Мой сын Мартин в этом году идёт во второй класс. Но у него ни разу не было школьной линейки. Моя дочка Алиса идёт в этом году в четвёртый класс, и у неё тоже не будет линейки. В прошлом году мы перевели детей на семейное обучение. И 1 сентября 2016 года я пережила сильнейший стресс из-за этого.

Вы не представляете, насколько это страшно, когда дети всех твоих знакомых, все школьники, которых ты знаешь, собираются на линейку. Все мамы обсуждают белые рубашки, ненавистную глажку, цветы и чешки, а у тебя по этому поводу — пустота и полная неизвестность.

По большому счёту эта линейка нужна была только мне. Алиса была рада не учить глупых стихов накануне. Мартин не понимал, теряет ли он что-то. Мой муж считает, что линейка — глупое занятие и мучение детей. Но мне было страшно. Я осознаю, что этот страх связан с инстинктивным — быть отвергнутым обществом, большинством. Добавьте к этому, что в нашей семье (ни у мужа, ни у меня) никто не учился дома. И да, наши с мужем родители считали, что у учёбы в школе нет альтернативы.

В то утро муж поставил детей возле дома, поздравил их с началом учебного года, и мы семьёй поехали отмечать День знаний в ресторане. Сначала мы сидели в пустом зале, а потом ресторан начал наполняться родителями и школьниками в блестящих новых туфлях. Очевидно где-то рядом была школа. Я смотрела на этих школьников и на своих детей, тоже учеников, и понимала, что в моё первое сентября, в далёком 1988 году, не могло пройти вот так в ресторане. Это было не принято. И невозможно. Всех нас унесло тогда толпой от родителей, каждый держал в руках свой букет гладиолусов, половина потеряла в тот день мешок со сменкой.

Хоть раз вы от кого-то слышали: «Наконец-то школа! Давай скорее поедем купим классную форму и рюкзак, вернёмся домой и будем с нетерпением ждать учёбы». В лучшем случае мамы, у которых действительно добрые отношения с детьми, делают из них соучастников ненависти к школе. Они говорят что-то типа: «Ещё немного потерпеть… Ой, а у тебя же в этом году ещё и физика начнётся». О прекрасной школьной жизни не мечтают даже идеальные матери в инстаграме. Все, все вздыхают.

Я тоже вздыхала первые два класса, пока Алиса ходила в школу. Но недовольство — это бесполезное занятие. Это сотрясание воздуха и трата нервов. Многие мамы говорят разумные вещи: и о том, что школа не изменилась вслед за миром, и о том, что школа не учит действительно важным вещам, и про отметки, и про сомнительный эффект школьной социализации. Я наблюдаю, как такие мамы поддерживают друг друга в личной беседе или в комментариях. «Держитесь! Ой, мы вас понимаем. Мы тоже мучаемся, ещё десять лет впереди». И я каждый раз думаю, что все эти силы, что уходят на борьбу и переживания, могли бы уйти на организацию нормальной учёбы. Ведь сегодня и так все родители вовлечены в учебный процесс от и до, только за них решает школа, что делать. Убеждать в чём-то учителей бесполезно, они вроде бы всё понимают, но как танки прут, чтобы соблюсти нормы ФГОС. А мамы будто не видят других вариантов: для них учёба и образование — это априори школа. Да, семейное обучение подходит не всем детям и не всем родителям. Но у родителей, у которых получается отрефлексировать школьные процессы и осознать бесполезность многих, — сил бы точно хватило.

Как и со школой, современные мамы почему-то убеждены, что ребёнок должен ходить на дополнительные занятия. Однажды я слышала как мама разговаривала с сыном-второклассником. «В понедельник и среду у тебя английский, во вторник бассейн, в четверг вазы из глины, в пятницу гитара, в субботу бассейн и немецкий. Ну значит, в воскресенье ты сможешь ходить „на поделки“». Сын сказал: «Мама у меня же в воскресенье тоже гитара». Мама хлопнула себя по лбу: «А, точно, но если я тебя заберу от учителя и привезу в школу, то как раз успеешь „на поделки“». Другая мама при мне говорила: «Да, мы будем ходить на гимнастику. В другие дни все занято, а во вторник–четверг у нас как раз только бассейн, если быстро одеться, то впритык, но будем успевать». Тренер ей ответил: «Вы уверены, что такие занятия спортом будут приносить пользу? Зачем бежать с одной тренировки на другую, вам и одного бассейна должно хватить». С одной стороны, конечно, в современном мире нужно много знаний (школа-то их не даёт). С другой стороны, эти мамы мучают своих детей и мучаются сами. Это не развитие, а тот же самый страх отвержения обществом. Ведь «все побежали — и я побежал».

Я уверена, что ребёнок, которого не занимают и не развивают с утра до вечера, найдёт себе занятие. Причём это занятие гарантировано будет связано с его талантом. Ведь талант-то есть у всех, но когда семь дней в неделю секции и кружки — его не разглядишь и не почувствуешь в себе.

Если в прошлом году у меня был только стресс перед 1 сентября, то в этом я пришла на школьный базар, чтобы купить детям удобную и красивую домашнюю одежду

Я прошла мимо скучных, чёрных рядов школьной формы к ярким — с футболками, платьями и шортами. Пока выбирала, наблюдала за унылыми лицами родителей. Ни один из них не улыбался, не был воодушевлён. И я тоже нырнула в эти ряды, прошла змейкой их все и вынырнула с облегчением. Мне действительно не надо всё это покупать. Я помню, как мы выбирали Алисе форму (у нас в школе нужен был просто «деловой стиль»). В первый год я была воодушевлена, но ко второму классу поняла: нормальной формы не существует. Нет, мальчики очень классно смотрятся в пиджаках, галстуках и лаковых туфлях. Девочки — просто прелесть в своих платьях гимназисток. Но они же не куклы, чтобы их наряжать на потеху публике и завучам. В этой одежде неудобно сидеть семь уроков. Её одно мучение стирать и отпаривать по выходным. К тому же вся эта неудобная одежда дорого стоит. Но приходится покупать, хоть и понимаешь, что она сковывает твоего ребёнка и помнишь, как тебя кололо шерстяное платье. И от этого тоже злишься.

Ответ на все мои страхи я получила в конце прошлого учебного года. Мы встретили бывшего директора Алисиной школы, у неё четверо детей. Она обрадовалась встрече и сказала: «Я очень хотела с вами поговорить, вы ведь перевелись на семейное. У моей сестры так прекрасно учится дочка с седьмого класса. И я тоже об этом задумалась. Я устала их всех развозить по разным школам».

А в апреле я объясняла Мартину, что теперь ему надо подготовиться, чтобы сдать все итоговые тесты. Он спросил меня: «Мама, а что это вообще такое — контрольная?». Я сказала примерно следующее: «Дети весь год учатся, надо же как-то проверить их знания. И поэтому учитель задаёт контрольную, дети к ней готовятся, а потом пишут». Мартин внимательно на меня посмотрел и спросил: «То есть кто-то другой должен решить, знаю я предмет или нет?». А ведь это одна из главных идей, которую мы с мужем задумали реализовать. Мы хотим, чтобы дети учились не для кого-то другого (не для нас, не потому что надо, не из-за денежной работы), а хотели этого исключительно для себя.

Думаю, что каждый из нас сегодня может не просто сотрясать воздух, подписывать петиции или молча злиться. А создавать условия для учёбы и задаваться вопросом: это точно надо моему ребёнку и мне, или мы мучаемся за компанию со всеми? А там, глядишь, и школа изменится.