Преподавание школьной истории всегда вызывает много вопросов. Надо ли давать ребёнку разные точки зрения и учить мировую историю, когда времени едва хватает на Россию. Об этом Никита Белоголовцев поговорил с методистом программы «Учитель для России» и учителем школы «Летово» Константином Левушкиным.

Для меня разговор про историю во многом личный и болезненный. Я до сих пор её очень люблю — за школьную физику душа не так серьёзно болит, как за историю. Насколько, с твоей точки зрения, традиция преподавания этого предмета даёт ребёнку действительное представление об истории? И насколько полезно то, чему его учат на уроках истории в школе?

Болезненное отношение к истории объяснимо с разных сторон. Кажется, что историей интересуются все. Когда ты едешь в такси и случайно упоминаешь о том, что преподаёшь историю — всё! Ты обречен слушать про историю страны, в которой родился водитель. Понятно, что и родители, и учителя, и государство, и церковь, и СМИ — абсолютно все хотят про это разговаривать.

Я постараюсь говорить с позиции учителя, но с оглядкой на позицию родителя. Как выпускник исторического факультета МГУ могу сказать, что историю мне приходилось учить заново, хотя на истфаке считали, что мы уже всё знаем. Когда мы начинали изучать Ивана Грозного или какую-нибудь другую тему, нам говорили: «Прочитайте эту сложную книгу, потому что простые вы уже прочли». Нам было страшно сказать, что мы не читали, поэтому приходилось или дочитывать, или делать вид, что прочёл. Нынешний курс школьной истории в том виде, в котором он написан в учебниках и существует в сознании некоторых учителей, — не даёт ни цельной картины, ни многого того, что, на мой взгляд, должен давать.

Сейчас обсуждают новые образовательные стандарты в школе. Давай ради ликвидации безграмотности коротко расскажем, что происходит в процессе утверждения нового стандарта по истории. Почему это важно?

Потому что через какое-то время после того, как его примут, он будет регулировать всё: содержание учебников, содержание экзаменов, подготовку учителей и так далее. Это очень важный документ. В чём загвоздка принятия новых стандартов с точки зрения истории? Создатели нашего ФГОСа (Федерального государственного образовательного стандарта), очевидно, читали зарубежные стандарты: американские, австралийские, французские и так далее. Оттуда они взяли самую главную идею: история должна учить мыслить. Историческое мышление предполагает внимательное прочтение и понимание источников: карт, предметов, текстов, иллюстраций. В новых стандартах этому отводится много времени. Есть другое мнение: история должна учить историческому наследию. У России богатая история, у мира — ещё больше, поэтому давайте это историческое наследние, со всеми датами и цифрами, запихнём в новый стандарт образования. Вот про это они и спорят.

Ещё один важный вопрос, требующий решения. Под видом истории мы часто изучаем годами воспроизводимые исторические мифы. Например, реальность Рюрика и его братьев или Ивана Сусанина и его подвига. Мне кажется, проблема в том, что ребёнок, историей особо не интересующийся, воспринимает всё как есть. Есть одна правда, про которую мы всё знаем, — чёткая, линейная, понятная, без вариантов. Ребёнок, который историю чуть-чуть знает, быстро понимает, что Рюрика, судя по всему, не было, а откуда русская государственность, мы толком не знаем. Он понимает, что история в школе и история в жизни — разные вещи, и интерес теряет. Как с этим быть?

Причина такого несоответствия довольно глубоко лежит. Давайте подумаем, что мы понимаем под словом «история»? Это слово используется в двух случаях: как синоним рассказа (например, история семьи) и как синоним прошлого (что было на самом деле).

Причём рассказ о чём-то (например, об истории государства) и реальные исторические факты — это вещи, не совпадающие на 100%, а иногда и прямо противоположные.

Да, конечно. Наш учебник рассказывает историю, а если взять французский или британский учебник — он не столько рассказывает, сколько предлагает тебе изучить историю. Кстати, изначально само слово «история» переводится как «исследование». Значение действительно противоречит рассказу. И это первое, что родитель должен объяснить ребёнку, потому что учитель не всегда будет проговаривать эту разницу. Во-первых, у учителя масса других проблем. Во-вторых, он всё-таки, скорее, должен рассказывать историю: про Сусанина, про значение Невской битвы и многое другое, что в науке поставлено под сомнение. А родитель может сказать: «Давай возьмём учебник про Невскую битву. Что там написано? Указаны ли источники, на которых основаны данные об этой битве? Может, почитаем эти источники?». Задавая такие вопросы, мы развиваем в ребёнке критическое мышление.

Есть другая проблема — гиперкритическое мышление. Часто ко мне приходит ученик и говорит: «Что это вы тут нам рассказываете про Золотую Орду? Ведь этого не было, все же знают. Источников нет». И я понимаю, что за мнением этого ребёнка стоит папа, который прочёл Фоменко и Носовского и после этого несколько вечеров подряд говорил своему сыну: «Иди и скажи своему учителю, что этого не было». Поэтому здесь тоже важно не переборщить.

Зачем и почему важно рассказывать про Рюрика, если более или менее все сошлись на том, что его, скорее всего, не было? Или точно было не так, как описано в мифе.

Когда у тебя мало часов на предмет, гораздо проще рассказать одну версию. На историю даётся всего два часа в неделю, а содержания там, мне кажется, больше, чем в любом другом предмете. Разнообразие точек зрения запоминается сложнее.

