Мы привыкли, что все школы похожи: стандартные парты и доски, программа, даже блюда в столовке. А вот опыт нашего редактора Кати Красоткиной доказывает, что школы могут быть очень разными. Например, с балами, походами в церковь и французским.

С первого по шестой класс я училась в частной московской школе. Добираться туда нужно было около часа. Но родители выбрали её не по территориальному признаку и не по рейтингам выпускников. Я часто болела, а там (как им показалось) была спокойная уютная атмосфера. И каждый день школьников на час выводили на прогулку во двор — огороженный мирок со своими правилами.

После 1 сентября у меня всё равно разболелась голова. Весь день мы изучали форзацы учебников, а ещё смотрели праздничный бал — с криналиновыми юбками девочек (мне сразу захотелось такую) и странными гусарскими костюмами мальчиков. К нам пришли священник и небольшой мужской хор — отслужили молебен перед началом учебного года. В школе был микс из традиций XIX века, которые казались руководителям правильными для воспитания:

• Православие: молитва перед уроками, закон божий, групповые походы раз в месяц в соседний храм.
• Культура: балы, обязательный французский язык, ежегодный поэтический конкурс.
• Немного народности: масленичные гулянья, «народные промыслы» у мальчиков и «рукоделие» у девочек (аналог технологии), сотрудничество с казаками.

Православными у нас были не все, ходить в церковь было не обязательно. На молебне дети жаловались на головокружение от запаха ладана, один раз моя одноклассница упала в обморок. Но это дело привычки.

В столовой, похожей на банкетный зал, все говорили: «Бонжур, бон апети», девочки делали реверанс

Перед едой молились, потом мальчики отодвигали девочкам стулья. На выходе нужно было сказать «Мерси, бон апети». И так три раза: у нас были завтрак, обед и полдник. Во время поста можно было выбрать особое меню — я обожала морковные и свекольные котлеты.

Освоить сложную систему правил каждому классу помогала гувернантка. Это не классный руководитель, скорее воспитатель, который одевает детей перед прогулкой, беседует с нами во второй половине дня, следит, чтобы мы делали домашнее задание.

Школа считалась полупансионом. Во второй половине дня мы ходили на дополнительные занятия. На рукоделии я научилась вязать и вышивать крестиком. Однажды к 9 мая мы соткали огромный настенный ковёр с георгиевской ленточкой.

На Законе Божьем в основном мы смотрели мультфильмы про Библию и соединяли точки по цифрам, чтобы получались изображения святых. А ещё у нас были бальные танцы, хор и этикет, где мы обсуждали, как было принято вести себя раньше и разбирали современные ситуации, чтобы понять, как поступить.

Случаев травли я не помню вообще. Конфликты были: за дружбу с популярной девочкой, «месть» за обзывательства (например, слово «пугало» казалось очень обидным — о существовании мата я в принципе не знала). Но нас всегда объединяли общие активности: мы готовились к балам, конкурсам и праздникам, сочиняли стихи и песни, ставили танцы.

Все обожали биологию. Наша учительница сама написала учебник, она давала нам деревянные фишки за правильные ответы, а на лето задавала делать опыты. Когда мы раньше времени проходили программу (это было довольно часто), она пересказывала нам вслух фантастические рассказы и повести — Сергея Лукьяненко, американских классиков и свои. В рассказы она вплетала половое воспитание — упоминала секс, контрацепцию.

Больше всего мне (и многим) нравился французский язык. На нём мы учили песни Джо Дассена, играли во французское лото. У нас были спектакли на французском языке, а я писала стихотворные переводы французской поэзии. Что было на остальных предметах, не помню.

Помню, что чувствовала себя всеми любимой — за мои стихи и выступления

К 7-му классу я перестала так часто болеть, и родители решили перевести меня в гимназию, где чуть больше внимания уделялось учёбе. Это было правильно. В первый день я получила двойку по физике и узнала, что мир может быть закрытым, неприветливым. Что за уважение учителей и одноклассников нужно бороться. Но в столовой мне ещё долго хотелось здороваться по-французски — рефлекс.

Сейчас руководство школы изменилось, а уклад, насколько я знаю, не сильно. Думаю, родители, которые приводят туда своих детей, продлевают им «счастливое детство». В такой атмосфере легко раскрыться, даже если ребёнок «не такой, как все». Но столкновение с другим миром может быть болезненным. К этому нужно готовиться.

Фото: Shutterstock / itsmejust