Шалва Амонашвили — замечательный педагог, автор концепции гуманной педагогики, ориентированной на развитие личности ребенка, и противник авторитаризма в воспитании. В свои 89 лет он без преувеличения легенда. В интервью «Мелу» Шалва Александрович рассказал о ситуации, в которой сейчас оказались школы и семьи, о любви, главном учителе в своей жизни и возможностях стать лучше в изоляции.

Как вы думаете, чему нас научит пандемия коронавируса?

Самоизоляция нас озадачила. Мы все страдаем. Какая бы ни была квартира, в которой мы оказались заперты, даже хоромы, — это тяжело. В обычной жизни мы встречаемся, пожимаем руку, обнимаемся, целуемся, смотрим в глаза, что-то друг другу говорим — без этого жизнь немыслима. Если после коронавируса мы будем обходить друг друга за два-три метра, чтобы не прикоснуться, не подхватить заразу, — такая жизнь будет собачьей.

Я мечтаю, что эти обстоятельства помогут нам чему-то научиться. В первую очередь техника более мощно войдёт в нашу жизнь. Все мы осваиваем технологии. Сейчас вот даю вам интервью по скайпу, семинары провожу, общаюсь. Мы осваиваем технологии для работы, а учителя — для ведения уроков и занятий. При этом многие дети пишут мне, и моя правнучка тоже, что дистанционное обучение — глупость: то учитель не может выйти в сеть, то дети шалят, не хотят сидеть у экрана.

Когда жизнь вернется в свое русло, опыт и технологии останутся с нами. Сегодня это коронавирус, а потом обстоятельства могут стать другими: ребёнок заболеет, ему надо будет помочь. Технические возможности удаленного обучения должны быть безукоризненными, безупречными, чтобы просто нажать кнопку — и появился учитель, увидел ученика — и началось общение, будто они стоят рядом друг с другом. Сегодня технологии оказались не готовы для образовательных процессов, для вуза, тем более для школы и учителей, многие ими не владеют.

При дистанционном общении характер обучения и тем более воспитания меняется.

Когда я стою около ребёнка, моя теплота, моя сердечность совсем рядом — соприкосновение с ними осязаемо

Другое дело, когда мы на расстоянии и ребёнок может встать, выйти, я тоже могу отвлечься… Наша связь так хрупка и может разрушиться в один момент. Мы должны научиться держать ребёнка у экрана, чтобы ему это было интересно и важно. Какие формулы я должен применять в общении с ним, каким голосом говорить, как смотреть, с какими шутками рассказывать предмет — вот важные вопросы сегодня.

Без юмора учебный процесс становится сухим. Без радости, без прекрасных чувств, без полёта мысли, без столкновений мнений это не образование, а сугубо формальная процедура, где один учится, другой учит. Это очень грустный процесс.

Несколько лет тому назад я прочитал, что появились микрочипы, которые можно вживлять в нейроны. Возможно, мы научимся просто заливать в чипы всего Шекспира или физику и вживлять в мозг. Тогда человеку не придется самому заучивать огромные массивы информации. С одной стороны — благо, сколько времени экономится: представьте, ребенку пять лет, а он Шекспира, Достоевского, Толстого и Пушкина знает целиком. А с другой — что с этим делать? Ведь человек еще не состоялся. Чипы-то вживить можно, но если нейронные связи не имеют возможности развиваться, творчество пропадает.

Нам необходим образовательный процесс, потому что нейроны должны образовывать связи, человек должен думать самостоятельно, чтобы стать творческим, ищущим, понимающим, мыслящим существом. Чтобы развить лучшие человеческие качества, без которых человек не человек, а жизнь не жизнь. Ребенку нужно встречаться со своими сверстниками, шушукаться, иметь тайны, с кем-то драться, с кем-то ссориться. Без этого пропадает вкус к жизни.

После того что с нами произошло, придется понять одну важную вещь: учителям нельзя вернуться в школы со своим гонором, авторитаризмом, со своими строгостями, со своими требованиями. Жизнь меняется, планету так трясет. Будто кто-то нам говорит: «Осознайте, что вы творите. Надо любить, уважать, творить, отдавать. Нужно дарить радость другим…»

Как сохранить радость учёбы? Что бы вы посоветовали?

Во-первых, радость есть особая мудрость. Это величайшая энергия духа — радость. Без радости школа тухнет. Прекрасный опыт этого Василий Сухомлинский описал в книге «Сердце отдаю детям» — в ней речь о том, как можно дарить детям радость в образовательном процессе.

