«Ангелочек», «В аду» и ещё 7 пугающих святочных рассказов русских писателей
«Ангелочек», «В аду» и ещё 7 пугающих святочных рассказов русских писателей
Рождество всегда представлялось русским литераторам временем не только чуда и сказки, но столкновения реального и потустороннего. Анастасия Никушина собрала 7 «святочных рассказов», повествующих о первых днях нового года и последних — года старого.
1. «Мальчик у Христа на елке», Ф. Достоевский
Один из самых знаменитых и образцовых святочных рассказов русской литературы — короткий текст Достоевского «Мальчик у Христа на елке». Очень напоминающая сюжет «Девочки со спичками» Ганса Христиана Андерсена, история безымянного замерзающего мальчика выдержана в традициях жанра. Тут и канун Рождества, и автор-рассказчик, и несчастный ребенок как главный герой, и мотив рождественского чуда.
Изначально рассказ Достоевского задумывался как зрослая литература и для детей в общем-то не предназначался, но в итоге превратился в детское чтение. Вообще-то история правда очень мрачная и грустная — нужно ли такое ребенку? Вопрос открытый.
А вот то, что подросткам прочесть текст можно хотя бы для того, чтобы познакомиться с обрзчиком жанра «святочного рассказа» — точно.
«Жутко стало ему наконец в темноте: давно уже начался вечер, а огня не зажигали. Ощупав лицо мамы, он подивился, что она совсем не двигается и стала такая же холодная, как стена. „Очень уж здесь холодно“, — подумал он, постоял немного, бессознательно забыв свою руку на плече покойницы, потом дохнул на свои пальчики, чтоб отогреть их, и вдруг, нашарив на нарах свой картузишко, потихоньку, ощупью, пошел до подвала».
Отрывок из рассказа Ф. М. Достоевского «Мальчик у Христа на елке»
2. «Страшное гадание», А. Бестужев-Марлинский
Современник Пушкина, его знакомый и коллега, декабрист Александр Бестужев (использовал псевдоним «Марлинский») влюбил публику в свои рассказы незадолго до того, как свои произведения начал публиковать Александр Сергеевич. Как раз после появления куда более талантливого автора слава Бестужева постепенно утихла, но некоторые его тексты хорошо читаются и сегодня. К примеру — повесть «Страшное гадание», которая опередила и гоголевские рождественские ужасы из «Вечеров на хуторе близ Диканьки».
«Увидев меня в мундире, он раскланялся очень развязно, даже слишком развязно для своего состояния, и скромно спросил, не может ли чем послужить мне? Потом, с позволения, подсев ко мне ближе, завел речь о том и о сем, пятом и десятом. Рассказы его были очень забавны, замечания резки, шутки ядовиты; заметно было, что он терся долго между светскими людьми как посредник запрещенных забав или как их преследователь, кто знает, может быть, как блудный купеческий сын, купивший своим имением жалкую опытность, проживший с золотом здоровье и добрые нравы. Слова его отзывались какою-то насмешливостью надо всем, что люди привыкли уважать, по крайней мере, наружно. Не из ложного хвастовства и не из лицемерного смирения рассказывал он про свои порочные склонности и поступки; нет, это уже был закоснелый, холодный разврат. Злая усмешка презрения ко всему окружающему беспрестанно бродила у него на лице, и когда он наводил свои пронзающие очи на меня, невольный холод пробегал по коже».
Отрывок из повести А.А. Бестужева-Марлинского «Страшное гадание»
3. «Ангелочек», Л. Андреев
Писатель Леонид Андреев привнес в русскую литературу настоящий хоррор, который пусть и не слишком пугает сегодня. Рассказ «Ангелочек» — это отчасти автобиографическая история о бунтаре-гимназисте Сашке, который отчаянно задирает сверстников, рвет тетрадки и вообще ведет себя несносно, во многом потому, что не получает любви дома.
Он посещает богатую елку: празднику не рад, хозяев задирает, обижает их маленькго сына. А потом случается небольшое, но необходимое Сашке рождественское чудо. И тьма, вроде бы, расступается.
«Лицо ангелочка не блистало радостью, не туманилось печалью, но лежала на нем печать иного чувства, не передаваемого словами, не определяемого мыслью и доступного для понимания лишь такому же чувству. Сашка не сознавал, какая тайная сила влекла его к ангелочку, но чувствовал, что он всегда знал его и всегда любил, любил больше, чем перочинный ножичек, больше, чем отца, и больше, чем все остальное. Полный недоумения, тревоги, непонятного восторга, Сашка сложил руки у груди и шептал:
— Милый… милый ангелочек!»
Отрывок из повести Л. Н. Андреева «Ангелочек»
4. «В аду», В. Дорошевич
Фельетоны — исключительно популярный в конце XIX века жанр коротких сатирических заметок в виде прозы или небольших стихотворений. Пожалуй, такой же ходовой, как те же святочные рассказы.
Журналист Влас Дорошевич был настоящим мастером фельетонов и в своих коротких стишках зарисовывал почти все современные ему феномены столичной жизни. Пройти мимо всеобщего увлечения святочными рассказами он не мог, и потому создал фельетон «В аду».
Причем тут ад?! Именно туда Дорошевич послал в поисках персонажей многочисленных писателей, увлеченных созданием разнообразных рождественских зарисовок.
«Дама. Дайте мне Наполеона.
Черт. Наполеона, изволите, нету-с. Сами понимаете: Наполеон один, а беллетристов много. Наполеон занят-с.
Дама. Ну ничего! Дайте мне в таком случае небольшого щенка. У меня хороший сюжет был — как Наполеон в Корсике в рождественскую ночь чуть-чуть не замерз. Ну да я Наполеона на щенка переделаю. Скелеты у вас есть?
