Наш друг, колумнист «Мела», писательница Анна Матвеева рассказывает классную новогоднюю историю в духе фильма «Страна ОЗ» с Яной Трояновой. Тут тоже есть подвыпивший Дед Мороз, травмпункт, главная героиня в предпраздничной лихорадке… Только дело происходит в школе. Точнее, даже в элитной екатеринбургской гимназии.

Я с детства любила Новый год — потому что родители каждый раз чудесным образом ухитрялись сделать для нас с братом настоящий праздник. Дело даже не в ёлке и подарках, хотя было и то и другое. Сразу после ужина мы получали конверты с таинственными картами и зарифмованными подсказками — путешествуя по квартире, нужно было найти хорошо спрятанный свёрток с подарком: и было уже не так важно, что там, под обёрткой — бесценным становился сам путь. Бесценным и незабываемым.

Мама покупала нам подарки, а отец отвечал за «подачу»: сочинял для нас письма от лица… нет, не Деда Мороза, а барона Мюнхгаузена, который по случаю передавал нам приветы и поздравления на пути откуда-нибудь с Сатурна к звезде Альдебаран. Ни с чем не сравнимое ощущение счастья, волшебства и чуда — вот чем были наши домашние праздники, и они то и дело вспоминаются мне по поводу и без.

Вспоминаются и университетские ёлки, на которые меня водили, как положено, в карнавальном костюме, а иногда просто в нарядном платье. Был костюм мушкетёра и даже шпага, обёрнутая фольгой. Через год тем же мушкетером оделась Надя, дочка маминой коллеги, а у меня было длинное платье с пышной юбкой, и поскольку получить приз за костюм тоже хотелось, я взяла Надю под руку и объявила себя «Констанцией Бонасье». Приз мне, по-моему, всё-таки не дали, но факультетский Дед Мороз — преподаватель зарубежной литературы Валерий Маркович Паверман — наблюдал мою наглую выходку с одобрением.

Вспоминаются и нервные новогодние вечеринки девяностых, и наши взрослые, уже семейные поездки — однажды мы с мужем встречали Новый год в Катманду, и хотя рядом с детскими впечатлениями меркнет даже Непал, всё равно там было здорово, наверное, потому что я просто любила Новый год.

А потом в одночасье почти разлюбила этот праздник. В том году мои старшие мальчики-двойняшки пошли во второй класс. Элитная гимназия, куда мы их, не слишком хорошо подумав, записали, отличалась повышенной креативностью педагогов и довольно равнодушным отношением к собственно учебному процессу (отсутствующих учителей не заменяли месяцами, учебники детям могли запросто выдать не 1 сентября, а ближе к концу октября, но не будем о грустном — ведь это праздничная колонка). Зато по части песен, плясок, кустарного стихотворчества и других креативных позывов это учебное заведение находилось впереди планеты всей. Каждый год здесь проводились отчетные концерты, к любому празднику ставились спектакли, где играли в основном не дети, а учителя и не успевшие вовремя спрятаться родители. При том, что никакого «эстетического» уклона у элитной гимназии не было — просто руководству, видимо, нравилось всё такое.

Конечно, я сужу предвзято, потому что ненавижу самодеятельность во всех её проявлениях — и считаю, что домашние спектакли нужно показывать дома. Но в элитной гимназии тебя особо не спрашивали, что ты там считаешь.

Просто объявили однажды на собрании:

— Уважаемые родители, перед Новым годом будет показан спектакль такой-то. Нужны взрослые исполнители ролей Деда Мороза и Белочки.

Не буду хранить интригу: Белочкой, разумеется, назначили меня — как самую не проявившую себя в текущем сезоне

Я должна была выйти на «сцену» в чем-то оранжевом и произнести какую-то необязательную фразу. «Ну ладно, — подумала я, — зато потом можно будет с чистой совестью косить от выступлений дальше». Оранжевый цвет я не ношу, но что-то абрикосовое в гардеробе имеется. Учительница сказала, что даст мне картонный хвост — его надо будет приколоть сзади к джинсам и будет не Белочка, а прям загляденье!

