«Я увлекаюсь и изменяю тебе на каждом шагу»: история любви Антона Чехова и актрисы Ольги Книппер
«Я увлекаюсь и изменяю тебе на каждом шагу»: история любви Антона Чехова и актрисы Ольги Книппер
Их короткий брак — это роман в письмах: она в Москве, он в Ялте, видятся редко, оба творят поодиночке. Он умер у нее на руках, и только после этого она взяла его фамилию. И еще несколько месяцев продолжала писать ему письма. Рассказываем историю жены великого писателя — актрисы Ольги Книппер-Чеховой.
«Антончик мой, где ты? Неужели мы с тобой никогда не увидимся?! Не может этого быть. Наша жизнь только что начиналась, и вдруг все оборвалось, всему конец.
Театр, театр… Не знаю, любить мне его или проклинать… Так все восхитительно перепутано в жизни сей! Теперь, кроме него, у меня нет ничего в жизни. Все эти три года были сплошной борьбой для меня. Я жила с вечным упреком себе. Оттого я такая непокойная была, неровная, нигде устроиться не могла, свить себе гнездо. Точно все против своей совести поступала. А, впрочем, кто знает, — если бы я бросила сцену…»
11 сентября 1904 г.
Это последнее письмо, которое Ольга Книппер написала своему мужу Антону Чехову — уже после его смерти. За шесть лет знакомства они написали друг другу около 1000 писем. В них — история последних лет жизни писателя, его любви и болезни, становления большой артистки и возникновения Художественного театра: он их познакомил, он же не давал им быть вместе.
«Театр вас съест целиком, без остатка», — вспоминала Книппер слова своего учителя Немировича-Данченко. В 1897 году он вместе со Станиславским задумал «новый» театр — без штампованной манеры игры, с современным репертуаром и доступными по цене билетами. Вместе они собрали труппу молодых артистов, выпускников драматической школы, и начали репетиции.
9 сентября 1898 года в новом театре репетировали «Чайку» — пьесу, которая двумя годами ранее с треском провалилась в Петербурге. Антон Павлович Чехов, автор пьесы и душа труппы, к тому времени уже тяжело болевший, специально приехал на репетицию из Ялты, где находился на лечении. Именно тогда он впервые увидел 30-летнюю Ольгу, которая играла Ирину Аркадину.
Второй раз они встретились на репетиции спектакля «Царь Федор Иоаннович» по пьесе А. К. Толстого. Она снова в образе Ирины — теперь царицы. Но вместо пышного наряда на ней теплое пальто — сырой и холодный зал был не до конца отремонтирован. «И радостно было чувствовать, что там, в пустом, темном партере, сидит любимая нами всеми „душа“ и слушает нас», — писала она в воспоминаниях. После репетиций Чехов вернулся в Ялту и написал своему издателю:
«Меня приятно тронула интеллигентность тона. Со сцены повеяло настоящим искусством, хотя играли и не великие таланты. Ирина, по-моему, великолепна. Голос, благородство, задушевность — так хорошо, что даже в горле чешется. Если бы я остался в Москве, то влюбился бы в эту Ирину».
8 октября 1898 г.
Дочь инженера и пианистки
Ольга Леонардовна Книппер родилась 21 сентября 1868 года в селе Кокман Вятской губернии. Когда ей было два года ее отец, обрусевший немец и инженер по профессии, перевез семью в Москву. Девочка мечтала стать актрисой, устраивала с братьями дома спектакли. Отец же видел в ней художницу и воспитывал как «барышню»: он отдал Ольгу в частную женскую гимназию, нашел преподавателя по живописи, обучал языкам.
В 1894 году Леонард Книппер внезапно скончался. Матери-пианистке, двум сыновьям и Ольге пришлось зарабатывать на жизнь самостоятельно. Ольга стала преподавать игру на фортепиано, а через год тайно поступила в драматическую школу-студию Императорского Малого театра. Спустя месяц ее отчислили — на место пристроили девочку «с протекцией».
Но в том же году Ольгу вне конкурса взяли в драматическую школу Московской филармонии: помогла мать, которая раньше работала там преподавательницей. Книппер попала в класс Немировича-Данченко и проучилась у него три года. В 1898 году, сразу после выпуска, учитель пригласил ее в труппу Художественного — так Ольга стала частью «нового» театра.