Немного напоминает Стокгольмский синдром: все понимают, что это плохо и неправильно, но а как ещё?

Я веду семинары с учителями, и они говорят: «Всё, что вы рассказываете нам про критическое мышление, прекрасно. Мы всё понимаем, но где нам взять время?». Второй вопрос, который они задают: «Где нам взять для этого материалы?». Подготовка хорошего урока, включающая в себя историческое исследование того же вопроса о Рюрике, требует как минимум одной ночи. Скорее, несколько ночей подготовки, сидения в архивах. Хочется, чтобы родители понимали, что у учителя просто нет средств, чтобы это делать.

Второй важный момент. В тех же ФГОСах чёрным по белому написано, что задача истории — воспитание российской идентичности. На самом деле написано в любом стандарте: и сингапурском, и американском. Это очень важная цель истории, начиная с XIX века, когда стали строить национальные государства. И, честно говоря, совместить это с критическим мышлением сложно. Либо ты критически относишься к мифу, либо ты не критически относишься к мифу. Каждый учитель делает выбор в силу своего вкуса, убеждений, мнения директора и управы, которая приходит и проверяет его. Преподаватель — человек подневольный.

Чудовищно сложное лавирование ты описываешь. Такие Сцилла и Харибда в классическом варианте.

Конечно. В недавней истории тоже есть острые сюжеты, которые очевидно мифологизированы, но одно прикосновение к ним вызывает истерику на уровне министерств культуры и образования. С точки зрения государства это справедливо, оно честно говорит: «Не нужны нам ваши исследователи!».

Повторюсь, в школе я очень любил историю, и для меня стало открытием, когда на первом курсе журфака МГИМО нужно было сдавать всемирную историю — от древнейшего мира до раннего средневековья. У многих однокурсников не было базовых представлений о том, что это такое. При этом студенты были отличниками, некоторые из них сдавали историю России на вступительных испытаниях. Почему так получается?

На уроках не хватает времени на изучение всемирной истории. В экзамены включается только российское содержание, только сейчас в ЕГЭ добавили немного всеобщей истории.

Есть и другой ответ на этот вопрос. Твои однокурсники изучали этот период всемирной истории в 5-6 классах — всё давно забыли. У нас принята линейная стратегия изучения — от древности до современности. Соответственно, древность они знают хуже, современность лучше.

Что бы ты посоветовал школьникам и родителям школьников, чтобы всемирная история как-то отложилась в голове?

Таймлайн или хронологическая лента. Правда, примеров таких лент на русском языке мало, но это отличный инструмент. Ещё можно брать простые тексты и переводить их в другую знаковую систему. Мне очень нравится «Энциклопедия для детей» издательства «Аванта+». В ней хорошо рассказана всемирная история. То ли там был хороший редактор, то ли учёные сами постарались, но они написали это понятно и интересно. Информацию из этой книги можно перекладывать на линию времени. Ленту можно сделать из стикеров, что-то клеить, рисовать картинки, делать надписи маркером. Хорошо заходит даже в 11 классе, потому что дети изголодались по живой истории.

Помимо таймлайна есть ещё один носитель исторического знания, который меняется даже быстрее, чем школа. Это музеи. Серьёзно — идёте в музей, находите хороших экскурсоводов и образовательные программы. В музее видны все исторические связи. На одном стенде видишь одежду русских князей, на другом — венгерских, и сразу понятно, чем они отличаются.

Веришь ли ты, что в обозримом будущем история начнёт играть в школе важную роль контекста и обрамлять другие предметы? У меня есть любимая историю про Му-Му: мотивация героев Тургенева кажется абсолютно абсурдной, если ты не знаешь историю.

Верю. По моим расчётам, нам нужно пять-десять лет, чтобы все обо всём договорились. Сейчас в школе к тебе может прийти учитель литературы и сказать: «Слушайте, ну невозможно! Ну хоть что-то они должны знать про 1812 год, чтобы говорить про „Войну и мир“». И спрашивает тебя: «Когда вы будете это изучать по истории?» — «В следующем году».

Это проблема синхронизации, но «здесь и сейчас» её могут решить только родители. Школа хочет, но пока не способна на такие изменения, а родитель может помочь ребёнку это связать. Главное, у родителя есть отличные помощники: музеи или хорошие проекты, которые стараются делать историю понятной.

И не могу не спросить про фильмы и компьютерные игры как источник знаний по истории. Плюсы, минусы, подводные камни.

Конечно, минус для любого историка очевиден. У фильмов и игр другая цель. У игры развлечь, у фильма — вот то самое «рассказать». Поэтому воспринимать фильм как исторический источник, как правило, невозможно. Даже документальные фильмы. Опять же, если помнить, что фильм — это рассказ, родители могут направлять ребёнка: «Давай попробуем выяснить, а где в фильме нам не соврали». Потому что у фильма нет цели рассказать правду. Плюс много рецензий пишется, в том числе историками.

Компьютерные игры обожаю, потому что они позволяют представить себя на месте того или иного героя. Но надо понимать, что игра в какой-то момент делает фан. Определить этот момент человеку, который историю не знает, довольно сложно. Но главный критерий: если что-то выглядит очень просто и понятно, значит, что-то не так. Один мой коллега любит говорить: «Я раньше любил рассказывать о сложных вещах просто. А сейчас узнал, как сложные вещи на самом деле устроены». Если в игре или фильме слишком простая интерпретация какого-то события — значит, скорее, всё было не совсем так.