В редакцию «Мела» довольно часто поступают вопросы от подростков: что делать, если родители пьют, унижают, поднимают руку. Наша форма для вопросов анонимная, мы не можем проверить эти истории, привлечь опеку. Но вместе с психологами и юристами предлагаем максимум информации по теме: для тех, кто сейчас находится в ситуации домашнего насилия или видит его со стороны.

Каким бывает насилие над детьми в семье

«Дети и подростки заведомо находятся в зависимом положении (от взрослых, которые их воспитывают), поэтому у них выше потенциальный риск стать жертвами насилия, — рассказывает кандидат психологических наук, клинический психолог, сертифицированный гештальт-терапевт Марина Дурнева. — Дети, как правило, не обращаются за помощью именно потому, что они чувствуют свою зависимость и боятся последствий: за жалобы ведь тоже могут наказать».

В психологии различают несколько видов насилия:

• физическое — как правило, оно очень явное: ребенка бьют, систематически наказывают (например, ставят в угол);
• вербальное (психологические) — ребенка унижают и оскорбляют, чего-то лишают (так родители демонстрируют свою власть);
• скрытое физическое — родители принудительно заботятся о ребенке, лечат и кормят его насильно, нарушают его личное пространство, насильно обнимают и целуют;
• скрытое психологическое — например, ребенка наделяют полномочиями воспитывать младших детей или посвящают в какую-то тайну, из-за чего он становится своего рода заложником и не может отказать родителям.

Отдельный вид физического и психологического насилия — сексуализированное насилие. К нему относится не только принуждение к сексу, но и прикосновение к интимным частям тела ребенка, принуждение прикасаться к половым органам взрослого, мастурбация и просмотр порно рядом с несовершеннолетним.

Кроме того, ребенок может быть свидетелем насилия в семье — и это тоже скрытый вид насилия, потому что в этом случае нарушается потребность ребенка в безопасности. Клинический психолог Татьяна Доспехова дополняет список:

• экономическое насилие, когда агрессор использует финансы в качестве манипуляции (чаще используется в отношении подростков и молодых взрослых, потому что дети и так находятся в экономической зависимости от родителей);
• родительское пренебрежение, которое может напрямую не относиться к агрессии, но будет связано с тем, что не удовлетворяются потребности ребенка в еде, тепле, образовании и т. д.

Тот факт, что ребенок оказывается в ситуации насилия, свидетельствует о том, что родители не справляются со своей ролью, своими обязанностями. У них недостаточно навыков, или у них проблемы с точки зрения социализации. Причиной также может быть какая-то зависимость или их собственный травматический опыт.

Если насилие есть, то оно чаще всего происходит на регулярной основе. «Когда дело доходит до рукоприкладства, не стоит предполагать, что до этого ребенка уважали как личность, что на его чувства и желания обращали должное внимание, что он чувствовал себя любимым, — продолжает Татьяна Доспехова. — Обычно на фоне родительского пренебрежения случаются эпизоды эмоционального давления, унижения, физические наказания, иногда — сексуализированное насилие».

Что происходит с психикой ребенка

Когда ребенок сталкивается с опытом насилия либо в отношении себя, либо в отношении близкого, это негативно влияет в дальнейшем на его поведение и восприятие мира. Бывает, что опыт насилия настолько травматичен для психики (например, сексуализированное насилие), что включается защитный механизм — ребенок бессознательно отделяет себя от происходящего, объясняет Доспехова. В психологии это называется «диссоциация»: в голове ребенка происходит разъединение сознания и опыта. Он чувствует примерно следующее: «Сейчас я ничего не могу сделать, с моим телом (или с телом близкого) происходит то, на что я никак не могу повлиять. Значит, это происходит не со мной».

Когда ребенок видит насилие в семье (чаще мужчина становится агрессором, а женщина — жертвой), он может встать и на сторону жертвы, и на сторону агрессора. Если дети видят, что маму бьют и унижают, они чаще всего пытаются вмешаться: защитить ее или утешить. Но если ситуация из раза в раз повторяется, насилие может стать нормой жизни в глазах ребенка, а ему нужно как-то выживать. Когда он снова и снова предлагает маме что-то изменить в ситуации, а та игнорирует эти предложения и ничего не меняет (скорее всего она понимает, что ничего не может сделать), — ребенок начинает злиться на нее, презирать.