14 октября 1898 года состоялось открытие МХТ (ему дали имя Антона Павловича Чехова) и премьера спектакля «Царь Федор Иоаннович». В декабре 1898 года — еще одна премьера, долгожданная «Чайка».
«Ждали третьего акта… И вот по окончании его — тишина какие-то несколько секунд, и затем что-то случилось, точно плотину прорвало. Началось какое-то безумие, когда перестаешь чувствовать, что есть у тебя ноги, голова, тело… Все слилось в одно сумасшедшее ликование. И „Чайка“, и Чехов-драматург были реабилитированы».
Из воспоминаний Ольги Книппер
«Собака», «мордуся» и «венгерская лошадка»
На премьеру «Чайки» Чехов не приехал. К тому времени он уже тяжело болел туберкулезом и редко выезжал за пределы Крыма. На юге писатель сильно скучал — его тянуло в столицу.
«Сегодня поехала к Хотяинцевой (Александра Хотяинцева, художница. — Прим. ред.). Я говорила про тебя, говорила, что тебе надоел вид из окна, и Александра Александровна предлагает написать декорацию Москвы, какого места ты желаешь, и повесить у тебя за окном, чтоб тебе было приятно выглянуть из окна и чтоб приятнее работалось. Как ты думаешь об этом?»
Из письма Ольги Книппер Антону Чехову, 30 декабря 1901 г.
О триумфе пьесы автор узнал из телеграммы Немировича-Данченко: «Успех колоссальный. Мы все сумасшедшие от счастья». Писатель поверил не сразу: после премьеры спектакли прекратились на две недели, и Чехов решил, что «Чайка» снова «обломала крылья». Но причина отмены была другая — Книппер, любимица автора, заболела. К Новому году она поправилась, и «Чайка» вернулась в репертуар с еще большим успехом.
Чехов посмотрел спектакль по приезде в Москву весной — для него труппа устроила отдельный показ, без зрителей и декораций. О впечатлениях он написал Горькому: «В общем ничего, захватило. Местами даже не верилось, что это я написал». Тогда же автор сблизился с молодыми актерами и Ольгой: через год они проведут свои первые гастроли в Ялту.
Несколько дней в Москве Чехов провел вместе с актрисой. Он навестил дом семьи Книппер, сходил с Ольгой на выставку своего друга, художника Исаака Левитана. Актриса провела три дня в усадьбе Чеховых в Мелихово, где встретилась с матерью писателя. Летом она навестила его в Ялте: Антон Павлович показал ей строящийся дом и план сада. Они подолгу гуляли и беседовали. Потом они оба ненадолго вернулись в Москву, а после отъезда писателя Ольга поняла — она скучает. Против правил Книппер написала ему первой. Он ответил:
«Милая, необыкновенная актриса, замечательная женщина, если бы Вы знали, как обрадовало меня Ваше письмо. Кланяюсь Вам низко, низко, так низко, что касаюсь лбом дна своего колодезя, в котором уже дорылись до 8 сажен. Я привык к Вам и теперь скучаю и никак не могу помириться с мыслью, что не увижу Вас до весны».
3 сентября 1899 г.
Начался их роман — долгая переписка, прерывающаяся редкими встречами. В письмах Чехов рассказывал, как «копается в саду» и работает над новыми пьесами: осенью 1900 года он закончил «Три сестры», написанную специально для Художественного.
«Милая моя Оля, радость моя, здравствуй! Теперь сижу в Ялте, скучаю, злюсь, томлюсь. Вчера был у меня Алексеев (настоящая фамилия К. С. Станиславского. — Прим. ред.). Говорили о пьесе, дал ему слово, причем обещал кончить пьесу не позже сентября. Видишь, какой я умный.
Мне все кажется, что отворится сейчас дверь и войдешь ты. Но ты не войдешь, ты теперь на репетициях или в Мерзляковском переулке, далеко от Ялты и от меня».
Из письма Антона Чехова Ольге Книппер, 9 августа 1900 г.
Она рассказывала ему новости из театра, просила следить за здоровьем, «ухаживать только за цветами», «кушать и не ворчать». Оба привязывались друг к другу все сильнее.