Деду Морозу повезло куда меньше — там была расписана целая роль с хохотом и драматизмом. Жертвой пал отец девочки Лизы, не в добрый час решивший посетить собрание. Это был мощный уральский мужчина, владелец сети кафе — в общем, идеальное попадание в образ!

— Мы вам такой костюм подберём, — разливалась учительница, — будете всем дедам дед!

В день спектакля мы с моей мамой приехали в школу заранее. Я была в абрикосовом свитере и джинсах. Забрала картонный хвост и стала ждать начала представления. Не то чтобы с нетерпением, скорее, отгоняя мысль о том, что я могла бы потратить это время с большей пользой для себя и человечества — но чего не сделаешь ради детей? Хоть колесом пройдусь, хоть Белочкой.

Мои второклашки тем временем носились с одноклассниками по школе. Здесь надо сделать ремарку. Двойняшки, как правило, отличаются характерами — один или одна из них всегда спокойнее. Но для каждого правила найдутся исключение, вот мои сыновья как раз по этому разряду и проходили. Буря и натиск — их вторые имена. Один из парней, Гоша, носясь по классу, неловко задел доску — и насквозь пропорол себе ладонь металлической подставкой для мела (не спрашивайте меня о том, почему в элитной гимназии использовали такие опасные подставки).

Кровь лилась рекой, сын рыдал, я сначала хотела вызвать скорую, а потом при помощи своего минимального медицинского образования (УПК, основы медзнаний) всё-таки установила, что надо ехать в травмпункт — так будет быстрее и надежнее.

Но я же Белочка!

И второй сын, Тима, расстроится, что мы бросим его в школе одного.

Я приняла решение — неправильное, наверное, но на тот момент единственно верное.

В «травму» с пострадавшим на такси поехала бабушка — Гошу там встретили как родного. Он в раннем детстве постоянно каким-то образом калечился, и врачи-травматологи приветливо кивали ему при встрече:

— О, Гоша! Опять к нам? Что на этот раз?

Разбитый лоб, сломанная рука, ушибленная нога… И вот теперь — ладонь, на которой и по сию пору, кстати, виден шрам.

Пока мальчику оказывали первую помощь, начался спектакль, в ходе которого выяснилось, что папа Лизы приехал к началу сильно выпившим (разволновался перед выступлением) и поэтому все могут остаться без Деда Мороза. К счастью, для замены был срочно мобилизован личный водитель Лизиной семьи — он был маленький, тщедушный, но покорно облачился в гигантскую шубу Деда Мороза. Лица его в бороде не было видно вообще. Слов водитель тоже не знал, но с драматизмом и хохотом у него все оказалось хорошо.

А я, думая о раненом своём ребёнке, позабыла ту единственную строчку, которую должна была произнести Белочка, но всё-таки выползла на сцену и что-то пробормотала.

Вечером, когда мы все воссоединились и слегка успокоились, Тима сказал:

— Мама, ты лучше всех сегодня играла! Очень хорошая Белочка получилась, но только, кажется, без хвоста

Я в ужасе дёрнулась — и поняла, что в суматохе, действительно, забыла прицепить к джинсам картонный хвост. Потом я его ещё долго искала по всей элитной гимназии, но это уже другая история.

А Новый год я благодаря тому случаю на долгое время разлюбила — потому что ждала каждый раз с содроганием новых спектаклей и подвигов. Сейчас, когда меня уже никто не просит играть Белочку и совершать, прости господи, моральный выбор, симпатии к этому празднику медленно возвращаются.

Возможно, в этот раз я даже поставлю дома ёлку — и напишу для самой себя письмо с таинственным планом. А мои взрослые двойняшки, я точно знаю, ищут прямо сейчас подарок под ёлку для любимой бабушки.

С наступающим Новым годом, друзья! И пусть он будет лучше предыдущего.