Мало читают, ничего не хотят, только и делают, что в телефонах сидят, — к нынешней молодежи много претензий. Еще больше — воспоминаний о том, какой «прекрасной» и совсем иной была молодежь раньше. А вот наш блогер, многодетная мама Юлия Рих, уверена, что нынешнее поколение куда лучше прежнего. И вот почему.

Недавно мы с 12-летней дочкой ходили на спектакль «Сотворившая чудо» в РАМТе. В основе пьесы — реальная история детства ученой Хелен Келлер — слепоглухонемой девочки, которая жила в XIX веке. Родителям, учительнице и самой девочке удалось сделать невозможное: Хелен стала лингвистом, писателем, педагогом и математиком, прожила насыщенную и богатую событиями жизнь. В описании спектакля указано: «История о том, что любовь не тождественна жалости и вседозволенности. Она всегда есть требование большего и вера. Вера в возможности Человека».

Может быть оно и так, и мне — человеку взрослому — было интересно узнать эту историю. Но моя дочь периодически шептала: «Какой ужас! Так с детьми действительно обращались?» Педагог в пьесе грубо отталкивала ребенка, не давала есть, отбирала игрушки, запирала в комнате, кричала. Она была жесткой и требовательной. У нее была задача — достучаться, прорваться к ребенку, лишенному основных средств коммуникации. «Это буква „В“» — водила она по руке абсолютно подавленной девочки, волю которой она упорно ломала несколько дней. «А это — вода в тазике (опускала руку в воду). И это „во-да“» И у нее получилось. Но в глазах современного зрителя методы выглядят совершенно дикими.

Как нас самих учили каких-то 20 лет назад? Что требовали? Например, быть исполнительными и беспрекословно слушаться взрослых. Не перечить учителю. Не перебивать и не вмешиваться, когда старшие говорят. Не высказывать свое мнение. Мгновенно уступать место в транспорте — женщинам, пожилым, да вообще лучше и не садиться.

В детстве я одновременно занималась баскетболом и скрипкой. В набитом старом советском автобусе я выглядела пугалом: в одной руке скрипка и увесистая сумка с нотами и спортивной формой, в другой — мяч в сетке. Так несколько раз в неделю. Чем держалась за поручни, не помню. Помню, что спала стоя. У меня не было права быть более уставшей, чем любой взрослый в автобусе. Я не должна была сидеть, и точка.

Своим детям я говорю, что любой, кто заплатил за билет, имеет право в транспорте сидеть/спать/читать/глазеть в окно

Хотите — вставайте, хотите — нет. Вы никому ничего не должны. Детей учили молчать, когда взрослый говорит. Не перечить! Что бы этот взрослый ни творил. Сколько насилия было совершено по отношению к детям, которые не кричали, покорно терпели и не могли выдавить из себя: «Что вы делаете! Не трогайте меня! Отойдите!» Даже современных детей нужно учить громко кричать в случае опасности. Объяснять, что взрослый прав далеко не всегда. И если тебе больно, неприятно, страшно, обидно — ты можешь и должен громко об этом сказать. И ты имеешь право говорить, если все то же самое испытывает другой ребенок. И нет, это не ябедничество. А помощь.

Знали ли наши учителя о критическом мышлении? Что озвучиваемые ими утверждения можно и нужно ставить под сомнение? Что задавать вопросы — нормально, правильно, и именно из этого и состоит учебный процесс? Что вопросы — суть любознательности, а дискуссия — основа познания? Если ребенок задал учителю вопрос (уточнил или поспорил) — это нормально, так и должно быть на уроке. Раньше такое поведение ребенка было немыслимым. Сейчас (не везде, но все же) это нормально и даже поощряемо.

Раньше родители били детей. Не видели в этом ничего плохого. Их не смущало, что их детей били другие: учителя, тренеры, няни. К счастью, для современных детей физическое насилие все же перестало быть нормой. Сейчас дети учатся совсем другим навыкам:

• Не терпеть, а говорить вслух;
• Не замалчивать проблему, а обсуждать ее;
• Не идти на поводу у родительских амбиций, а выбирать свое будущее самостоятельно.
• Учится спорить и отстаивать свои убеждения, даже если они противоречат общепринятым.

В обществе бытует мнение, что следующее поколение хуже предыдущего. Мы, мол, читали больше, слушались старших, родителям помогали, в одних ботинках ходили круглый год, и не требовали к себе столько внимания: «Нас родители били, и ничего! Выросли нормальными людьми!», «На меня учительница в школе орала, зато на всю жизнь ее запомнил!», »Замуж вышла, за кого родители сказали — живем как-то, и ничего».

