Психотерапевт Стефани Шталь уверена: люди, которые гордо говорят, что не нуждаются в близких отношениях, на самом деле просто недополучили любви в детстве. В своей книге «Любит/не любит. Что мешает вам создать крепкие отношения и как это исправить», которая вышла в издательстве «Бомбора», автор объясняет, как родители могут сформировать у ребенка расстройство привязанности и чем это чревато.

1. Озабоченная привязанность — «Я не в порядке, а ты в порядке!»

У детей, которые получили очень неравномерный опыт общения с матерью, часто развивается озабоченный тип привязанности. С точки зрения ребенка, отношение матери загадочно и зависит от ее настроения в данный момент.

Для этих детей мать ненадежна и непредсказуема. То ведет себя ласково и чутко, то отталкивающе, холодно или зло. Ребенку бывает очень трудно оценить, как поведет себя мать в той или иной ситуации. Одна клиентка рассказывала мне, что всегда испытывала панический страх, возвращаясь из школы с плохими оценками — в зависимости от настроения мать либо утешала ее, либо отвешивала оплеуху и не разговаривала с ней до конца дня.

Поэтому такие дети постоянно оценивают настроение своей матери, стараясь почувствовать, чего мать от них ждет, что ей нужно, чтобы она была с ними ласкова или по крайней мере не наказывала. Они словно отращивают чувствительнейшие антенны и полностью подчиняются ожиданиям матери.

Их интерес к тому, что происходит вокруг, очень ограничен — ведь для них, в отличие от детей с надежным типом привязанности, мать не верная опора, от которой они могут доверчиво отталкиваться. Они предпочитают держать мать в поле зрения, чтобы иметь возможность контролировать ее настроение. Из-за этого у таких детей очень слабо развита способность к автономии и самостоятельности, вместо нее наблюдается явная склонность к зависимости.

Самооценка у таких детей тоже низкая — ведь в перепадах материнского настроения они винят себя

Как правило, все дети винят себя в том, что родители на них сердятся — ведь они взрослые, большие и непогрешимые с детской точки зрения. Дети с озабоченным типом привязанности, когда мать вновь и вновь срывает на них плохое настроение, развивают в себе убеждение, что они просто недостаточно хороши.

Крайне противоречивое отношение матери они объясняют собственными неудачами, саму же мать возносят на пьедестал. Часто это поклонение еще усиливается матерью или даже обоими родителями, которые сигнализируют ребенку, что они, родители, безупречны, а ему нужно еще очень многому научиться.

Таким образом, ребенок развивает внутреннюю программу, которую можно кратко сформулировать как «Я не в порядке, а ты в порядке!».

Программа эта продолжает действовать и в любовных отношениях. Став взрослыми, такие люди постоянно озабочены тем, чтобы получить согласие и признание со стороны. Они всегда находятся в состоянии «приема» и крайне чувствительны по отношению к невысказанным ожиданиям партнера. Почувствовав эти ожидания, они удовлетворяют их с поспешным послушанием.

Быть покинутыми для них — катастрофа, подтверждение личного глубоко укоренившегося убеждения в том, что они недостаточно хороши.

<…>

Не нужно обладать богатой фантазией, чтобы прийти к выводу, что люди с озабоченным типом привязанности обычно склонны застревать во вредных для себя отношениях. Поведение бессердечного партнера привычно объясняется собственными неудачами, а зависимость от его одобрения мешает от него освободиться. Задачу освобождения дополнительно усложняет плохо развитая способность к автономии и самостоятельности — люди с таким типом привязанности сильнее, чем все остальные, подвержены убежденности в том, что не смогут жить без своего партнера и, соответственно, без отношений.

2. Боязливая привязанность —«Я не в порядке, и ты не в порядке!»