«Я хочу, чтоб ты был счастлив со мной, хочу, чтоб у нас была своя жизнь особая, чтоб никто не влезал в эту жизнь. Я знаю, какую ты жизнь любишь, ты, мой поэт, ты, поклонник всего прекрасного и изящного. Я теперь только думаю о жизни с тобой.
У меня сейчас звучит в ушах твой смех. У меня бьется сердце, когда я думаю о встрече с тобой».
Из письма Ольги Книппер Антону Чехову, 23 января 1901 г.
Он называл ее шутливо: «дусик», «комарик мой», «собака», «Олька», «индюшечка», «венгерская лошадка», «мое одеяло», «мордуся», «актрисулька». И отвечал с юмором:
- «Бегу в город и на базар. Будьте здоровы, счастливы, радостны! Не забывайте писателя, не забывайте, иначе я здесь утоплюсь или женюсь на сколопендре».
- «Будь здорова и счастлива. Я твой! Возьми меня и съешь с уксусом и прованским маслом. Крепко тебя целую».
- «Пиши, пиши, моя радость, а то, когда женюсь, буду тебя колотить».
- «Еще немножко — и мы увидимся. Пиши, пиши, дуся, пиши! Кроме тебя, я уже никого не буду любить, ни одной женщины».
Она так и подписывалась: «Твоя собака», «Твоя актрисулька». И иногда добавляла в конце: «А ты мой?» Спустя год переписки, 25 мая 1901 года, они тайно обвенчались.
«И все-таки приду к тебе и буду только твоей»
Брак мало что изменил в их укладе жизни. Чехов, болезнь которого не отступала, продал подмосковное имение и окончательно перебрался в Ялту — навещать жену получалось так же редко. На юге писатель продолжал строить дом, выращивал цветы, работал над пьесой «Вишневый сад», которую очень ждал Немирович-Данченко.
Книппер набирала популярность в Москве и бросить актерство, чтобы перебраться к мужу, не решалась, потому часто винила себя в плохом самочувствии писателя. Ругали ее и современники.
«Антонка, родной мой, сейчас стояла перед твоим портретом и вглядывалась, села писать и заревела. Хочется быть около тебя, ругаю себя, что не бросила сцену.
Мне больно думать, что ты там один, тоскуешь, скучаешь, а я здесь занята каким-то эфемерным делом, вместо того, чтоб отдаться с головой чувству. Что мне мешает?!
Ты мне почаще пиши, что ты меня любишь, мне хорошо от этого. Я могу жить, только когда меня любят. Я пришла к этому убеждению. Какой я слабый человек!»
Из письма Ольги Книппер Антону Чехову, 6 ноября 1901 г.
Даже когда болезнь писателя обострялась, Книппер из Москвы не отпускали. Так случилось в декабре 1901-го: у Чехова началось кровохарканье — актриса же, полная сил, продолжала выступать, а по ночам кутила на новогодних карнавалах.
«Меня гнетет мысль, что ты там томишься день за днем, как в тюрьме, жаждешь другой жизни и терпишь, терпишь без конца… При таких мыслях я чувствую себя низкой, мелкой, неспособной сделать что-нибудь большое и хорошее в жизни».
Из письма Ольги Книппер Антону Чехову, 1 марта 1902 г.
Писатель, «слабеющий физически и крепнущий духовно», все же ее успокаивал. Он считал, что они порядочные супруги, раз не мешают друг другу заниматься своим делом.
«Ты рассуди как следует: если бы ты жила со мной в Ялте всю зиму, то жизнь твоя была бы испорчена и я чувствовал бы угрызения совести, что едва ли было бы лучше. Я ведь знал, что женюсь на актрисе. Ни на одну миллионную я не считаю себя обиженным или обойденным — напротив, мне кажется, что все идет хорошо или так, как нужно».
Из письма Антона Чехова Ольге Книппер, 20 января 1903 г.
«Я не знаю, что сказать тебе, кроме одного, что я уже говорил тебе 10000 раз и буду говорить, вероятно, еще долго, т. е. что я тебя люблю — и больше ничего. Если мы теперь не вместе, то виноваты в этом не я и не ты, а бес, вложивший в меня бацилл, а в тебя любовь к искусству».
