Современной матери нужно успевать всё: воспитывать ребенка, ходить на работу, учиться новому и не забывать при этом про семью и отдых. О том, почему в условиях мегаполиса делать это всё труднее, в эфире «Радиошколы» рассуждает Анна Зырянова — многодетная мама, HR-специалист и основательница проекта SelfMama.

«Красной ручкой подчеркиваешь сама себе ошибки»

Проект SelfMama появился 10 лет назад, когда мамы-энтузиасты собрались, чтобы найти ответ на вопрос, как быть мамой, но оставаться собой. Допустим, у женщины была классная работа, на которую она ходила не просто из-за заработка, а чтобы самореализоваться. В какой-то момент у нее появляется ребенок, и она становится для всех вокруг и для самой себя другим человеком. Начинается болезненное прощание с прежней жизнью. Ей говорят:

«Ну как ты будешь работать? Какой вечер с подружками? У тебя же ребенок!»

Я копаю эту тему уже 10 лет, мы проводим много исследований, и я поняла, что на самом деле с нами, мамами, всё нормально. Просто женщине для адаптации в этот период требуется время. Сколько — зависит от особенностей человека, кто-то может вообще никогда не привыкнуть к новой роли и провалиться в состояние депрессии. А еще женщине нужно много-много поддержки. У нас же в целом поддерживать друг друга не принято.

Это не претензия, просто нас так воспитывают с детства. Нам всё время показывают на недочеты: берут красную ручку и подчеркивают ошибки. К этому привыкаешь — и начинаешь сама себе красной ручкой всё подчеркивать. Всё общество, включая родителей, тоже берется за красную ручку. Я недавно везла маму домой, чтобы она посидела с детьми, и за 15 минут по дороге выслушала, что мне почти всё в своей жизни нужно поменять. Включая даже «надеть шапку».

«Работодатели теряют эффективный ресурс — женщин с детьми»

Мы очень многое делаем для того, чтобы поддерживать женщин, даже внутри команды проекта. Я вижу, что умные, образованные женщины загоняют себя в чувство вины и постоянно извиняются. Например, моя коллега может мне написать: «Извините, я не успела сделать саммари по исследованию, у меня ребенок заболел».

Я говорю: «Милая, всё в порядке. У нас у всех есть дети, они все болеют. Мы сделаем это послезавтра». Если я начну этой умной и классной женщине, почти кандидату наук, указывать на то, что «она обещала», не учитывая, что у нее есть ребенок и определенные обязательства, я этого человека потеряю навсегда. Он просто будет скрыт с рынка труда.

Моя основная профессия — HR-специалист, я занимаюсь этим очень давно. И я вижу, что очень многие работодатели, от малого бизнеса до крупных корпораций, теряют огромный ресурс — женщин, воспитывающих детей.

Если создать условия, в которых женщине с ребенком будет комфортно приходить на работу (например, дать возможность пораньше с нее уходить), — это будет суперэффективный сотрудник. Ту работу, которую другие люди с перекурами по 15 минут каждый час будут делать 8 часов, она сделает за 4 часа, потому что ей вечером нужно бежать в садик за ребенком. Но когда во главу угла ставятся деньги и пресловутая эффективность, мы начинаем забывать, что мы все — люди со своими потребностями.

Поэтому самым желанным и успешным работником в какой-то момент стал мужчина — до 35 лет и без детей

Женщина же может родить, будет брать больничный с ребенком, когда у него сопли, и так далее. А эти мужчины без детей и обязательств и в поликлинику, наверное, не отпрашиваются, могут работать 24/7.

Мир устроен так, что на всех молодых мужчин не хватит. К тому же они имеют свойство стареть, портиться, тоже заводить детей, страдать разными заболеваниями, особенно ментальными. Потому что в жизни человека не может быть только работа, должны быть еще и семья, какие-то увлечения. Семья — это же в принципе один из столпов, на котором держится наше ментальное здоровье. Если в семье всё нормально, то и работа идет лучше.

