В России всё чаще обращаются к славному прошлому, устанавливая монструозные памятники и снимая патриотические фильмы. Учитель истории с 38-летним стажем, автор учебников и пособий Леонид Кацва — о том, чем вредны конспирологические теории, каких учеников нельзя исправить и о том, можно ли ходить на митинги.

Я работаю в школе почти 40 лет — срез у меня долгий, но однообразный. Я замечаю, что дети стали меньше читать. Мне обидно, что некоторые книги не прочитываются, на них было удобно опираться. Прошло время «Овода», скоро пройдёт время Дюма. Детям трудно даётся литература XIX века — Тургенев для них слишком медленный, ведь они привыкли к быстрому темпу — к скорости интернета. Но я человек консервативный и настаиваю на том, что нужно уметь читать объёмный текст.

Я не разделяю мнения, что «интернет — это большая помойка». Это фантастическое средство поиска знаний и общения. Но у меня есть ощущение, что легко добытая информация не так глубоко усваивается. Я твёрдо знаю, что прочность её усвоения у поколения моей бабушки была выше, чем у моих сверстников. Но образование стало массовым, и его качество неизбежно должно было снизиться.

Каких тем не хватает в школьной программе

У историков бесконечные проблемы с программой — чем дальше мы движемся, тем больше нужно дать, некоторые места приходится сжимать. Есть темы, которые изучаются не так подробно, как хотелось бы. Например, воссоединение Украины с Россией. Почему-то в школьной программе не обсуждается, как драматично разворачивались события между Россией и украинским казачеством. Или, например, Кавказская война.

Мы почти не говорим о том, как вели себя русские военные на Кавказе по отношению к коренному населению

Но главное, что приглушена тема сталинских репрессий и тема красного террора. Между тем, для изучения истории России XX века эти темы являются сквозными и ключевыми.

Есть исторические факты, которые по-разному изучаются в разных странах. Я никогда не скажу и не могу сказать, что Холокост не надо изучать в России, но он не может преподноситься так, как в Германии или Израиле. В нашей стране редко найдётся семья, в которой никто не пострадал в Великую Отечественную войну. Кто-то погиб на фронте, кто-то в партизанском отряде. Кто-то оказался угнан на германскую территорию. Возникает ощущение, что вынос Холокоста из темы ВОВ — это неправомерное выделение еврейской темы.

Преподавание — это большая нагрузка и бюрократия

Молодой учитель должен понимать, что преподавание — это действительно серьёзная нагрузка. Помимо крепкой нервной системы, учитель должен иметь ещё два качества: доброжелательность и порядочноть. И, конечно же, самому нужно постоянно учиться. Я стал писать учебники, чтобы не отстать и не превратиться в попугая. А когда пришёл в школу, вообще не думал, что это моё призвание. Я хотел заниматься наукой.

Учителю не нужно бояться, но и не нужно рассчитывать, что будет легко. Я имею в виду не детей — все мы знаем, на что идём. В этой сфере царствует бюрократия — вас ждёт очень много бессмысленных бумаг, особенно если вы классный руководитель. Нельзя рассчитывать, что вы сможете обеспечить семью только школой, если вы не в Москве. Недавно некий чиновник, выступая в педколледже, цинично сказал: «Позаботьтесь найти себе обеспеченного мужа». Я бы не стал над ним смеяться. Было бы гораздо хуже, если бы он пообещал им золотые горы.

Когда провинциальный учитель выкладывает в сеть свою зарплатную карточку с суммой 15 тысяч рублей, ничего, кроме стыда, испытать невозможно. Получается, что Москва тратит миллионы, чтобы снабдить школы интерактивными панелями, а в других городах дети до сих пор пользуются туалетом типа «сортир».

Каких детей невозможно заставить учиться

Мы сталкиваемся с разными категорями учеников. Бывают дети, которые очень замотивированы, но только не в твоём предмете. И ты как учитель истории видишь полное отсутствие заинтересованности в биологическом классе.