«У ребенка есть базовая потребность в безопасности, — подчеркивает Татьяна Доспехова. — Если мама не защищает себя, ребенок чувствует, что она не может защитить и его. В этот момент ему проще присоединиться к агрессору. Агрессор — это сила, под защитой которой можно оказаться, если соответствовать определенным условиям (например, тоже „обижать“ маму). Это все обыкновенные механизмы выживания».

Как помочь детям, которые столкнулись с насилием в семье

Что делать постороннему человеку

Первое желание человека, который становится свидетелем насилия в отношении детей, — вмешаться в ситуацию. Но это работает не всегда. «Прохожий заметил жестокое обращение с ребенком, схватил его за руку и стал выяснять, как плохо с ним обращаются родители, — это проигрышный вариант, — говорит Марина Дурнева. — Посторонний человек не приструнит родителей, а вызовет еще большие проблемы. Важно понимать, что работа с семьей — дело не одного разговора, и однократное вмешательство скорее навредит и усугубит конфликт».

Психолог объясняет: ребенок находится в созависимости со своей семьей, то есть после случайного вмешательства постороннего человека он все равно будет выстраивать свою жизнь вокруг привычной неблагополучной среды, приспосабливаясь к ней. Более того: есть много примеров, когда ребенка забирали из ужасных условий, но он сбегал и возвращался к своим родителям.

Помощь посторонних имеет смысл, если следующим этапом в работу включаются соответствующие службы. Поэтому человек, заметивший ситуацию насилия, следы насилия, должен обратиться в профильные службы.

Адвокат-куратор Консорциума женских неправительственных объединений (НПО) Александра Кузнецова говорит, что в каждом регионе и во многих городах есть:

• управление социальной помощи семье и детям (опека);
• полиция по делам несовершеннолетних (ПДН);
• центр помощи семье и детям (московские центры можно найти на карте);
• профильные общественные организации, которые представляют психологическую, юридическую помощь и даже убежище, в котором можно скрыться.
• о преступлении в отношении детей можно так же оставить анонимное обращение по телефону горячей линии «Ребенок в опасности» Следственного комитета РФ: 8-800-200-19-10. В Москве работает телефон горячей линии, сообщения с которой переадресуются в органы опеки: 8-495-051.

По словам юриста, за обращением в полицию последует проверка, с родителей возьмут объяснения. При угрозе жизни и здоровью ребенка его на период проверки помещают в центр помощи семьи и детям. Если факт насилия установится, последствия зависят от тяжести и регулярности эпизодов. Если речь об одном случае, родителя могут не лишить прав — его привлекут к административной ответственности, проведут беседу, но ребенка изымать из семьи не станут. Но если права детей в семье систематически нарушаются, ребенка могут изъять и искать ему приемную семью.

Если ребенок старше 15 лет и оканчивает школу, ему могут предложить учебное заведение с общежитием, где он будет жить отдельно от родителей. Однако Кузнецова говорит, что на ее памяти были случаи, когда уже совершеннолетний ребенок переезжал в другой регион и жил там отдельно от семьи, но родители приезжали сами или посылали физически сильных людей, чтобы вернуть «беглеца» в «семью». «Это, конечно, преступления, и они расследуются», — подчеркивает юрист.

Татьяна Доспехова добавляет, что семье, в которой происходит насилие, нужна комплексная помощь: социальная и психологическая. Специалисты должны помогать родителям устанавливать границы допустимого поведения. В идеале за дело берутся государственные социальные службы, но так происходит не всегда — и тогда могут подключаться некоммерческие организации.

Что делать подростку

Если ребенок стал жертвой преступления, ему нужно обратиться в полицию, говорит Александра Кузнецова. Там у него возьмут показания, и, если он подвергался физическому насилию, его направят в бюро судебно-медицинской экспертизы для снятия телесных повреждений — не важно, сохранились они или нет, остались ли небольшие царапины или заметные травмы. Экспертиза определяет степень тяжести вреда здоровью. Если ребенок боится идти в полицию один, можно взять группу поддержки в виде друзей.

