Как появилось выражение «часики тикают», что имеется в виду и почему сама идея женских «биологических часов» — это стрессовый фактор, мешающий нормально жить? Об этом и многом другом в своей книге «Вне поколений. Новые правила работы и жизни» (вышла в издательстве «Альпина Паблишер») рассказывает профессор Школы бизнеса Уортона, экономист и социолог Мауро Гильен.

Подлинное освобождение женщин

«Я откладывала попытки завести ребенка до тех пор, пока не почувствовала, что моя карьера позволяет мне сделать годовую паузу, — пишет канадская журналистка Карли Форчун, исполнительный редактор женского сайта Refinery29, до этого работавшая в крупнейших ежедневных газетах своей страны. — Моя работа была для меня всем — главным источником гордости и творческой отдушиной, она позволяла мне быть самой собой и давала мне и некоторые очень важные для меня отношения. Я не готова была отказаться от этого и упустить важные, крупные и более высокооплачиваемые возможности». Она часто меняла работу, что усугубляло ситуацию, потому что всякий раз ей приходилось заново завоевывать авторитет на новом месте, откладывая на потом все остальное в своей жизни. «Я никогда не чувствовала, что могу сделать паузу — пока в конце концов не сделала ее».

Почему мы ставим женщин в такое положение? Почему мы заставляем их выбирать между рождением ребенка и карьерой? Нет ли другого способа организовать жизнь и карьеру? Как женщинам добиться справедливого отношения к своему трудовому опыту? Может ли помочь многолетний менталитет?

Стресс и несправедливость, с которыми сталкиваются многие женщины на рынке труда и на корпоративной лестнице, обусловлены тем давлением, которое оказывает на них общество, требуя определиться с выбором между работой и семьей. Еще в 1978 г. обозреватель The Washington Post Ричард Коэн написал знаменитую статью («Часы карьеристки тикают» (The Clock Is Ticking for the Career Woman). — Прим. пер.), в которой он ввел термин «биологические часы» применительно к испытаниям и невзгодам женщин-карьеристок. «Женщина (это могут быть разные женщины разных возрастов) идет на обед. Вот она входит в ресторан. Красивая. Темные волосы. Среднего роста. Хорошо одета. Снимает пальто. Хорошая фигура». После такой мизогинной прелюдии статья переходит к сути дела. «У нее прекрасный возраст, 27–35… — продолжает он, — и вообще-то, чтобы вы знали, в ее жизни появился новый мужчина». Она опускает глаза, он спрашивает, что случилось. «Не для протокола?» Наконец момент истины: «Я хочу ребенка». Независимо от семейного положения, «всегда есть ощущение, что часы тикают. Нужно принять решение. Решение на всю оставшуюся жизнь». Ставки для двоих, ведущих этот разговор, совершенно разные. Мужчине не приходится беспокоиться о многих вещах. «Таких, как тиканье биологических часов».

Проблема в том, что идея часов используется для укрепления сексистских представлений, как пишет Мория Вайгель, преподаватель коммуникаций в Северо-Восточном университете. В конце 1970-х, после второй волны феминистского движения, появления противозачаточных таблеток и легализации абортов, на женщин вылился «поток историй о биологических часах… Средства массовой информации восхваляли женщин-профессионалов, которые решили завести детей, не отвлекаясь от карьеры, и предупреждали женщин, которые откладывали рождение детей, что впоследствии они об этом пожалеют». Как она отмечает, возможность того, что женщины не хотят быть матерями, рассматривается лишь изредка.

Растущее явление женского карьеризма вступало в противоречие с последовательной моделью жизни

Детерминистская концепция биологических часов подразумевала двойные стандарты, согласно которым ответственность за воспитание семьи практически полностью возлагалась на женщину, что фактически укрепляло представления о патриархате и внушало женщине чувство вины, если она не находила времени для рождения детей или откладывала их рождение. Никто не упоминал о мужских биологических часах, предполагая, что мужчины способны иметь детей всегда, хотя в половине случаев бесплодия виноваты именно мужчины. «Понятие „биологических часов“ нужно было для того, чтобы полностью переложить бремя воспроизводства мира на плечи женщин, — заключает Вайгель. — Эта идея имела как моральные, так и практические последствия: если вы не планировали свою жизнь „правильно“, вы заслуживали того, чтобы в итоге остаться в отчаянии и в одиночестве».