Бывает, что ребёнок болен. У меня был ученик, я вызывал его отвечать, а он молчал. Я поначалу ставил двойки, но ко мне пришла его классная руководительница со словами: «Ты что делаешь, у него мозговые спайки!». До сих пор не знаю, что такое мозговые спайки, но знаю, что это был результат автокатастрофы. Так он у меня и проучился: я не задавал ему вопросы и ставил тройки. Встретил его через несколько лет — здоровый, красивый парень, оказался добрейшей души человеком, работает массажистом. Но обучать его в средней школе было бесполезно.

Бывает, что ребёнок совершенно здоров, но учиться не желает. Потому что домашняя обстановка его не стимулирует: разговоры дома в лучшем случае сугубо бытовые, а в худшем — родители пьют.

Единого рецепта, как увлечь ребёнка, которому неинтересен твой предмет, не существует. Педагогика — искусство, а не наука

Каждый из нас совершает множество ошибок на этом пути. К счастью, их цена не так очевидна, как в случае ошибок врачей, не так дорого обходится, но в конечном итоге они заметны. Можно ведь говорить не тем тоном, пытаться нажать не на те педали, и это не сработает, а принесёт вред. Ты будешь обращаться к честолюбию, а у ребёнка его нет. Ты будешь стыдить его, а ему не стыдно.

Один мой ученик, к счастью — только один, не имел совести. Она у него была просто атрофирована. Инвалид от рождения. Он воровал, спекулировал, лгал, избивал тех, кто слабее его. Вечно должен был какой-то шпане, которая приходила его искать и бить. Этого ребёнка я вспоминаю с наиболее тяжёлым чувством за все 38 лет работы. Его нельзя было мотивировать ни к чему. Всё, что ни делал педколлектив с этим ребёнком, было невпопад. Мы не смогли найти к нему никаких ключей. Я должен сказать, что есть дети, которых никакой учитель замотивировать не сможет.

Были и дети, которые так и ушли, обидевшись на меня. К сожалению, у нас такая профессия: отработать десятки лет и никого не обидеть — невозможно. Это грустно осознавать.

Почему нельзя читать про историю в интернете

Если вы хотите побольше узнать об истории, я бы советовал читать книги, а не статьи с непонятных сайтов в интернете. Им можно пользоваться, но лучше искать серьёзные авторские публикации. Я всегда привожу один и тот же пример — несколько лет назад я заглянул в одну группу во «Вконтакте» — «История средних веков». Едва ли не первое, что я там увидел — текст следующего содержания: «Без преувеличения могу сказать, что о крестовых походах я знаю всё и готов консультировать». Я поинтересовался образованием автора, и я не ошибся — это был машиностроительный техникум. Профессор, который всю жизнь занимается историей средних веков, так никогда бы не написал. И даже студент-пятикурсник так не напишет.

Первым делом — не надо обращаться к тому, что написано любителями и дилетантами

Меня часто спрашивают про книгу Зыгаря. Она очень легко написана и легко читается, в ней много подробностей. Но, к сожалению, то ли она плохо редактировалась, то ли о каких-то вещах он писал, полагаясь на собственную память, тем более сейчас, когда есть интернет. И получается, что Плеханов у него — член «Народной воли», а это грубейшая ошибка, за которую в школах ставят двойки. Некоторые вещи подаются в стиле кухонных сплетен, когда серьёзные процессы объясняются только подковерными интригами. Я понимаю, такое интереснее читать, чем про развитие социальной стратификации и про экономические проблемы. Но сводить исторический процесс к подковерным интригам — не совсем правильно.

Обсуждение современной политики я с детьми не веду, но если они задают мне какие-то вопросы — стараюсь отвечать. Настроения многих из них мне понятны. В 2014 году был Крым, я не участвовал в баталиях между детьми, но знаю, что у них были очень острые споры.

На митинги ходили некоторые наши выпускники и дети выпускных классов. Я их там видел. Когда приходит время какого-то митинга, я своим детям говорю: «Я вас не призываю идти на митинг, я вас не призываю туда не идти. Но я настаиваю на том, что если вы туда собираетесь, вы поставили в известность родителей, и хорошо бы — получили их согласие».