Сегодня первая в жизни линейка у детей проходит в первом классе: в новой красивой форме, с букетами из магазинов. А ещё совсем недавно первоклассников обучали в «нулевом классе» — в детском саду, с сохранением дневного сна. После него потом шли сразу во второй. В книге нашего блогера Анастасии Мироновой «Мама!!!» показан один день из жизни таких садичных первоклассников.

«Сиди не двигайся!» — строго сказала бабушка. Хотя обычно она во время причесывания говорила Саше: «Терпи, казак — атаманом будешь». Правда, Саша долго слышала «терпи, казах», потому что родилась в Казахстане. Когда ей сказали, как говорится правильно, она расстроилась, потому что смысл из бабушкиной присказки совсем пропал. Какой казак? Каким атаманом?

Но сейчас бабушка не говорила и этого. Она туго затянула косы, перевязала их искрящими — Саша слышала, как над головой сверкают искры — лентами.

— Вставай! Опаздываем.

Саша подскочила, взяла портфель, надела туфли и уже готова была выбежать в коридор, как вдруг вспомнила:

— А тетрадки? А ручку? Мне всё в школе дадут?

— Конечно. И поддадут еще, — съязвила бабушка и заглянула под журнальный стол. — Мать должна была приготовить. В портфеле нету? Точно? Ты смотрела?

Конечно, Саша смотрела. Они с бабушкой стали проверять все шкафы, заглянули под другой стол и даже посмотрели под кроватью — нигде тетрадок не было.

— Так пойдёшь.

— А в чём я буду писать?

— Ещё нескоро писать будете.

— Но я хочу сразу писать.

— Хочет она. У подружек возьмёшь, если что.

Саша расстроилась: в школа была только одна подружка — Анька, и она не то что писать, но и читать не умела, вряд ли родители ей вообще тетрадки приготовили. Уж кому-кому, а Аньке они точно нескоро понадобятся.

Саша неловко попробовала надеть на спину ранец — у неё ничего не получалось.

— Подожди, — сказала бабушка. — Надо ослабить.

Она поправила лямки и помогла. В руки дала Саше букет гладиолусов. В прошлом году Саша уже видела, как дети со всей Лесобазы шли в школу с такими цветами. Гладиолусы росли во многих дворах. Наверное, мамы срывали их и заворачивали в красивую обертку. У кого не было обертки, перевязывали просто ленточкой.

Точно такие же гладиолусы Саша видела во дворе барака, где они с Анькой играли на дровах. Неужели оттуда? Саша хотела спросить бабушку, не там ли она украла цветы, но вспомнила, что ей нельзя ходить так далеко от дома. Промолчала. Хорошо бы пойти сейчас через тот двор и проверить.

Они вышли в коридор, бабушка подтянула вверх ручку двери и защелкнула замок. Толкнула дверь плечом проверить, закрылась ли. Саша побежала вперед. Солнечные лучи из окон лестничных площадок пробивали коридор — было светло и совсем не страшно.

— Подожди ты, свалишься, как всегда! — кричала бабушка, но Саша торопилась. Она быстро сбежала по ступенькам на первый этаж и уже выскакивала на улицу. Во дворе Саша удивилась: еще несколько минут назад никого здесь не было, а теперь полно детей. Таких маленьких, как Саша, она не увидела, стояли дети постарше, уже школьники. Все они были в школьной форме и все — с гладиолусами. В форме была почему-то и Гуля с пятого. Неужели она идет в школу?

— Тебе сколько лет? — спросила её Саша.

Гуля сделала круглые глаза:

— Не знаю, но мама говорит, что семь.

— Счастливая. Ты идешь в настоящую школу? Не в нулевой?

Гуля продолжала таращить по-глупому глаза, как будто не знала, куда идёт. Рядом с ней топталась Алсу. Она, кажется, была ровно в два раза выше Саши. И держала два букета из красных гладиолусов, перевязанных ленточкой.

— В школу мы идем! В школу! Бе-бе-бе!

— Счастливые… — снова протянула Саша. — А чего ждёте?

Алсушка сразу перестала дразниться:

— Не ждём. Мы одни идём в школу, мама на работе. Можно с твоей бабушкой пойти?

Саша повернулась к ней спиной, как выучила перед зеркалом, сложила руки на груди, выставила вбок правое колено и немного потопала ногой. Потом резко посмотрела на Алсу через плечо и сказала:

— Нельзя! Мы с Анькой пойдем. Да, баба? — спросила она для достоверности.

— Не сочиняй! Мы, девочки, не в школу, мы в садик идем. Нулевой-то в садике. Давайте до садика вас проводим.

Алсушка высунула язык:

— Бе-бе-бе! Мы с кем-нибудь другим пойдем, потому что мы идем в настоящую школу. Бе-бе-бе!

Саша расстроилась:

— Но я без Аньки не пойду. Мы вместе.

Бабушка неожиданно согласилась:

— Ну давай посмотрим. Может, Аня ушла давно.

Они перебежали дорогу, по которой вдалеке ехала машина, вошли в Анькин подъезд и постучали к ней. Оттуда сразу раздался веселый голос тети Лены:

— Кто там? Кто там?