Людям, которые во взрослом возрасте демонстрируют боязливый тип привязанности, довелось в детстве быть жестоко обманутыми в своем стремлении к доверию и близости. Свой вклад вносит и определенная предрасположенность ребенка, благодаря которой разочарование переживается так сильно. Можно сказать, что люди с боязливым типом привязанности отличаются особой душевной ранимостью, которая делает их исключительно восприимчивыми к отказам и критике.

Их матери были по большей части холодными и отстраненными, некоторые даже относились к детям с сарказмом, унижали их или оскорбляли. В раннем детстве преобладающими ощущениями были пустота, отверженность и явный недостаток тепла и понимания. Матерям этих людей не хватало сочувствия к потребностям ребенка.

Такое часто бывает, когда сама мать в детстве была сильно разочарована в стремлении к близости

Иначе говоря, она не получила от своей матери хорошего примера для подражания и зачастую сама имеет проблемы с отношениями. Таким матерям очень трудно ощущать и устанавливать физическую и душевную близость со своим ребенком.

В ряде случаев свое влияние оказало запрограммированное, неестественное материнское поведение, не учитывающее индивидуальных потребностей ребенка. Например, в 1960-х годах бытовал весьма своеобразный взгляд на воспитание: считалось правильным позволять маленьким детям плакать, пока не устанут, а кормить их и вынимать из кроватки надо было четко по графику.

Некоторые матери неукоснительно придерживались этого требования, и, таким образом, их дети не приобрели опыт того, что кто-то придет на помощь, когда они расстроены, напуганы или голодны.

Большинству матерей детей с боязливым типом привязанности свойственна сильная эмоциональная двойственность или даже явное неприятие своего ребенка, которое он начинает чувствовать очень рано.

Иногда внешние обстоятельства, такие как болезнь или большое количество других детей, не позволяют матери уделить малышу должное внимание. Но независимо от того, по какой причине проявляется недостаток поддержки и внимания, результат один: дети чувствуют себя нежеланными, непринятыми. Часто они познают на собственном опыте, что никак не могут повлиять на отношение матери, не могут угодить ей, что бы ни сделали. Они не приближаются к матери, потому что она держит дистанцию и отталкивает их. В последующие годы такие дети часто сталкиваются с тем, что их много критикуют и мало обращают на них внимание, из-за чего у них развивается прочный страх отказа.

Они страдают как от плохой самооценки, так и от глубокого недоверия к межличностным отношениям. Их внутренняя программа гласит: «Я не в порядке, и ты не в порядке!»

Как бы то ни было, в них живо стремление к привязанности и близости. Они несут в себе неизбывную тоску по любви, а став взрослыми — по партнерству. Однако, будучи глубоко убежденными, что рано или поздно их покинут, они боятся вступать в близкие отношения.

Это приводит к постоянному конфликту сближения и отдаления: как только такие люди встречают потенциальную любовь, они начинают совершать шаги вперед-назад, будто в танце, внутренне разрываясь между надеждой на счастливый конец и одновременно уверенностью, что все равно им счастья не видать. В отличие от людей с отвергающим типом привязанности, у людей боязливого типа близость партнера вызывает сильнейший страх, а поскольку они все-таки жаждут глубокой связи, им плохо жить одним. Проще говоря, им не живется ни с партнером, ни без него.

Из-за сильного страха, который вызывает у них близость партнера, они подвержены страданиям гораздо сильнее, чем отвергающие, от которых страдают в основном партнеры и о которых пойдет речь в следующем разделе.

Люди с боязливым типом привязанности предпочитают всячески уклоняться от отношений, чтобы защитить свою крайне изменчивую самооценку. Ведь в конечном счете отношения могут потерпеть крах, и эта обида была бы невыносима.

Один из таких людей заметил с грустной самоиронией: «Я оскорблен, уже когда дует ветер!»