Важно понимать, что сама идея «биологических часов», как бы она ни влияла на женщин, почти точно совпадает с последовательной моделью, а именно с периодом жизни, в течение которого люди должны учиться и работать, если они хотят добиться профессионального успеха. Жесткая модель «игра — учеба — работа — пенсия» была разработана более ста лет назад и для мужчин — когда только мужчины, и то немногие, могли рассчитывать на продолжение образования, хорошую работу вне семьи и пенсию (женщины получали пенсию только как вдовы). Эта модель работала в течение многих десятилетий, но только потому, что большинству женщин отказывали в возможности получить образование и не рекомендовали работать вне дома. Лишь когда женщины стали получать образование и делать карьеру, стало понятно, насколько последовательная модель жизни не соответствует мечтам и чаяниям женщин.

В 1960-х женщины провели решающую битву в своей долгой борьбе за равноправие и паритет

Отмена последовательной модели жизни могла бы стать еще одним поворотным моментом. Эта модель выгодна только мужчинам, поскольку им не нужно прерывать карьеру, чтобы завести семью. Последовательность «игра—учеба—работа—пенсия» противоречит желаниям и предпочтениям женщин, учитывая, что большинство повышений в компаниях или в правительственной бюрократии происходит, когда сотрудникам уже за 30–40 — именно тогда, когда многие работающие женщины предпочли бы родить и воспитывать детей. Более того, в неравном мире, где даже работающие матери берут на себя непропорционально большую долю домашних обязанностей, мужчины могут спокойно заниматься своими карьерами, в то время как женщины завоевывают это право с боем — или, что еще хуже, занимаются детьми в ущерб работе. Неудивительно, что, когда во время пандемии коронавируса закрылись школы, 2,5 млн американских женщин уволились, чтобы сосредоточиться на домашних делах и помочь своим детям в онлайн-обучении.

«Традиционная схема работы, включающая образование, полный рабочий день и выход на пенсию, основана на типичной мужской модели работы, — написала Шэрон Мэвин из бизнес-школы Ньюкасла в 2001 г. — У современных женщин такой модели нет. Очевидно, что, пока преобладает мужская модель карьеры, а женщины сходят с дистанции, чтобы выполнять семейные обязанности, им будет сложнее продвигаться по службе». Предельно просто и чертовски понятно.

По результатам исследования, проведенного демографами Патриком Ишизукой и Келли Мьюзик, у американских «женщин, занимавших до рождения ребенка высокооплачиваемые должности и работавших 40 и более часов в неделю, значительно меньше шансов быть трудоустроенными после рождения ребенка». Это особенно выражено для руководящих должностей среднего и высокого уровня, где залог успеха — личное присутствие и поддержание отношений. Существуют профессии, которые предоставляют работающим матерям определенную гибкость, но общая картина такова, что в традиционной (мужской) модели карьерного роста продвижение по службе происходит в предсказуемые моменты времени, а перерывы не предусмотрены.

В будущем реорганизация компаний, технологические изменения и удаленная работа могут создать множество альтернативных карьерных путей, но, как мы увидим ниже, неясно, смогут ли женщины воспользоваться этими возможностями в той же мере, что и мужчины. А сейчас женщины по-прежнему в проигрыше: им приходится идти на компромисс с семейной жизнью, страдать от высокого уровня стресса, прерывать карьеру и лишаться возможности карьерного роста. Существующая система приспособлена для мужчин гораздо лучше, чем для женщин.

Иллюстрация на обложке: GoodStudio / Shutterstock / Fotodom