Учителя и родители не всегда и во всём согласны, это нормально. Но иногда учителям приходится оправдываться за поставленную оценку, необъективное отношение к ребёнку, своё поведение на уроке. И далеко не всегда эти обвинения обоснованны. Наш блогер, бывший учитель Катерина Карпова, рассказывает, как можно выйти из такой ситуации.

Почему-то бытует мнение, что родитель, приходя в школу, должен защищать своего ребёнка. От чего? От кого? Мы не у себя дома чай пьём, мы на работе — работаем. У нас есть чёткий заказ от государства с чёткими программами и нормативами. Есть то, к чему нужно стремиться: ОГЭ и ЕГЭ. Так откуда эта иллюзия в головах родителей, что ребёнка от школы надо защищать? А защищая — нападать?

Понедельник. Конец рабочего дня. Сижу проверяю тетрадки. Открывается дверь и входит статная женщина в положении. Красивая, я засмотрелась.

«Здравствуйте, я мама Мадины!» — начала она, а я в голове хаотично перебираю всех учеников в своих группах и что-то Мадины не нахожу. Может ошибка какая? Говорю и улыбаюсь: «Здравствуйте, спрашивайте, я вам всё расскажу!» «Что ты мне можешь рассказать, девочка!» — уже другим тоном выдаёт она.

Перед тем, как устроиться в эту в школу, я работала в городском психологическом центре психологом. Конечно, за два года я посетила практически все тренинги и семинары, приняла в них активное и пассивное участие, получила сертификаты и определенные знания и навыки. Даже на практике уже их использовала.

И вот, три года спустя: кабинет, школа, мама Мадины. Своего рода экзамен такой: психологическая консультация тет-а-тет. Она мне — «девочка»! «Ну держись», — подумала я. У меня характер нордический, выдержанный. Расслабляюсь, откидываюсь назад, чтобы чувствовать прямую спину, спрашиваю: «Что, простите, вы сказали?» Я прекрасно всё расслышала, но этим вопросом я проверяю настрой клиента. Готова ли она снова чётко повторить свои слова? Несёт ли за них осознанную ответственность?

«Что ты прикидываешься, будто не слышала? — продолжает она. — Ты что за балаган устроила, детей двойками засыпаешь?»

Что делать, если на вас агрессивно нападает клиент и обвиняет вас в придуманной им мотивации якобы ваших действий? Выход есть только один: возвращаемся в «здесь и сейчас»: описываем, что происходит и ваше к этому отношение. Ни в коем случае не говорим «вы» или «ты». Это признак нападения. «Простите, — спокойно отвечаю я. — А что сейчас происходит? Приходите ко мне, садитесь напротив, называете меня на „ты“ и обвиняете в двойках». Вижу она оторопела: «Да как ты смеешь!» Я продолжаю: «Мне не нравится то, что сейчас происходит. Мне не нравится тон нашего разговора. Предлагаю его отложить для другого раза, когда мы обе будем в спокойном состоянии и сможем конструктивно всё обсудить».

Такая речь должна вызвать взрыв эмоций. Потому что она пришла медленно и планомерно вылить на меня весь речевой поток, который заготовила заранее, а я ей «перекрыла кислород». Естественно, сейчас рванёт. Зачем я это сделала? Потому что только выплеснув все эмоции из головы, она будет в состоянии слушать и слышать мои аргументы.

«Нет, вы мне скажите, вы всем специально двойки ставите?» «Что значит „специально“»?

У меня есть соответствующая программа, нормативы, опыт. Есть работа ученика: она либо сделана, либо нет. «А моя дочь что, не делает вашу работу? Я её знаю, она у меня умница, труженица, скромная очень. Я ей всё время говорю: не знаешь, подойди спроси! Она мне сказала, что всё сделала, что работала весь урок, за что вы ей два поставили?»

Конструктив начался, пора говорить по существу. Мы нашли тетрадку Мадины, открыли, я вспомнила: в пятницу я вела английский в чужом кабинете, у меня была замена.

Вспоминаю Мадину — она из другого класса. Тихая девочка, сидела на последней парте с подругой. Та была побойчее, даже к доске выходила. Задание было несложное: написать и разобрать 8 предложений. Надо было подчёркнуть грамматические структуры, определить формы глагола, записать перевод. Смотрим тетрадь Мадины — там два предложения. Без разборов, без переводов. Два предложения за 45 минут — переписанные с доски. И моя двойку за эту работу.

«Она же сделала! — говорит мама. — Вот, два предложения! Сколько смогла, столько и сделала! За что вы ей два поставили?! Она мне сказала, что не поняла, и сколько смогла сделала!»

Спокойно объясняю, что существуют нормативы, что 2 предложения — это 25% выполненного задания

Что на контрольных и экзаменах за это тоже поставят два. А если бы она два слова переписала? Тоже считать, что сделала? Мама рассказывает, что ребёнок скромный, боится подойти. Отвечаю, что всегда прошу подходить, если что-то непонятно. Показываю тетрадь подруги Есмин: «Видите исправления ручкой? Видите я пример записала, как должно быть? Подруга Мадины записала 4 предложения с переводом и разбором текста. Половина выполненной работы. Это тройка».

При упоминании подруги Мадины мама несколько смягчилась: «Ох уж эти подружки! Я знаю, как это бывает: одна другую отвлекает, одна другой мешает. Они ведь у нас дома часто собираются вместе. Я всегда спрашиваю, как учёба? Всё хорошо, отвечают!» Тут мама заговорила о чём-то своём. Я слежу за её мимикой, лицом, вижу усталость в глазах и в голосе. Она несколько раз проводит по животу. Понервничала.

Чувствую, что уже можно подводить итог: «Пускай Мадина переделает это задание самостоятельно дома, принесёт мне тетрадь, я проверю, поставлю отметку. Двойку из журнала я стереть не могу, система мне не даст, а рядом отметку поставить могу».

Мама Мадины забирает тетрадь и направляется к двери. Моя сорокаминутная консультация закончилась. Медленно выдыхаю. Она останавливается в дверях, поворачивается и говорит: «До свидания. И извините меня.» Гордо и достойно. Я оценила этот сильный жест. Кивнула и улыбнулась: «И вы извините меня, если что». Дверь закрылась. Я выдохнула.

Иллюстрация: Shutterstock / GoodStudio