«Снимать телесные повреждения важно, — подчеркивает адвокат. — Даже фотографии не всегда могут быть доказательствами, потому что сложно определить, когда был сделан снимок». После показаний и заключения экспертизы возбуждают уголовное или административное дело.

Насилие часто скрыто от посторонних глаз, дети боятся о нем рассказать, потому что если об этом узнает агрессор, может стать еще хуже. В таком случае важно найти взрослых, которые правильно отнесутся к ситуации и обеспечат безопасность ребенка (не рассказывая о жалобах агрессору).

Александра Кузнецова говорит, что таким человеком может стать психолог центра помощи семье и детям, лечащий врач, школьный или любой другой психолог. Согласно федеральному закону и психолог, и врач должен сообщить о фактах насилия в отношении ребенка в правоохранительные органы, объясняет юрист. Рассказать друзьям или родственникам, которые могут обратиться в социальные службы, — тоже рабочая схема. Если было физическое насилие, можно начать с травмпункта — врачу нужно сообщить, что насилие было совершено дома.

Если подросток боится рассказывать кому бы то ни было о проблемах в своей семье, он может позвонить по телефону горячей линии.

В России действует единый телефон доверия для детей, подростков и их родителей: 8-800-2000-122. Психологическую помощь в экстренных ситуациях (в частности при мыслях о суициде) оказывает служба МЧС России: можно задать вопрос онлайн или позвонить по телефону 8-495-989-50-50.

Татьяна Доспехова говорит, что психологи таких служб умеют выслушивать ребенка в моменте — это важно, чтобы он почувствовал, что его состояние не обесценивают, что собеседник понимает: ребенку очень тяжело. Специалисты также могут давать «советы по выживанию» в семье до тех пор, пока не появится возможность жить самостоятельно.

«К сожалению, подросток мало что может изменить сам, — говорит Доспехова. — Он должен думать прежде всего о том, как спасти свою жизнь, научить младших детей не попадать под агрессию, а также помнить и верить, что однажды они все выйдут из этой ситуации. А потом будут прорабатывать этот страшный опыт в группе и с помощью индивидуальной психотерапии».

Организации, которые помогают семьям, столкнувшимся с бытовым насилием, и детям, оказавшимся в беде:

• Консорциум женских НПО и центр «Насилию.нет» (признан в России иностранным агентом) предоставляет юридическую и психологичекую помощь, а также убежище в ситуации домашнего насилия;
• Кризисный центр помощи женщинам и детям — 8 499 977 17 05;
• Центр «Перекресток» помогает подросткам очно и онлайн — телефон 8-926-288-38-74;
• Фонд «Шалаш» проводит занятия для детей и подростков, а также обучает родителей и учителей — телефон 8-495-198-18-30;
• Проект «Тебе поверят» помогает детям, пережившим сексуализированное насилие.

Как домашнее насилие над детьми преследуется по закону

В российском законодательстве не закреплено определение домашнего насилия и не прописано, как должна вестись работа по его профилактике. Работа над законопроектом о семейно-бытовом насилии шла с 2016 года, в 2020 году ее отложили в связи с пандемией — к проекту так и не вернулись. При этом домашнее насилие — это не только агрессия, направленная в адрес женщин. Часто его жертвами становятся дети.

«Закон о домашнем насилии нужен прежде всего для того, чтобы признать проблему и определить, какие категории преступлений к ней относятся. Когда есть такой закон, государство становится гарантом действий, которые предпринимаются для решения проблемы. Профилактикой домашнего насилия должны заниматься разные ведомства, в том числе полиция, опека, общественные организации. Должна вестись статистика», — говорит адвокат Александра Кузнецова.

С точки зрения практики закон о домашнем насилии нужен, чтобы был предусмотрен охранный ордер — когда агрессору запрещают приближаться к жертве («Мел» писал о том, как это могло бы предотвратить трагению сестер Хачатурян).