— А Аню можно? — Саша всегда так отвечала.

— Можно, можно, — приговаривала тётя Лена, открывая дверь. — Уже собрались? И мы собрались. Заходите, сейчас все пойдем.

Бабушка стала отнекиваться:

— Да мы на улице подождём. Здравствуйте, здравствуйте.

Саша толкнула бабушку в коридор, а сама стала разуваться. Она хотела поскорей увидеть, в чём пойдет в школу Анька. Наверное, в том платье с дня рождения. Саша заглянула в комнату. Там стояла Анька в точно такой же белой кофте и черной юбке. Только на кофте у неё не было вишнёвого листа и кофта так не пушилась.

— Иди сюда, — позвала её Анька. — Ты видела?

Она показала Саше на огромное, в полный рост, зеркало:

— Папа с завода принес, где работал. Ты посмотри, какие мы.

Анька подтянула её рукой ближе к себе, чтобы обе влезли в отражение. Саша всмотрелась сначала в Аньку. Та была немного выше Саши, а руки её висели ниже. У Аньки были очень длинные руки. И ноги тоже были длиннее Сашиных, хотя она раньше этого не замечала. Анька стояла и широко улыбалась своим огромным ртом, губы её стали такие же вишневые, как лист на Сашиной белой кофте. Рыжие волосы убраны в два пышных завитых хвоста, из которых ничего не торчало. Есть рыжие оранжевые, а Анька была золотистая рыжая. Совсем-совсем как из золота. И лицо её тоже было рыжее, всё в веснушках. И руки. Глаза большие и зеленые. Огромные, как будто махровые, ресницы. Саша думала всегда: если бы Анька носила очки, ресницы бы ей мешали. И ещё ей казалось, что Аньке должны мешать зубы, большие и крепкие. Когда Анька улыбалась, видны были одни только зубы. Белые-белые.

У Саши зубы были мелкие и какие-то полупрозрачные. Они росли редко, заострялись на концах — с ними Саша походила на мышку. Она вообще вся была похожа на мышку: серые тонкие волосы, поднявшиеся вокруг бантов дыбом, непонятные глаза, которые все называли зелеными, а они на самом деле серые. У Аньки были большие глаза, густые брови, пушистые ресницы. Все рыжее-рыжее. Со стороны Саши из зеркала смотрела худенькая девочка с маленькими близко посаженными глазками, незаметными бровями и редкими короткими ресницами, которые вообще не были видны в отражении. Саша всегда думала, что она красивее и сильнее Аньки. Она ведь уже умела читать, считать, знала время и быстрее соображала. Анька ничего не умела. Саше казалось, что она, разумеется, лучше. Но в зеркале красивей была Анька. Юбка на ней сидела ровно, кофта не топорщилась, колготки не сползали. У Саши же юбка перекрутилась на талии и молния съехала набок. Из-за белых шерстинок Саша смотрелась неопрятно. Колготки, новые, в первый раз надетые, уже пузырились на коленях. И еще она на фоне Аньки выглядела косолапой, хоть и старалась изо всех сил ставить ноги прямо. Да уж, на самую красивую и взрослую в классе Саша не походила.

Она отодвинулась от зеркала и пошла одеваться. Уши ее покраснели. Она боялась, что все видели, как ей хотелось любоваться собой и назвать себя самой красивой и какая она по правде некрасивая и косолапая.

Впрочем, как только она надела туфли, перестала расстраиваться: уж туфель-то таких у Аньки точно нет! Она посмотрела на пол вокруг. Увы, но возле самого входа в залу, на коврике, стояли новые Анькины белые туфли. Красивые, с розочками, с золотыми пряжками. Такие же лакированные, как у Саши.

— Какие у тебя красивые туфли! — похвалила тетя Лена, увидев, как Саша разглядывает Анькины. — Это тебе мама купила?

Саша занервничала. Она не любила таких вопросов. Конечно, мама, кто ещё мог ей купить? Бабушка зарабатывала мало и копила деньги отдать тете Ире, когда та приедет в гости.

— Да, мама. Наверное, вчера, — тихо сказала Саша и пошла к двери.

— Какая молодец мама! — искренне похвалила тётя Лена. Саша знала, что Анькина мама ее по-настоящему любит, но все равно стеснялась. Ну зачем было спрашивать, кто купил? Папа не купит, папу она не видела. Саша открыла дверь, вышла и тихо сказала Аньке, точно зная, что та не услышит, а услышит мама.

— Я тебе на улице жду, а то вдруг бабушка без меня уйдет.

— Мы сейчас, сейчас! — пообещала тетя Лена и не стала закрывать дверь.

Саша вышла к бабушке. Та сразу поправила ей юбку, просунула руки под нее и подтянула Саше колготки, отряхнула с кофты шерсть.

— Видела, какая Аня чистенькая, аккуратненькая? Аж блестит. А ты?

