История жительницы Орска Анны О. — одна из тысячи. С мужем, тремя детьми, двумя котами и собакой она вынуждена была покинуть свой дом в течение нескольких часов, взяв только самое необходимое. 7 апреля двухэтажный дом Анны ушел под воду. Сейчас, когда тема наводнения в Орске практически исчезла из повестки, мы узнали у Анны, как ее семья пережила эту ситуацию и как выглядит их жизнь сейчас.

5 апреля 2024 года в Орске, небольшом (меньше 300 тысяч населения) городе в Оренбургской области, ввели режим ЧС. Причина — прорыв дамбы, которая защищала город от разливов реки Урал. Дамба была построена в 2014 году — на строительство потратили больше 910 миллионов рублей. Первым от воды пострадал район Старого города. Именно здесь жила наша героиня Анна О., далее — ее прямая речь.

«Дети, собираемся. Возьмите котов и лоток»

5 апреля появилась новость, что прорвало дамбу. Из-за пробки в городе муж не смог забрать меня с работы. Пришлось ждать маршрутку, но два часа транспорт просто не ходил. Потом я кое-как села, доехала. Муж встретил меня на остановке, и мы поехали посмотреть на дамбу — где она подтекает и сколько воды в Урале. Когда мы подъехали, уже была сигнализация, куча машин скорой помощи, полиции, МЧС. «Скорее поезжай домой и забирай всё что хочешь. Спасай машину», — сказал муж.

Когда я приехала домой, я никак не могла понять, что нужно брать в первую очередь. Я еще такая спокойная, говорю: «Так, дети, собираемся. Возьмите котов и лоток. Что еще нужно?» Муж напомнил взять документы — взяла. И всё. У меня машина небольшая: четыре человека посадить, два кота, лоток. Так вот мы и уехали вечером, где-то в 10 часов, к моей маме (она живет в 10 километрах от нашего дома). Муж пока остался дома с собакой.

Эвакуация началась 6 апреля. Люди ходили с рупором и говорили: «Соседи, покидайте свои дома». В 10 утра перекрыли всё движение в городе. Я позвонила мужу, говорю: «Давай и ты как-нибудь выбирайся». Воды было немного, и он добрался на транспорте, который эвакуировал жителей. Вечером на машине мы съездили по объездной дамбе за псом — еще дождь лил, дорога узкая, глинистая. Еле-еле доехали.

Я постоянно была на связи с соседкой. Она не хотела эвакуироваться, говорила, что за 70 с лишним лет видела разные наводнения и была готова — у нее двухэтажный большой дом, прямо как у нас. 7 апреля соседка написала, что вода пошла очень стремительно и к обеду она дошла до 2-го этажа — пришлось эвакуироваться и ей.

«От нашего дома осталась только коробка — стены, плесень и вода в подполе»

Мы разместились у моей мамы, она живет в Новом городе. Первую неделю дети учились на дистанте, потому что в школах были открыты пункты временного размещения для пострадавших. Там поставили кровати, положили матрасы, организовали питание, раздавали одежду, оказывали психологическую помощь.

Сейчас дети учатся во вторую смену в другой школе, потому что в нашей по-прежнему расположен ПВР для МЧС. Дети, кстати, из-за всей этой ситуации не особо переживали. Наверное, на них повлияло мое спокойствие — зачем истерить, если не можешь ничего изменить? Но у всех по-разному — например, у дочки моей соседки на нервной почве начался псориаз. Девочка учится в начальных классах. Сейчас мама ходит по врачам, хочет обратиться в прокуратуру.

Вода в нашем районе стоит до сих пор. Да, ее откачивают, дамбу чуть подрыли, а больше ничего сделать нельзя — никакая техника просто не может туда подъехать. От нашего дома осталась только коробка — стены, плесень и вода в подполе. Еще сорвало теплицу. Но нам еще повезло — у кого-то холодильник просто уплыл, а у кого-то весь дом, прямо с фундаментом. Как всё восстанавливать? Вопрос риторический. У меня у каждого ребенка была комната.