Помните манифест «Педагогика сотрудничества»? Его авторы писали: обычно учителя идут к ученикам с предметом в руках, мы же, говорили новаторы, идем вместе с учениками к предмету. Это разные пути, правда? Если вместе с учениками идти к предмету, то вы припадаете к источнику радости познания.

Дети хотят познавать. Не запоминать, а познавать. Трогать руками, ломать, отрывать, заглядывать

Добывание знаний требует огромных усилий. Физических, духовных, умственных. Каждая капля знаний — труд миллиардов людей прошлых веков. Законы, которые мы сейчас объясняем детям, имеют историю. Как идти вместе с детьми к предмету — путь разработан, наука и педагогическое искусство знают его прекрасно. Почитайте Коменского, который строил школу радости, Песталоцци, Корчака, Сухомлинского. Если не знать этих величайших мыслителей, то не понять, как это — дарить детям радость.

Я радуюсь тому, что я учитель. Радуюсь, что у меня есть ученики, и если я их люблю, то обязательно не сегодня завтра дети тоже обязательно полюбят меня и воспримут то, что я им буду нести.

Кто для вас стал таким учителем?

Прекрасно, когда в жизни появляется учитель от Бога. Таких мало, все не могут стать такими: учитель-двоечник, учитель-троечник никогда учителем от Бога не станет. Но устремленный учитель обязательно выйдет на этот уровень, и дети его полюбят.

Мой главный учитель — это преподаватель литературы Варвара Вардиашвили, ей и Михаилу Щетинину я посвятил книгу «Учитель от Бога». Не появись она в моей жизни, я бы погиб, я бы не состоялся, я бы перед вами сейчас не сидел. Это точно так же, как лишить город воды — он умрет.

В деревне в Бушети у меня есть церквушка, где я ставлю свечи, когда там бываю, ставлю в память своего учителя. Я видел ее во сне, она пришла ко мне, обняла и сказала: «Спасибо, Шалва, что помнишь меня».

Я был двоечником. В шестом классе у меня были только они, но она поставила мне пятерки, первые в моей жизни. Зародила во мне надежду, что я не совсем пропащий человек. По русскому языку у меня двойки, двойки, а по литературе уже пять пятерок. Вот однажды она меня подзывает и говорит: «Дай мне тебе в глаза посмотреть», — и после этого долго, серьезно изучает мои глаза. Заглядывает внимательно, а потом тихо говорит: «Мальчик, ты стихи пишешь?» Нет, говорю, не пишу стихи. И тут она мне говорит: «У тебя такой поэтический взгляд». Поэтический взгляд! У меня, двоечника! Значит, во мне есть что-то хорошее, и она это увидела.

Мне её веры до сих пор хватает, веры в то, что во мне есть что-то хорошее

Взгляд ушел, голос появился. Голос ушел, знания появились. Я стараюсь до сих пор. А все началось с поэтического взгляда.

Однажды на уроке мы писали сочинение, и я начал писать стихами. Тогда она подошла ко мне и тихо шепнула в правое ухо, так, чтобы никто не услышал в классе: «Мальчик, мои пятерки краснеют рядом с твоими двойками, как быть?» Я помню запах ее духов, ее кофточку, старинную брошь, она отошла от меня так же тихо, а я опустил голову и заплакал. И слезы открыли мне, как быть с двойками. Их не должно быть, а помощь придет изнутри. Я сделал все, чтобы измениться, окончил школу с золотой медалью, но если бы не было вот этого нашептывания, не знаю, что бы стало со мной.

Нашептывание — это величайший метод доверительного общения с ребенком. Я писал о том, как нашептывать и когда, о чем, чтобы ребенок всегда возвышался над самим собой, стремился идти вверх. Разъяснял, кому доверено право шептаться с ребенком, а кому не стоит, потому что ничего не получится.

Есть всего одна опора, чтобы образовательный процесс был живым, радостным и устремленным ввысь. Это учитель. Лихачев сказал в 90-е годы: «Где хорошие учителя, там хорошие ученики». Заметьте, он не сказал — где хорошие программы, где хорошие технологии. Нет, дело в учителях.

Хороший учитель может сесть под дерево, посадить рядом детей и учить великим наукам

Совесть учителя, обаяние учителя, внешность учителя, жизнь учителя, любовь к жизни (какой бы ни была его личная жизнь) — это очень значимые понятия. Тот, кто не любит жизнь, не может готовить к ней детей. К какой жизни он будет их готовить? К такой, какой сам живет. Зачем мне физика от учителя, который не любит жить и учит физике, которую тоже не любит? Такой предмет станет мертвым грузом.