Но действительно ли мы выросли нормальными и «живем, ничего»? Многие из тех, кого били в детстве, продолжают бить детей и жен. Бытовое насилие по-прежнему огромная проблема — часто неосуждаемая — в российской семье. Те, кого заставляли, продолжают давить на других. Кого унижали, став взрослыми, начали в отместку унижать маленьких и слабых.

В неполных семьях, где отец ушел и забыл о ребенке, такие сценарии повторяются из поколения в поколение: «Я же как-то вырос без отца, и ничего»

Мы все еще с трудом уважаем чужое мнение, спорим до хрипоты, через слово используем повелительное наклонение или уничижительные токсичные формулировки. Но при этом совершенно добровольно пресмыкаемся перед властью. Мы часто беспричинно грубы. Любое столкновение — в транспорте или в магазине — может вылиться в мгновенный обмен оскорблениями, где нет места ни уважению, ни принятию. А точно ли мы нормальные? Достойны ли предъявлять себя детям как достойный пример?

Детям, которые растут непослушными, со своим голосом, свободными и незашоренными, а мы их своими установками, травматическим школьным опытом толкаем обратно в ничтожество, свинство, препирание границ — в средневековые. Пусть будут как мы — нормальными. Мы же выросли и ничего!

Недавно на остановке — поздно, темно, холодно — совсем маленький мальчик пропустил меня вперед в трамвай. Хотя ему, очевидно, хочется в теплый транспорт не меньше, чем мне. Узнаю тренировочную форму местного футбольного клуба — значит, он 2 часа бегал по стадиону и смертельно устал. Но он кивает и пропускает — сам, без принуждения и окрика.

Юная девочка-студентка учит мою дочь английскому. Нежно, спокойно, терпеливо, без резких движений и учительского снобизма. Однокурсники старшего сына постоянно где-то волонтерят, путешествуют и читают гораздо больше своих родителей, все чаще — на английском. Знакомый ребенок в 5-м классе на незаслуженную двойку встает и спокойно говорит учителю: «Мой папа математик. Мы с ним правильно решили эту задачу. Я с вами не согласен».

Современные дети и подростки, например, очень деликатны. Они знают разницу между словами «бомж» и «бездомный»; между «инвалид» и «человек с особыми потребностями»; между оскорбительным «таджик» и «мигрант».

Они мягче в словах, добрее в проявлениях и деликатнее в оценках. У них не принято говорить «Что ты на себя напялила!», потому что они соблюдают границы и вообще знают, что это такое. Они не бросают «не говори ерунды», потому что понимают, что обесценивать мнение другого — дурной тон. Они редко используют повелительное наклонение и отлично владеют оборотами «а не считаешь ли ты», «а как ты думаешь», «я согласен с тобой, но», «давай обсудим, давай проговорим».

Они анализируют и пропускают через себя огромное количество информации из источников, о которых мы даже не слышали. Они хорошо говорят на английском, а иногда еще на двух или трех языках. Предпочитают разумное потребление, чистоту вокруг и умеют себя ограничивать. Любят мир, имеют «open mind» и не боятся быть собой, высказывать мнение, плакать, отстаивать свои права, восхищаться другими. Они рано начинают стажироваться и работать. Умеют ценить свои и чужие деньги. Активно участвуют в волонтерском движении: легко занимаются с детьми в больницах, помогают приютам для животных, волонтерят на конференциях и конкурсах, в вузовских программах и городских проектах.

Они владеют эффективными оборотами в речи, сразу снижающими степень истерики и агрессии, умеют не замалчивать и договариваться, считают насилие в семье неприемлемым, а равноправие — нормальным и естественным. Они уважают чужое мнение и умеют дискутировать. И очень, как мне кажется, добры к нам — взрослым. Дети умеют восхищаться нашими достижениями, хвалить нас и подбадривать гораздо чаще, чем мы их.

Как-то незаметно подросло и окрепло отличное поколение свободных, смелых и щедрых на человеческую доброту детей.

— Это тебе на кофе, — присылает мне сообщение старший сынок.

— Какая ты красивая в этом пальто! — восклицает младший.

— Поспи, мам, я сама все сделаю — говорит дочь.

Дети оказались лучше нас не потому, что мы учили их старым жестким навыкам молчать/терпеть/слушаться/и не умничать. Не потому, что мы вложились в их репетиторов, вывозили за границу и обеспечили им, например, хорошее образование. А потому что они сами, несмотря на жесткие воспитательные установки, впитали ценности нового мира — эмпатию, щедрость, принятие, уважение. Ценности мира человеколюбивого и гуманного.

То, что они не стали, как мы, «нормальными», а стали лучше, дает этому миру надежду, что в будущем люди вокруг нас будут меньше бить, унижать и оскорблять, а больше — слушать, сопереживать и поддерживать других.

Фото: Pressmaster / Shutterstock / Fotodom