Саша молчала и разглядывала кофту — справа действительно было небольшое пятно. Наверное, она плохо вытерла руки после желтой порошковой сметаны. Надо как-то прикрывать пятно рукой. Прижимать ее к телу. Только цветы дарить будет неудобно. Может, бабушка подарит? Они постояли вдвоем еще немного, и, наконец, вышла Анька. За ней — тётя Лена и дядя Валя с Женей на руках. На голову ей будто приклеили большой розовый бант.

— Ну, идём? В первый раз в нулевой класс! В новую жизнь! — задорно позвал дядя Валя и вышел вперед. Как будто издевается! Анька весело поскакала следом. Даже от высоких подпрыгиваний колготки у неё не сползали.

Саша пошла за ними, бабушка осталась позади. Саша чувствовала, что колготки снова слезли. Она сама просунула руку под юбку и подтянула их. Они шли по небольшой ивовой аллее. И аллея, и площадь перед зданием магазинов заполнились детьми в форме. Только они с Анькой и еще два мальчика, которых Саша не знала, шли нарядные, без формы. Из какого же они дома? И почему все идут сейчас вместе? Мама говорила, что с понедельника они будут учиться с самого утра, как и в садике раньше. Но вообще-то в школах бывает две смены и обычно старшие дети учатся с восьми, а маленькие — со второй смены. Но сегодня суббота, наверное, школьные учительницы тоже решили поспать подольше и всех позвали к обеду, потому вот и столько народу. Вся Лесобаза вышла!

Некоторые дети были совсем взрослые, они отправлялись в школу одни или с малышами. На своем велосипеде катился рахитик Димка, рядом шел его старший брат. Так, значит, он еще учится в школе? А похож на взрослого дядю. Димку и брата вела их мать. Она была в туфлях, а не тапках. Наверное, на ней сегодня даже платье, не могла же она пойти в школу в халате, но это платье очень напоминало ее обычный халат, под которым пучился живот. Димкин брат тоже нес букет гладиолусов, перетянутый не ленточкой, а резинкой. Это были розовые гладиолусы.

Все дети, которых Саша видела по сторонам, впереди и позади себя, несли гладиолусы. И только у некоторых вместо ленточек или резиночек были красивые обертки. Но Анька несла розы. Настоящие красные розы в шуршащей прозрачной упаковке с наклеенной на обратной стороне фольгой. Сначала цветы за нее несла мама, но когда Анька увидела других детей, она — Саша была абсолютно в этом уверена — забрала у мамы букет. Чтобы понятней было, чей он. Что это она, Анька, несёт его, а не… а не Саша.

Свой букет Саша как раз не хотела брать и отбивалась от бабушки, которая решила, что если все дети идут с цветами сами, Саша тоже должна. Сейчас они завернут за угол, пройдут магазин и там, с тротуара, будет видно двор с дровами и те гладиолусы. Если они оборваны, все ведь поймут, что это бабушка украла. Те гладиолусы были особого, темно-бордового цвета. Совсем как у Саши в букете. Она убежала от бабушки вперед, лишь бы не брать цветы. А бабушка ее нагоняла.

Вот уже прошли промтовары, идут вдоль магазинного здания. Вот вывеска «Продукты» и пивная цистерна. Они повернули и подошли к двухэтажным домам. Саша сжалась. Она не знала, не решила еще, смотреть или не смотреть на те гладиолусы. Вдруг Анька похлопала ее по плечу:

— Хочешь понести? — и протянула свой букет. Саша широко раскрыла руки и взяла эту шуршащую блестящую красоту, будто самую большую драгоценность.

— Спасибо, — тихонько сказала она, даже не глядя на Аньку. Ей стало стыдно, что она так плохо о ней подумала.

Анька уже отскочила в сторону, в тот двор, где они гуляли.

— Смотри, — крикнула она Саше, показывая на клумбу пальцем. — Совсем как у тебя. Какие красивые. Можно, я твои цветы понесу?

Саша не сразу осмелилась посмотреть туда. И с радостью увидела, что те гладиолусы были на месте, в клумбе. Она повернулась к Анькиным родителям, которые уже их нагнали, и спросила:

— Можно Аня понесет мой букет? Она сама попросила.

— Конечно. Если ты разрешаешь, — улыбнулась тетя Лена.

Конечно, она разрешает. Ну конечно. Она ведь боялась, что они будут против. Они купили такой дорогой букет — почему Анька должна идти с гладиолусами?

Саша подпрыгнула от радости:

— Спасибо! Мы с ней потом поменяемся!

И побежала с Анькой к бабушке. Та все слышала и сама отдала цветы.

Так они и шли вдвоём, Саша — с розами, Анька — с гладиолусами, срезанными с какой-то другой клумбы. Саша была счастлива.

— А у нас арбуз со вчера остался. Мама сказала, приходи к нам после школы. Придешь?

Саша даже ответить ничего не смогла — она задыхалась от радости. Ей пять лет, а она уже идет учиться. У неё новая белая кофта из настоящей ангорки, лакированные туфли, розы, лучшая в мире подружка, а вечером она снова будет есть арбуз с сахарным инеем на красной сочной мякоти.

Отрывок из романа «Мама!!!» Анастасии Мироновой. Книга готовится к печати в Редакции Елены Шубиной, АСТ.