После коронавируса и изоляции мы должны будем изменить наши подходы, измениться сами. Мы придем уже не к вчерашним детям. Мы придем к детям индиго, звездным детям, эпохальным. Дети новые, а педагогика старая? Может учитель выйти из изоляции таким же, каким был до нее? Новые дети в старой педагогике не умещаются. Мы кричим на них, сердимся: они, мол, гиперактивные и такие-сякие, они виноваты! Мы всегда правы, а дети виноваты. А дети просто такие, какой будет жизнь сороковых, семидесятых, восьмидесятых годов этого столетия. Педагогика Марьиванны 30-х годов ХХ века не пригодится, правда?

Сегодняшним детям нужны искренняя любовь и красота. Образовательный процесс должен быть красивым, задания, которые задают детям, должны быть красивы, заманчивы, увлекательны, голос учителя должен увлекать. Вот что влияет на образовательный процесс, а не стандарты. Стандарты — это ограничения, палка в руках, чтобы бить ребенка по голове, чтобы он дальше стандарта не ушел.

Сейчас приостановлено внедрение стандартов, чему мы рады — ведь стандарты убивают творческую школу.

Этому я радуюсь… Вы молоды, Лада, и будете участвовать в похоронной церемонии стандартов. Эти похороны должны произойти, потому что иначе будет искалечено целое поколение. Хороший учитель, кстати, тот, который ломает стандарты. Ломает. Как моя учительница литературы. Для нее программы не существовало, она сама была программой.

Что бы вы сказали нашим читателям в этой сложной ситуации?

Мы не привыкли к такой жизни, которой сейчас живем. Мы живые люди и любим ходить, видеть небо, вдыхать запахи. Человек принадлежит пространству. Не дому, где он прописан.

Раньше мы никогда не жили в замкнутом пространстве всей семьей днями напролет в течение долгого времени. Вставали, быстро общались, о чем-то перебрасывались словами, и бегом: детей погнали в школы или забросили в детский сад, а сами пошли на работу. Вечером приходили, детей забирали, умывались, ели, готовили уроки, зубы чистили — и вот уже время ложиться. В таких условиях могут ли сказать мама с папой, что они детей воспитывали? Они хранили детей, берегли какую-то часть времени, а кому-то другому поручали воспитание. А ведь воспитание — альфа и омега нашей жизни. Мы с вами говорим об обучении, о программах, о стандартах. Где в стандартах прописан добрый нрав человека, культура, вкусы, чувство красоты, чувство любви?

Разве не нужно государству, чтобы люди любили и уважали друг друга и были устремлены к чему-то высшему? В семьях нет времени, а школа отказывается воспитывать, будет только обучать. И какое мы получим поколение? Нету воспитания, а талант есть. Кем станут эти люди — изобретателями бомб, вирусов?

Сейчас испытывается каждая семья. Мы оказались в замкнутом пространстве. Если мы действительно любим друг друга, вот возможность проявить любовь

Если мы действительно заботимся друг о друге, вот возможность заботиться. Терпимость, уступчивость — все лучшие чувства мы можем проявить, но если муж или жена не очень любят друг друга, это сейчас открывается. Если дома исповедуется авторитарное отношение к детям, то в замкнутых пространствах таких семей сейчас, наверное, происходит сущий ад.

Что делать с первоклассниками? Да что делать, мамочка. Читай с ребенком книги, слушай музыку, играй во что-нибудь. Оставь все дела, пожалуйста, потому что есть приоритетное дело жизни. Надо воспитывать. Это не откладывается. Подружиться со своим ребенком, подружиться, ибо без дружбы с ребенком воспитания не будет. Пора найти эти отношения.

Школьные знания, русский, математика или физика — они придут, никуда не денутся. Если сейчас первоклассник отвыкает от школы, это не главное, а беда может заключаться в том, как мама с первоклассником общается, как папа дружит со старшим сыном, о чем они говорят. Или вся семья разошлась по комнатам, сын увлечен смартфоном или компьютерными играми, папа тоже, и у мамы свои интересы.

Сейчас время такое, как будто бы мы заключены в замкнутых пространствах и этот космический корабль летит в космос. Там муж, жена, трое детей. Полет есть полет, нельзя открыть дверцы и выйти. Сколько нам лететь — год, два, три? Не знаю, как долго. Как мы там будем жить? Сейчас время открыть душу и выйти после этого сложного периода приближенными к истине.

Я подарю вашим читателям восточную мудрость, которая мне помогает. Я по ней живу — может, другим тоже поможет. Мудрость очень короткая, звучит так: «Утверждающий богат, отрицающий беден». Пусть каждый раскроет ее для себя и найдет действительно тот путь в жизни, который ему нужен.

При участии стажера «Мела» студентки Анны Вахониной