Черт. Скелет есть хороший. Выдержанный скелет. Столетия три в стене лежал.
Дама. Вот такой мне и нужен. Покойников дайте с десяток, только пострашнее каких!
Черт. Покойник будет первый сорт! Страшенный!»
Отрывок из фельетона В. М. Дорошевича «В аду»
Сейчас, в XXI веке, всего юмора фельетона не понимаешь: чтобы разобраться в шутке про господина Потапенко, нужно сначала понять, кто он таков. Поэтому учтите, что чтение этого короткого текста может превратиться в настоящий литературоведческий экскурс.
5. «Ванька», А. Чехов
Антон Павлович часто воспринимается как один из главных создателей именно шутливых, веселых рассказов. Но опубликованный в 1886 году в «Петербургской газете» в разделе «Рождественские рассказы» текст про маленького мальчика, отправившегося из деревни в городскую мастерскую подмастерьем, совсем другой. Ванька безумно скучает по дедушке и деревне, плачет и хочет обратно. А потом засыпает в своей каморке и видит во сне дедушку, читающего письмо от внука кухаркам. Долгожданная ли это встреча, рождественское ли чудо?
«Приезжай, милый дедушка, — продолжал Ванька, — Христом богом тебя молю, возьми меня отседа. Пожалей ты меня сироту несчастную, а то меня все колотят и кушать страсть хочется, а скука такая, что и сказать нельзя, всё плачу. А намедни хозяин колодкой по голове ударил, так что упал и насилу очухался. Пропащая моя жизнь, хуже собаки всякой… А еще кланяюсь Алене, кривому Егорке и кучеру, а гармонию мою никому не отдавай. Остаюсь твой внук Иван Жуков, милый дедушка приезжай».
Отрывок из рассказа А. П. Чехова «Ванька»
Необычный тогда для автора рассказ публика приняла очень хорошо. Против единственного отрицательного отзыва в прессе появилось множество хвалебных, и даже Лев Толстой, по свидетельству его сына, относил текст к рассказам «первого сорта» в творчестве Чехова.
6. «Дитя и безумец», В. Брюсов
Кто лучше всех ощущает присутствие божественного, чудесного, тайного? Дети и юродивые. Такого популярного мнения придерживался и один из создателей символизма Валерий Яковлевич Брюсов. Поэтому в своей святочный рассказ — очень короткий, милый и добрый, — он поместил девочку Катю и безумного старика, которого та случайно встречает на улице. Вся эта история больше похожа на притчу о сути Рождества.
Если хотите чего-то простого и доброго, обязательно приглядитесь к этому тексту Брюсова. В нем, в отличие от других в этой подборке, нет ничего мрачного и страшного, поэтому почитать совсем небольшой рассказ можно и с совсем маленькими детьми.
«Ночью, однако, она вдруг проснулась. Словно ее разбудил кто-то. Было темно и тихо. Только из соседней комнаты слышалось сонное дыхание няни. Катя сразу вспомнила, что ей надо идти в Вифлеем. Желание спать прошло совершенно. Она неслышно поднялась и начала, торопясь, одеваться. Обыкновенно ее одевала няня, и ей очень трудно было натянуть чулки и застегнуть пуговочки сзади. Наконец, одевшись, она на цыпочках пробралась в переднюю. По счастью, ее шубка висела так, что она могла достать ее, встав на скамейку. Катя надела свою шубку из гагачьего пуху, гамаши, ботики и шапку с наушниками. Входная дверь была с английским замком, и Катя умела отпирать ее без шума.
Катя вышла, проскользнула мимо спящего швейцара, отперла наружную дверь, так как ключ был в замке, и очутилась на улице».
Отрывок из рассказа В. Я. Брюсова «Дитя и безумец»
7. «Чудесный доктор», А. Куприн
Во всяком рассказе, который претендует на «святочный» жанр, должно быть чудо и некое преображение главного героя. При этом творец чуда — не обязательно бесплотный дух. Им вполне может быть и человек, что отлично доказывает короткий рассказ Александра Куприна, который тот сам якобы записал со слов одного из непосредственных участников события (подтвердить существование Мерцаловых достоверно мы не смогли).
Семья Мерцаловых, которая, если верить Куприну, существовала в реальности, отчаянно нуждалась в помощи. И семейству повезло встретить «чудесного доктора» — одного из знаменитейших врачей дореволюционной России, Николая Пирогова, которого порой действительно пытаются описывать как чудотворца.
«Одновременно подавив тяжелый вздох (старшему из них было только десять лет, и к тому же оба с утра ничего не ели, кроме пустых щей) и кинув последний влюбленно-жадный взгляд на гастрономическую выставку, мальчуганы торопливо побежали по улице. Иногда сквозь запотевшие окна какого-нибудь дома они видели елку, которая издали казалась громадной гроздью ярких, сияющих пятен, иногда они слышали даже звуки веселой польки… Но они мужественно гнали от себя прочь соблазнительную мысль: остановиться на несколько секунд и прильнуть глазком к стеклу».
Отрывок из рассказа А. И. Куприна «Чудесный доктор»
Рассказ Куприна, хоть и святочный по жанру, заканчивается не традиционной для этой подборки грустной, мистической чертой, под которой читателю предлагают порассуждать о Боге и чуде. Куприн как настоящий реалист и оптимист, дает «чудесному доктору» реплику, обращенную к несчастному семейству Мерцаловых: «Дай бог, чтобы наступающий год немного снисходительнее отнесся к вам, чем этот, а главное — не падайте никогда духом». И потому текст особенно хорошо читается именно в наступившем 2023 году.
Фото на обложке: Грассе Эжен. Три женщины и три волка. 1900 год