Из письма Антона Чехова Ольге Книппер, 27 сентября 1900 г.
Чехов и Книппер хотели завести ребенка, «полунемчика». В год свадьбы актриса забеременела, но позже у нее случился выкидыш. Через год — еще один, после падения в люк во время выступления в Петербурге. Тогда актриса перенесла операцию (провел ее известный акушер Дмитрий Отт) и больше не могла иметь детей.
Последняя беременность, как установилось позже, была не от Чехова. В письмах он часто упрекал ее в неверности, но всегда прощал:
«Получил анонимное письмо, что ты в Питере кем-то увлеклась, влюбилась по уши. Да и я сам давно уж подозреваю, жидовка ты, скряга. А меня ты разлюбила, вероятно, за то, что я человек не экономный, просил тебя разориться на одну-две телеграммы… Ну, что ж! Так тому и быть, а я все еще люблю тебя по старой привычке».
7 марта 1901 г.
Книппер отвечала прямо:
«Я увлекаюсь и изменяю тебе на каждом шагу — это верно. На то я человек и женщина. И все-таки приду к тебе и буду только твоей. И нам будет хорошо. Понял?»
11 марта 1901 г.
Но чаще просто просила: «Люби меня». И сама подшучивала над популярным супругом:
«Заставь всех своих поклонниц искать сливок по Ялте и пей — слышишь? И ешь хорошенько. Я начала худеть — это хорошо. Я купила себе porte-monnaie, кажется, первый раз в жизни. От мужа не дождалась. Заплатила 2 р. 50 у Мерилиза. Отдала твой портрет в раму сделать и Горького тоже, тебя за 7 р. 50 к., а Горького за 3 р. — видишь, ты мне дороже!»
15 ноября 1901 г.
Вагон-холодильник с надписью «Устрицы»
В 1903 году Чехов закончил свое последнее произведение — пьесу «Вишневый сад». К тому моменту Ольга уже играла во всех чеховских постановках: Елену Андреевну в «Дяде Ване», Машу в «Трех сестрах», Сарру в «Иванове». В спектакле «Вишневый сад» актриса получила роль госпожи Раневской, которая стала главной в ее карьере.
Премьера состоялась в январе 1904 года, в последний день рождения писателя. Пригласили на спектакль и самого автора. В партере он напугал зрителей своим внешним видом — его вспоминали белым и худым, с «глиняными руками». Книппер стала навещать его чаще.
«Я жду не дождусь, когда увижу тебя, радость моя. Живу без тебя как кое-кака, день прошел — и слава богу, без мыслей, без желаний, а только с картами для пасьянса и с шаганьем из угла в угол.
Твой кое-кака»
Из письма Антона Чехова Ольге Книппер, 10 апреля 1904 г.
Летом Книппер отвезла мужа в Германию на лечение. Спустя месяц на курорте Баденвайлер 44-летний писатель скончался от туберкулеза. По свидетельствам Ольги, в день смерти он сочинил для нее смешной рассказ, потом вызвал к себе врача и попросил шампанского:
«Взял бокал, повернул ко мне лицо, улыбнулся своей удивительной улыбкой, сказал: „Давно я не пил шампанского…“, покойно выпил все до дна, тихо лег на левый бок и вскоре умолкнул навсегда. И страшную тишину ночи нарушала только как вихрь ворвавшаяся огромных размеров черная ночная бабочка, которая мучительно билась о горящие электрические лампочки и металась по комнате».
Из воспоминаний Ольги Книппер
Книппер отвезла мужа в Россию в вагоне-холодильнике с надписью «Устрицы». За это ее упрекнет Горький: «В этом вагоне — именно та пошлость русской жизни, та некультурность ее, которая всегда так возмущала покойного». В наследство актриса получила южную дачу и пять тысяч рублей.
После прощания с писателем в здании МХТ и похорон Ольга на пару месяцев пропала из театра. Она уехала в Ялту и поселилась в комнате писателя в новом доме. Потом вернулась в Москву, где еще несколько месяцев продолжила писать Чехову письма.
«Дорогой мой, милый, и далекий, и такой близкий, Антон мой! Где ты теперь — я не знаю. Сегодня я приехала в Москву, побывала на твоей могилке… Как там хорошо, если бы ты знал! Как непонятно, что тебя нет среди живых людей!
