На прошлой неделе произошло сразу два страшных нападения на школу: в Перми и в Бурятии. И оба раза на учителей и учеников нападали сами школьники. Детский и семейный психолог Катерина Дёмина считает, что эти трагедии связаны с двумя обстоятельствами, которые, на первый взгляд, взаимоисключают друг друга.

1. Дети практически избавлены от общения со взрослыми

Да, кажется, что наши дети только и делают, что находятся под присмотром взрослых: сад, школа, кружки, дом, лагерь… Но это именно присмотр, не полноценное взаимодействие, и, тем более, не обучение тому, как надо жить, строить отношения с окружением, решать конфликты. То, что называется ужасно опостылевшим словом «воспитание», происходит в ежедневном контакте.

Ещё каких-то 15 лет назад дети были гораздо больше включены в жизнь взрослых: детей брали с собой на работу, возили в транспорте, брали с собой в магазин, дети сидели за взрослым столом (или под столом) во время дружеских встреч. Сейчас, к сожалению, мало у кого есть возможность хотя бы элементарно дойти с ребёнком до магазина, по дороге обращая внимание на происходящее вокруг. А уж о том, чтобы планомерно обучать ребёнка или подростка каким-то навыкам общения, и речи нет. Отчасти потому, что в тревожной круговерти нашей реальности почти исчез навык рефлексии (осознавания и проговаривания) этой самой реальности. Вот когда вы в последний раз обсуждали за ужином какие-то рабочие моменты не в режиме «все козлы, а я Д’Артаньян», а с неторопливым анализом происходящего? Имея в виду именно обучение подростка, например, некоторым скрытым правилам взаимодействия в коллективе. Гораздо легче сунуть ребёнку в руки гаджет и заниматься своими делами, не отвлекаясь.

Или, выпроводив не очень приятную родственницу, не ограничивали себя шумным выдохом «Уехала, славатебегосподи!», а внятно описали свои чувства вслух: «Я ужасно устаю от визитов тёти Маши, она всегда такая шумная и назойливая! Но отказать ей всё равно трудно, она же моя единственная родственница в этом городе. К тому же, мне немного жаль её, ведь она одинокая и больная, а мы помогаем одиноким и больным».

Только от вас ребёнок может узнать, что некоторые люди вызывают сложные, иногда агрессивные чувства, и как с ними нужно обходиться. С эмоциями, не с людьми

Вместо общения со взрослыми членами семьи, дети, особенно подростки, проводят свои дни, вдохновенно убивая, преследуя, уничтожая разнообразных персонажей в компьютерных играх. Забывая, кстати, что по ту сторону экрана — живые люди, которые точно так же убивают тебя в образе спецназовца или монстра-пришельца. И это становится привычным способом решать проблемы. Например, проблему внутреннего напряжения. Или переживания тоски.

2. А если родители всё-таки общаются с детьми, то какой пример они подают?

Ор, угрозы, рукоприкладство, шантаж, вторжение, вопли «Убью, сволочь!» и прочие способы показать, кто тут главный и опасный.

Ситуация.

Пятиклассник Савелий, крупный, расторможенный, не блещущий умом парень, гроза девочек и малышей. Мальчишек тоже бьёт. А ещё может разорвать тетрадку, сломать карандаш, шваркнуть об пол чужой телефон. После серии подобных происшествий в школу вызвана мама — тоже крупная, яркая, громкая. И что она делает при всём честном народе (четыре учительницы и двое испуганно притихших одноклассников на задней парте)? Орёт во весь голос: «Да я тебя так излуплю, неделю сесть не сможешь!», хватает наушники с головы Савелия и с хрустом ломает их пополам. И топчет ногой, для пущей острастки. Учительницы настолько перепугались, что с тех пор даже замечаний Савелию не делали, чтобы его не убила мать. Понятно же, чьё поведение воспроизводит бедный мальчик?

Предоставленные сами себе дети не учатся нормальным, цивилизованным способам решать конфликты или сбрасывать напряжение, а воспроизводят примитивные, очень древние, реликтовые паттерны поведения, спускаясь почти что до уровня пещерных людей: «Бей или беги». Слов, понимания, уважения в этом мире ещё не придумано.

Теперь рассмотрим ситуацию на социальном уровне.

Для чего вообще нам нужна агрессия? Чтобы вовремя обнаруживать, что наши границы (территории, личные, правовые) нарушены. Агрессия сама по себе — не более чем сигнальная система, индикатор.

Злишься — оглядись и выясни, на какую мозоль тебе наступили. И кто. И вежливо попроси сойти с твоей ноги

Вот я, например, сижу сейчас и пишу эту колонку. И чувствую слабое раздражение, на грани ощущений. Останавливаюсь, прислушиваюсь к себе, чтобы понять, где мне жмёт. А, вот в чём дело! Под окном с лязганьем расчищают дорогу от снега. Можно закрыть окно — раздражитель исчезнет. Иногда и это не помогает, а время — два часа ночи. Звоню в милицию. Чтобы восстановить мои порушенные границы и право на ночной отдых в тишине.

А что происходит, когда вас «жмут» со всех сторон, а сделать вы с этим ничего не можете? За последние лет семь нас всех сильно и довольно болезненно «прижали»: санкции, обвал рубля, снижение доходов, постепенное сворачивание гражданских свобод, наша всеобщая беспомощность и беззащитность в юридическом смысле. Ощущение небезопасности буквально во всём: на дороге, на работе, в телевизоре, в сети. А сделать как будто ничего нельзя, правоохранительная система не работает.

И все эти разрушительные чувства — обиду, гнев, бессильную ярость, отчаяние, беспомощность — родители несут домой и щедро делятся с детьми. Забывая или не осознавая, что дети всё слышат, но не всё понимают. И ладно бы ещё чувства. Чаще всего детям приходится быть «сливными бачками» для агрессии родителей: папу сильно унизили и напугали на работе, он пришёл домой, выпил и вылил всю свою боль на подвернувшегося под руку сына. Теперь болит уже у него.

А сын завтра взял нож и пошёл передавать эту боль дальше. Потому что у него нет сил держать её внутри.

Ситуация может измениться, если взрослые перестанут врать себе и окружающим. Но где же взять столько взрослых?

Фото: iStockphoto (AH86, czarny_bez)