Сегодня многим кажется диким и бесчеловечным посещать зоопарки и цирки, где мучают животных. Но менее ста лет назад точно так же обращались с детьми. А до этого — и со взрослыми. Рассказываем истории человеческих зоопарков — туристы с вечера занимали очередь, чтобы утром увидеть других людей в клетке.

Конец XIX века

Карл Хагенбек был немецким предпринимателем, который обожал животных. Любовь к ним зародилась еще в детстве Карла: в 1848 году отец подарил четырехлетнему сыну тюленей и одного белого медведя.

Со временем коллекция пополнялась. А к 29 годам Карлу даже пришлось купить несколько зданий в Гамбурге — чтобы разместить там всех своих питомцев.

Предприниматель унаследовал от отца фирму, которая занималась торговлей животными. Это приносило ему огромные деньги, поэтому Карл не скупился на постройку больших и красивых загонов — он и правда очень любил всех своих питомцев. Таким образом, он создал прецедент гуманного обращения с четвероногими: вместо тесных клеток Карл размещал их в огромных свободных вольерах, где были и ручьи, и деревья, и скалы, и лианы для лазанья. Его подход сильно повлиял на дальнейшую архитектуру зоопарков, к которой мы привыкли сейчас.

Правда, в биографии Карла было большое темное пятно: помимо зверинцев, его интересовали еще и необычные люди. Он свозил коренных жителей из разных уголков мира в Германию и демонстрировал их туристам в образе дикарей. Все живые экспонаты были темнокожими.

Сначала он выставлял эскимосов и инуитов, потом — представителей бедуинских и египетских племен, жителей деревни Негре, после них — коренное население Мадагаскара, затем — Филиппин. Он посылал специальных агентов, которые находили аборигенов и привозили их к Карлу. Живые экспонаты за такую поездку получали еду и крышу над головой.

Выставки Карла посещали миллионы туристов. В среднем количество посетителей варьировалось от 20 до 34 миллионов человек в год. Карл делал на этом баснословные деньги.

Но, конечно, он был не единственным, кто этим занимался. Другие предприниматели тоже довольно быстро нащупали золотую жилу и стали устраивать человеческие выставки.

Люди приходили смотреть не только на взрослых аборигенов, но и на детей и младенцев. Которые порой пользовались даже большей популярностью, чем их родители.

В то время публика, а именно цивилизованное население Европы, вообще обожала «других», отличающихся от них людей. Поэтому европейцы любили не только посещать человеческие зоопарки, но и смотреть на детей маугли. Пример тому — Каспар Хаузер, 16–17-летний юноша, который в 1828-м из ниоткуда появился на рыночной площади Нюрнберга. Его развитие было на уровне маленького ребёнка: он плохо говорил, не умел читать, не мог отличать людей от животных. Из-за этого Каспара поместили в башню и стали показывать многочисленным зевакам.

Начало ХХ века

В XX веке человеческие зоопарки стали еще популярнее. В 1906 году глава Зоологического общества Нью-Йорка поместил юношу Ота Бенгу, проживающего в экваториальных лесах Африки, в клетку с шимпанзе в Америке. И назвал эту композицию «Недостающее звено». Намекая на то, что в цивилизационной цепочке идёт сначала шимпанзе, потом Ота, затем все остальные.

Эта выставка вызвала у публики много вопросов. Но критика только увеличивала количество посетителей, которые сами хотели взглянуть и решить, гуманно так поступать или нет. Впрочем, из-за многочисленных жалоб через два дня «человекопарк» пришлось закрыть.

Но многие другие подобные выставки продолжали открываться и работать. Людей помещали в клетки в Барселоне, Милане, Лондоне, Гамбурге, Антверпене, Нью-Йорке и Париже. Горожане целыми семьями приходили глазеть на других, непохожих на них людей.

Еще одна знаменитая человеческая выставка случилась в 1958 году в Брюсселе. Называлась она «Конголезская деревня вместе с жителями». Светлокожие люди приходили посмотреть на быт темнокожих, проживающих за ограждениями.

На той выставке была сделана известная фотография. На ней светлокожая женщина просовывает через забор темнокожей девочке банан. По одной из версий, именно этот снимок заставил людей задуматься о негуманности своих действий. Фотография облетела весь свет. Общественность начала высказываться против таких выставок.

Люди, выступающие живыми экспонатами на человеческих выставках, жили в максимально некомфортных условиях. Они, например, были вынуждены носить национальные костюмы, которые никогда не надевали в обычной жизни. И если это была юбка из пальмовых листьев, то она должна была быть на человеке и летом, и зимой, несмотря на погодные условия.

Европейцы, которые ходили на такие выставки, часто воспринимали «экспонаты» скорее как животных, чем как людей. Например, в газетах того времени писали, что посетители порой пародировали обезьян, чтобы привлечь внимание героев выставки.