Есть группы людей, сегменты рынка труда, которые требуют особого подхода. Например, некоторые работодатели устанавливают пандусы, чтобы их сотрудникам с инвалидностью было комфортно приезжать в офис. Но, когда мы говорим про женщин, речи об особых условиях обычно не идет. У нее же две ноги, ребенок дома — зачем ей пандус? Зачем условия? Зачем пеленальная комната и гибкий график работы?

Конечно, в последние годы ситуация улучшилась, но, мне кажется, это остается важной проблемой. Поэтому мы не только оказываем поддержку самим женщинам, но и работаем с работодателями: объясняем, сколько у них скрытого человеческого ресурса, с которым они ничего не делают. Это могут быть женщины даже внутри компании, уже обученные, знающие стандарты и ценности.

Протяни руку, сделай шаг навстречу, создай условия, которые сподвигнут женщину выйти к тебе на работу

Действительно, мам загнали в такие тиски, что, имея негативный опыт найма, они будут с испуганными глазами спрашивать: «А это можно?» Есть те, кто не будут даже спрашивать — просто не пойдут работать, останутся незанятыми. Будут перебиваться подработками или жить на пособие, пока ребенок не вырастет. Это бомба замедленного действия, часть штрафа за материнство — когда ты, став мамой, теряешь свое время и свою ценность. Совершенно выпадать из профессиональной жизни опасно, потому что наверстать упущенное за короткий промежуток времени будет тяжело.

«Кладешь ребенка в чисто поле и идешь делать свои дела»

Недавно вышло большое исследование, которое посвящено тому, как сильно женщину «роняет» общественное устройство, насколько она проседает в доходе, когда у нее появляется ребенок. Хуже всего дела обстоят в Австралии почему-то. В России исторически с поддержкой чуть лучше, но особенно хорошие показатели — в Африке. Мы стали интересоваться почему. Оказалось, что там нет занятости, а значит, нет проблемы совмещения этой занятости с материнством — кладешь ребенка в чисто поле и идешь делать свои дела.

Проблем нет еще и потому, что африканские женщины в большинстве своем живут в аграрном обществе — в большой деревне, а не в многоэтажном доме, где никто не знает, как зовут соседей. Им есть с кем поговорить, есть кому «подкинуть» ребенка, существует какой-то круговой коллективный присмотр за детьми.

У меня была бабушка, которая жила в селе, меня сдавали к ней на лето. И у меня не было никакой няни — за нами присматривало всё село. Все соседи знали, что к ней приехали пять внуков, и все за нами следили. Если дети накосячили — бабушке докладывали. Точно так же бабушка следила за чужими детьми. Ни у кого не было ни нянь, ни детских садиков, ни заборов — это был совершенно иной жизненный уклад.

Сейчас движение человечества к прогрессу требует большой доли интеллектуального труда. Здесь возникает парадокс. Мы хотим, чтобы население плодилось и размножалось — для этого, по сути, необходимо такое аграрное общество, в котором растить детей не так трудно. При этом мы хотим, чтобы страна развивалась, покоряла космические просторы, чтобы возникала урбанизация — значит, в любом случае появляется женщина с младенцем в мегаполисе, для которой не созданы условия для нормального существования.

Материнство в большом городе в целом — самое сложное. Нигде больше женщина так не замкнута в четырех стенах

Это проблема, наверное, последних 30–40 лет. К тому же у нас очень поменялось архитектурное устройство городов — раньше и в них коллективный присмотр за ребенком появлялся сам собой. Но это не значит, что нам нужно всё отменить и вернуться в землянки и пещеры. Мне кажется, страна, у которой половина территории — вечная мерзлота, не может быть аграрной, нужно выращивать интеллектуальный капитал. Нужно создавать условия, чтобы современная семья могла заниматься интеллектуальным трудом и вместе с этим проживать полную жизнь. Тогда и детей будет больше, и экономический прогресс — быстрее.

Фото: Jacob Lund / Shutterstock / Fotodom