В инстаграме гроссмейстер, 12-я чемпионка мира по шахматам Александра Костенюк позиционирует себя не только как #chessqueen, но и как #мамутеннисистки: много пишет о воспитании дочери Франчески (12 лет). Присоединяемся к дискуссии и расспрашиваем Александру не только о спортивной дисциплине, но и о разговорах на откровенные темы, честности и пользе лени.

1. Для меня воспитание ребёнка — самое интересное и одновременно сложное занятие в жизни. Я играю в шахматы 30 лет, но всё ещё совершаю ошибки. В каждой партии случается что-то новое, хотя я постоянно над собой работаю. Притом что это закрытое поле, которое ограничено 64 клетками, количеством фигур, сводом правил. Я знаю, чего ожидать от фигур, и тем не менее ошибаюсь. А здесь ребёнок — абсолютно отдельная вселенная, непостижимая, к нему нет никаких чётких инструкций. Я, конечно, с интересом читаю все книги о психологии детей, воспитании, но никогда не ищу в них универсальных советов на все случаи жизни. Потому как считаю, что их быть не может. В каждой семье люди находят собственный подход друг к другу только благодаря бесконечным пробам и ошибкам.

2. Чемпион и счастливый человек — это не одно и то же. Да, ты можешь быть счастливым, восходя на пьедестал, но что дальше? Сможешь ли ты сохранить это ощущение счастья в обычной жизни? Без спорта, без побед чемпион может стать глубоко несчастным человеком. Поэтому, ставя себе цель «воспитать чемпиона», нужно понимать, для кого вы это делаете. Для себя? Или для человека, которому потом в жизни, за пределами спортзала, будет очень непросто?

3. Думаю, мне нужно больше говорить с дочкой об умении проигрывать, о пользе поражений. Она довольно серьезно занимается теннисом и, несмотря на то что на неё не оказывают никакого давления, связанного со спортивными результатами, поражения воспринимает довольно болезненно. Да, спортивная злость, амбиции — это хорошо, но позитива, какого-то здорового отношения к проигрышу всё равно добавить надо. Я работаю над этим. Спорт ведь должен учить не только держать удар, ставить цели, но и с достоинством проигрывать, анализировать ошибки и исправлять их. Все эти качества потом очень пригодятся в обычной жизни.

4. Чтобы воспитать что-то в ребёнке, нужно заниматься этим каждый день, а не просто один раз прочитать нотацию. Я из-за специфики своей работы не имею возможности делать это регулярно, поэтому я скорее наблюдатель, а не воспитатель. Сейчас, например, понимаю, что недостаточно занималась с дочкой русским: Франческа растёт в англоязычной среде и уже почти не говорит на родном языке. Всё понимает, но отвечает мне на английском. Даже в теннисной школе, где много русских детей, не признаётся, что она тоже русская: стесняется своего акцента. Пока это главное моё сожаление, что язык упущен. Но как только появится возможность, мы всё обязательно наверстаем.

5. Меня не пугают вопросы ребёнка об отношениях или, например, о смерти. Намного сильнее я боялась, что когда-нибудь дочь спросит, почему мы едим мясо, как это мясо попало на стол. Я не представляла, что на это можно ответить. По-моему, проще рассказать, откуда берутся дети, чем признаться, что ради нашего ужина убивают животных. Мы не вегетарианцы, мы едим мясо в том числе потому, что занимаемся спортом и нам нужны силы. Но если бы у меня была возможность, я бы стала вегетарианкой — именно по этическим соображениям… В общем, на вопросы, с ответом на которые ты в душе не согласен, и отвечать сложнее. А какие-то естественные вещи комментировать несложно. Мы же взрослые люди — всегда можно найти правильные слова и интонацию.

6. У нас скорее дочка меня воспитывает, а не я её. Может, например, сказать: «Мама, ты сегодня неважно выглядишь» или «Знаешь, мама, когда я была маленькая, я всё время на тебя смотрела и хотела надеть то, что ты носишь, а сейчас смотрю — это же невозможно, ты такая немодная». Конечно, некоторые родители удивляются, когда узнают, что ребёнок позволяет себе такие высказывания. А я это ценю: ведь дочь не лукавит. Даже друзья не решатся порой сказать такие вещи, а она говорит ­– и я за это благодарна. Не совсем понимаю, зачем вообще нужна дистанция между ребёнком и родителем. По-моему, наоборот: мы должны быть самыми близкими людьми, принимать друг друга в любой ситуации. По-другому я семью и не представляю.

7. Как взрослый человек может обидеться на ребёнка? Да, дети порой могут не очень вежливо разговаривать с родителями, вести себя не так, как кто-то ожидает, но всерьёз обижаться на это? Важнее, по-моему, обсудить проблему, вместе решить, что с этим делать. По крайней мере, я стараюсь поступать именно так. Мне нравится, что дочка всегда открыта для диалога. Она может нервно на что-то отреагировать, но чтобы замкнуться, не разговаривать — такого не бывает. Впрочем, в апреле она станет тинейджером официально. И, может быть, все прелести подростковых закидонов нам только предстоит узнать.

8. В любви детей ограничивать нельзя, а вот в материальных вещах даже нужно. Это мы в своё время росли с одним условным набором кукольной посуды, в которую играли годами. А у современных детей одна игрушка, другая, третья, куча приложений, мультиков — эта избыточность, по-моему, очень вредит. Если уже в детстве человека сложно чем-то удивить, то что же будет дальше? К чему потом стремиться, как развиваться? Мне кажется, ребёнок должен иметь возможность фантазировать, а постоянно задаривая его, окружая все большим количеством вещей, мы его этой возможности лишаем.

Есть свободное время — пусть человек проведёт его просто с собой. Зачем расписывать каждую секунду ребенка или, если он ничем не занят, тут же вручать ему гаджет? Немного полениться, помечтать, побездельничать — это ведь тоже очень полезно.

Фото: инстаграм Александры Костенюк