При этом страх отказа у людей с боязливым типом привязанности относится не только к любовным отношениям, а к межличностным контактам в целом. Они живут в постоянном тревожном напряжении и постоянно опасаются, что натолкнутся на отказ и критику. Если страх выражен сильно, это может привести к социофобии — тогда человек постарается по возможности свести к нулю вообще все межличностные контакты. Многим удается в значительной степени замаскировать свои страхи, и такие люди неплохо устраиваются в профессиональной и личной жизни.

Лишь в любовных отношениях, где неудача поразила бы их ужаснее всего, они не в силах справляться со своим страхом.

3. Отвергающая привязанность — «Я себе безразличен, и ты мне безразличен!»

Люди с отвергающим типом привязанности, так же как и боязливый тип, приобрели опыт одиночества в отношениях с матерью — многократно сталкиваясь с отказами и холодностью. Таким образом, самый ранний жизненный опыт этих двух типов очень похож. Различия образуются несколько позже.

Так, в семьях, порождающих людей с отвергающим типом привязанности, при обычно слабо эмоциональной атмосфере большое значение придается достижениям. Если ребенок отвечает высоким требованиям, он может, несмотря на недостаток эмоциональной подпитки, развить у себя вполне приемлемую самооценку на основании своих хороших способностей. Часто бывает и так, что дети, развивающие этот паттерн привязанности, обладают от рождения большими задатками, например интеллектом выше среднего.

Благодаря этому они завоевывают признание родителей, а также родителей других детей и учителей. Это одобрение хотя бы частично компенсирует им недостаток материнского тепла, который в обычном случае способствовал бы низкой самооценке, а все остальное достигается благодаря неплохим способностям к вытеснению конкурентов. Таким образом, люди с отвергающим типом привязанности получают опыт того, что на мать они положиться не могут, но в силу собственных способностей справляются и в одиночку.

Это приводит к развитию у них крайней самонадеянности. Их девиз: «Я в порядке, а ты — нет!» Впоследствии у них проявляется выраженная потребность в автономии.

Партнер для нарцисса — продолжение собственного «я», то есть он должен увеличивать блеск нарцисса и ни в коем случае не угрожать этому блеску

Им, очевидно, не нужны другие люди — по крайней мере, близкий контакт с ними. Люди с отвергающим типом привязанности очень рано учатся отделять от сознания все внутренние душевные импульсы, вызванные самыми ранними, первичными детскими страхами из-за полной изоляции и заброшенности. Одиночество и страх, которые надолго поселились в бессознательном таких людей, не в силах преодолеть заградительный огонь психических защитных механизмов и, таким образом, не проникают в зону осознанного восприятия.

Неврологические исследования показали, что дети и взрослые с этим паттерном отношений демонстрируют очень высокий аффективный паттерн возбуждения, указывающий на сильные чувства при попадании в ситуацию эмоционального напряжения, например при расставании со значимым человеком. Однако это возбуждение немедленно блокируется — прежде чем сможет дойти до областей мозга, ответственных за осознанное восприятие. Люди с отвергающим типом привязанности научились подавлять свой страх так хорошо, что больше его не чувствуют. Они чувствуют себя более или менее неуязвимыми. В младенческом возрасте эта стратегия выживания была абсолютно уместна — все остальное, вероятно, было бы для них смертельно опасным.

Однако, как и все паттерны раннего детства, этот тип привязанности переходит во взрослую жизнь, и начинаются проблемы. Люди с отвергающим типом привязанности считают, что стоят выше любовных дел. Однако и они не полностью обезопасились от любви. Даже если их потребность в близости практически атрофирована, у большинства она отмерла не окончательно. Когда они вступают в любовные отношения, то благодаря своему душевному устройству вынуждены ступать по тонкой грани. Ведь если близость в отношениях становится слишком интенсивной, вытесненные желания подают голос и пробуждают катастрофические страхи давних детских дней, которым удается то тут, то там просочиться через огневую завесу.

Изгнанный страх прорывается и со всей силой напоминает о раннем опыте безнадежной привязанности. Вывод: опасное желание отношений нужно подавить!