а вы придумали себе очередную проблему и обсуждаете, пишете. Какой перфекционизм, какая депрессия? Женщина занимается ребенком, всё отлично». Для многих мужчин ребенок — это уже выполненная функция отцовства.

В России к 2000-м годам сложилась норма «папа работает, мама красивая». От папы хотели только одного: чтобы он давал деньги. На мужчин тоже оказывали огромное давление. «Если появилось 5 лишних минут, возьми еще одну подработку. Какие дети? Ты вообще домой не приходи, чтобы я с тобой не согласовывала, что сегодня приготовить. Ты приди и съешь то, что я дам. Умытого и причесанного ребенка я тебе на 5 минут приведу, он скажет: „Здравствуй, папа“». Отец воспринимался как заказчик, приёмщик.

Если же мужчина занимается ребенком, то его могут назвать «ненастоящим мужиком»

Жан-Жак Руссо писал, что у мужчин и женщин раздельные сферы в жизни; надо обязательно давать образование и мальчикам, и девочкам, но мальчикам — для свершений, а девочкам — для того, чтобы они воспитывали мальчиков в дальнейшем, могли их учить. Задача женщин — дом и материнство.

Позже последователи Фрейда описали негативные стороны этих идей и образ всепоглощающей, удушающей матери: «Какие получились ужасные матери, какие у них вырастают травмированные, ужасные дети», — это в том числе и о современном понятии травмы. «И как они потом ненавидят своих матерей».

Даже советский журнал «Охрана материнства и младенчества» 1920-х годов опубликовал однажды статью «О границах вмешательства в детскую жизнь». Сейчас люди едва ли думают об этих границах.

Материнство без границ

В России существует культура помощи со стороны бабушки. Но бабушки в больших городах не хотят заниматься этим, и мамы тоже не хотят. Происходит реакция на эту потребность — распределенное материнство, или расширенное материнство, об этом пишет исследовательница Анна Роткирх. Женщина остается интенсивной матерью, но она не обязана делать всё сама. Она зовет бабушку, няню, подключает детский сад, ясли и делегирует задачи.

Есть при этом странные диалоги о том, что нужно везде поставить камеры и следить, чтобы мать могла в любой момент вмешаться: «А вот так с моим ребенком нельзя». Это уже проблема, речь здесь идет о вмешательстве не только в детскую жизнь, но и в жизни других людей. Создается впечатление, что границ нет в принципе, мать должна иметь право доступа в любую точку. Это тоже расходует её ресурсы и тоже может привести к выгоранию, срывам.

Сейчас эксперты все чаще начинают высказываться против интенсивного материнства. Женщина может вести такой образ жизни под давлением общественности или чтобы быть не хуже подруг, но при этом не будет счастлива. Тут как никогда актуальны будут слова Орны Донат, израильской фемактивистки: «Я просто становлюсь пылью под ногами своих детей».

Фото: Shutterstock / Nicoleta Ionescu