В Ялте первое время я тебя чувствовала всюду и везде — в воздухе, в зелени, в шелесте ветра. Во время прогулок мне казалось, что твоя легкая прозрачная фигура с палочкой идет то близко, то далеко от меня, идет, не трогая земли, в голубоватой дымке гор. И сейчас я прямо ощущаю твою голову рядом с моей щекой».
19 августа 1904 г.
Как вспоминают в театре, после возвращения работать актриса стала с большей силой и глубиной.
«Прелесть роз, прекрасных уж тем, что жить им недолго осталось»
Ольга Книппер пережила мужа на 55 лет. Она продолжала играть «чеховских женщин» — до тех пор, пока позволял возраст. Госпожу Раневскую играла все виртуознее и виртуознее: как вспоминала писательница Щепкина-Куперник, в ее игре появилась «прелесть осенних роз, прекрасных уж тем, что жить им недолго осталось». «Вишневый сад» стал единственным спектаклем МХТ, который ни разу не сняли с репертуара.
Приставку «Чехова» впервые напечатали на афишах только после Октябрьской революции. В 1919 году театр оказался на грани закрытия, и труппа была вынуждена отправиться на трехлетние гастроли: сначала на юг, потом за границу, в Европу и США. В Болгарии спектакли не пользовались интересом — тогда на афише решили добавить фамилию писателя, которого за рубежом знали уже хорошо. Это привлекло зрителей, а новая фамилия закрепилась за актрисой и после возвращения в Москву.
В перерывах между гастролями Книппер-Чехова вместе с сестрой писателя Марией собирала его письма. Их собрание опубликовали в Германии в 1924 году. Позже издали и их переписку с писателем. На Ольгу обрушилась новая волна критики — в театральных кругах продолжали вспоминать, как она бросила умирающего мужа в Ялте.
В Художественный к тому времени пришли новые молодые актрисы, которым перешли основные «чеховские» роли. Ольга стала играть возрастных героинь других произведений, но те не были ей так близки. В 1940-х она ушла из родного театра.
Замуж Ольга больше никогда не вышла — хотя артистку, даже уже пожилую, часто замечали на улицах Москвы под руку с мужчинами, и подозревали в романах с молодым драматургом Николаем Волковым и актером Василием Качаловым. Она отвечала: «Я никого не могу представить на месте Антона».
«Целую тебе обе руки, все 10 пальцев, лоб и желаю и счастья, и покоя, и побольше любви, которая продолжалась бы подольше, этак лет 15. Как ты думаешь, может быть такая любовь? У меня может, а у тебя нет. Я тебя обнимаю, как бы ни было.
Твой Тото»
Из письма Антона Чехова Ольге Книппер, 2 января 1901 г.
К концу жизни Ольга стала слепнуть, но, как говорили современники, не теряла своего обаяния и грациозности. Одни продолжали ее критиковать, а другие говорили, что именно она воплотила мечты Чехова о человеке, в котором «всё прекрасно». В театр она, несмотря на плохое здоровье, тоже ходила — и иногда плакала, когда видела других актрис в роли своих «чеховских» женщин.
«За две недели до ее конца она ехала на машине с загородной прогулки, сидела впереди с шофером. Вдруг она обернулась к нам и сказала:
— Давайте петь!
И вот ее молодой шофер Анатолий, моя девятилетняя дочка и она сама во все горло затянули: «Расцветали яблони и груши…» Потом еще что-то, потом еще…
Так мы и въехали в Москву, и машина несла по снежным улицам в песне, в радости ее, нашу «герцогиню», как иногда ее звали друзья, нашу царицу радости».
Из воспоминаний мемуариста Вадима Шверубовича
Ольга Книппер-Чехова скончалась 22 марта 1959 года, ей было 90 лет. Похоронили актрису на Новодевичьем кладбище рядом с мужем.
«Дуся, я должна тебе все рассказать, только пока еще не могу.
А все-таки смерти нет…
Об этом после…»
Из письма Ольги Книппер Антону Чехову, 27 августа 1904 г.
Фото на обложке: Неизвестный автор / Public domain