Вторая половина XX века

После скандала с выставкой в Брюсселе человеческие зоопарки с аборигенами стали закрывать, а их организацию строго пресекать, но это вовсе не означало, что у людей пропал интерес к необычным детям и взрослым.

В 1934 году супруги Олива-Эдуар и Эльзир Дион, жившие в городе Корбей в канадской провинции Онтарио, ждали третьего ребенка. Это была довольно бедная семья: муж работал фермером, жена занималась хозяйством и детьми. В доме не было электричества и воды, а большинство продуктов они выращивали на своем огороде.

27 мая у Эльзир Дион начались преждевременные схватки. Рожать женщина собиралась дома с помощью врача Аллана Роя Дефо и двух акушерок. 28 мая в 4 часа утра на свет появилась крохотная девочка, получившая имя Ивонн. Весила новорожденная около 600 граммов, поэтому ее сразу же обернули в теплое одеяло и попытались согреть теплой водой. Следом за ней родилась такая же маленькая Аннет. После нее — Сесиль.

Врач и родители были в шоке от количества детей. Медик прогнозировал, что девочки не проживут и пары часов. В то время детская смертность еще была довольно высока, женщины часто умирали при преждевременных родах. А рождение нескольких живых семимесячных младенцев одновременно и вовсе казалось чем-то невообразимым.

Но каково же было удивление доктора и родителей, когда вслед за Сесиль появилась Эмили, а потом и Мари. Врач просил своих коллег моментально окрестить девочек в домашних условиях, чтобы увеличить их шансы на выживание.

Пятерняшки выжили. Девочки стали первыми в мире однояйцевыми близнецами. Родителям предлагали отдать девочек на выставки и устраивать с ними выступления, как в цирке. Супруги долгое время не соглашались.

Тогда правительство Онтарио взяло всё в свои руки. Они издали указ, в котором говорилось, что родители обязаны передать опекунство другим лицам, поскольку те не могут обеспечить девочкам достойный уровень жизни. Четырехмесячных детей изъяли из семьи. А опеку над ними передали тому самому доктору, который принимал роды.

Через несколько лет через дорогу от дома, где выросли девочки, построили новое здание — «Питомник Дефо»

Там дети находились под присмотром врача и его коллег. Пятерняшкам было категорически запрещено общаться со своей семьей и выходить куда-то за территорию. А вот любопытным туристам, желающим посмотреть на удивительных детей, было позволено заходить к ним.

Каждый день понаблюдать за девочками через стекло приходили около 6000 человек. Люди с ночи стояли в очереди, чтобы на следующий день подойти к пятерняшкам поближе и посмотреть, как те играют. Государство и врач зарабатывали на этом огромные деньги. По данным разных газет того времени, девочки как достопримечательность были для туристов привлекательнее Ниагарского водопада.

Жизнь, которая проходила в стенах одного здания и на территории игровой площадки, была странной. С одной стороны, у детей было всё: свежие и дорогие продукты, лучшая одежда, за их здоровьем следили именитые врачи. С другой стороны, они были изолированы от родных. Они контактировали лишь друг с другом и врачами, а еще видели на расстоянии людей, которые тыкали в них пальцами. Так или иначе это отражалось на их развитии.

Во взрослой жизни сёстры недобрым словом вспоминали своих родителей и всех причастных к человеческому питомнику. «Как будто они (родители. — Прим. ред.) были соучастниками какого-то злодеяния, приведшего нас в этот мир. Мы были пропитаны чувством греха с момента нашего рождения. Мы были пронизаны чувством вины», — говорили девочки.

Когда в 1997 году в Айове в семье Маккогов родились близнецы-семерняшки, три сестры Дион написали их родителям большое письмо:

Сестры Дион добились от правительства Онтарио компенсации в размере 4 миллионов долларов. Но даже это, по их словам, не сделало их жизнь лучше: «Уже слишком поздно и слишком мало для наших загубленных жизней». Ивонн скончалась в 2001 году. А Аннет и Сесиль сегодня вместе живут в Онтарио.

По официальным данным, последний «человекопарк» был закрыт в 1958 году в Брюсселе. Но на самом деле это лишь перестало так называться, а выставки с живыми экспонатами в виде людей продолжили существовать — просто под прикрытием образовательных проектов.

Например, в 2005 году в Германии в Аугсбургском зоопарке вновь была продемонстрирована африканская деревня с коренным населением. И это вызвало огромный скандал с обвинением администрации в расовой дискриминации. А через два года в зоопарке Конго была замечена семья карликов из 20 человек, которая несколько дней демонстративно показывала свой быт.

В 2019 году Общество охраны дикой природы США принесло публичные извинения за то, что в 1906 году Ота Бенга был выставочным экспонатом вместе с шимпанзе.

Фото на обложке: филиппинская девочка в окружении зрителей, 1905 год, парк Dreamland («Страна Грез») в Нью-Йорке

По материалам The Guardian, CBC, BBC, Africamuseum