До зимы мы просто физически не успеем восстановить дом, потому что у нас кредит 160 тысяч в месяц. И никто с нас его не спишет

Первое время был шок: сначала я подсчитывала убытки. Как же быть со школой, одеждой, обувью, учебниками, компьютерами, планшетами, синтезатором, норковыми шубами, мебелью, кухонной техникой и гарнитуром — всё утонуло. Истерики не было, я даже не могла плакать — правда, когда звонили родственники и друзья, слезы выступали. Спать больше трех часов тоже не получалось, и с каждым новым пробуждением была новая боль. Сначала — мысли обо всём материальном. Сколько вещей куплено, сколько придется потратить на ремонт. Также кредиты, которые остались, — почти 4 миллиона рублей.

Потом я вспомнила, что в доме остались все альбомы и фотографии: когда я была маленькая, как меня встречали из роддома, всё детство детей, их первый состриженный пучок волос, детская одежда, детские поделки из садика и школы. Словом, вся жизнь, которая ушла под воду в одночасье. Это собиралось годами, а сейчас мы как будто остались ни с чем. Одно дело, когда тебе 20 лет, ты полон энергии, можешь начинать всё сначала, а другое дело — когда тебе 40. Тут начинать сначала уже нет ресурсов — дети подрастают, им надо помогать. Например, старшей дочке и ее молодому человеку надо помочь с жильем, а получается так, что сейчас мы сами сидим, как молодожены: собираем по знакомым ложки, вилки и посуду.

«Не надо прикипать ни к чему земному»

Как строили эту дамбу? Непонятно. Еще в 2013 году судебный эксперт Олег Дюкарев сказал, что при ее строительстве допущен ряд нарушений. Потом выступили оренбургские оценщики и сказали, что на самом деле никаких нарушений нет, всё супер. Ну вот, значит, не всё супер оказалось. Пострадавшие от паводка пока живут у родственников или у друзей. Моя соседка инвалид, ей 71 год, и у нее затопило весь дом. Сейчас она живет в квартире у подруги, потому что идти ей больше некуда. Я только хожу за нее во все инстанции и хлопочу: «Дайте бабушке раскладушку».

По закону тем, кто потерял жилье, положена компенсация в размере 100 000 рублей. Губернатор сказал, что все пострадавшие получат единую выплату 20000 рублей (а работает так, что тот, кто не получил 20 тысяч, не получит и 100). Также будет создана комиссия для оценки ущерба, после которой возможно получение компенсации. Я подавала заявления на выплаты, но мне пришел отказ, потому что мы не прописаны в этом доме. Поэтому надо доказывать, что мы там жили, собирать справки, опрашивать соседей, ходить по комиссиям.

А у меня на это физически нет времени: ипотека, работа 6 дней в неделю с 9 до 6. И таких семей большинство

Классный руководитель младшей дочери предложил нам путевку в Краснодарский край. Также выделили сертификаты на 7000 на двух детей-школьников на приобретение школьной одежды. Изначально путевку предложили обоим — сыну, он в 9-м классе, и дочке, она в 7-м, — в Крым. Спросили, какой нам удобен месяц, и мы записались на июль. Но потом учительница позвонила и сказала, что сын не попадает — в июле он уже не будет учеником, потому что выпускается из школы, и путевка ему не положена. Потом вроде предложили Краснодарский край, а куда конкретно, пока не сказали. Путевка, как я понимаю, будет бесплатная. Пока ждем какой-то информации.

Из этой непростой жизненной ситуации я извлекла важный для себя урок — не надо прикипать ни к чему земному. На Радоницу мы ездили на кладбище — там все одинаковы и равны. Мы пришли в этот мир ни с чем и уйдем отсюда тоже ни с чем — наверное, за счет этих мыслей я и держусь. Самое главное, что не случилось того, что нельзя изменить, и все живы и здоровы. Потери, материальный ущерб, плесень на стенах — конечно, тяжело, несправедливо. Но справедливости в этой жизни нет.

Фото на обложке: Егор Алеев / ТАСС