«В действующем же законодательстве государственные меры защиты, как правило, не применяются в делах о домашнем насилии, — констатирует адвокат. — Жертвы не защищены законом. Новый закон ставил бы целью не только наказание обвиняемого, но и защиту потерпевшего. В частности, агрессору могли бы запретить приближаться к жертве, читать ее/его переписку. Агрессора могли бы даже выселить из собственной квартиры, чтобы он не оставался наедине жертвой. А сейчас женщины вынуждены просто бежать с детьми от домашних тиранов. Также в законопроекте была структура кризисных центров помощи жертвам насилия — они субсидировались бы из бюджета».

Уголовные дела

Александра Кузнецова поясняет: согласно УК РФ, насилие фиксируется, только если оно физическое — вне зависимости от возраста потерпевшего. Речь о последствиях удара, телесном повреждении или угрозе, которая имеет реальный характер (человек стоит рядом, а не пишет урозы в мессенджере, хватается за какой-то предмет, замахивается).

Истязания фиксируются в ходе судебно-медицинской экспертизы и на основе показаний второго родителя. Уголовная ответственность за физическое насилие предусмотрена в том числе статьями: 115 — умышленное причинение легкого вреда здоровью; 116 — побои; 117 — истязание; 112 — умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью; 111 — умышленное причинение тяжкого вреда здоровью; 105 — убийство.

Одно из недавних дел, которое вела Александра, было связано с истязаниями (систематическими побоями) 12-летней дочери со стороны отца. Все факты были собраны в одно дело, его возбудили по 117-й статье. Вина была установлена, но отцу дали условный срок.

«Видимо, суд принял во внимание тот факт, что агрессор ранее не был судим. У него были хорошие характеристики с места работы и жительства, он вел себя подобающе во время суда и следствия, — комментирует адвокат. — Бывают случаи, когда в процессе расследования подозреваемый совершает насилие и продолжает преследовать жертву. И даже во время условного срока, если что-то случается, могут изменить меру наказания. Пока жалоб со стороны потерпевшей не было».

В случаях, когда физическое насилие не подтверждается, но есть много эпизодов психологического насилия, применяется статья 156 — неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего. Например, когда ребенок рассказывает: «Папа замахнулся и кинул в меня что-то, но попал в телевизор и разбил его» и таких эпизодов было много.

Гражданские дела

Психологическое и экономическое насилие не преследуется в рамках УК, но учитывается в гражданских делах — например, когда при разводе нужно установить место жительства ребенка и график его общения с родителями.

Даже если судом установлены побои (легкой или средней тяжести) или преследование — но в отношении взрослого, а не ребенка, — агрессора не всегда лишают родительских прав или ограничивают его в правах. «Считается, что в отношении детей они не совершали прямого насилия. Им дается шанс исправить свое поведение», — говорит Александра Кузнецова.

Если в отношении второго взрослого в семье совершено тяжкое преступление (покушение на убийство, тяжкий вред здоровью), то агрессора ограничат в правах или лишат их сразу, потому что риск опасности для детей остается. То же самое происходит, если у агрессора есть алкогольная или наркотическая зависимость, которая и поддталкивает его к совершению преступлений.

Чтобы определить психологические последствия насилия в семье для ребенка, привлекают психолога, невролога, логопеда. Как правило, специалисты обращают внимание на повышение уровня тревожности, страхов; часто наблюдают неврологические нарушения, задержку в развитии речи.

«Но детская психика пластична, — резюмирует адвокат, — и даже если отношения с одним из родителей разрушены, их можно наладить — если взрослый изменит свое отношение к ребенку. Независимо от поведения родителей дети их любят».

Как опыт пережитого насилия проявляется во взрослой жизни

Эксперты отмечают, что любое насилие так или иначе переживается детьми как травма и накладывает отпечаток на их поведение во взрослой жизни. Если ребенок жил в атмосфере систематического насилия, это может привести к комплексному посттравматическому стрессовому расстройству, говорит Татьяна Доспехова. Для такого человека насилие становится нормой жизни. Но если он придет на консультацию к психотерапевту, скорее всего выяснится, что у него есть еще и проблемы с самооценкой, в отношениях с людьми. Из-за травматичного опыта, пережитого в детстве, взрослые:

• воспринимают мир как потенциально угрожающий и не реализовывают себя в полной мере;
• не умеют отстаивать свои границы и становятся жертвами насилия;
• становятся агрессорами.

По словам Татьяны Доспеховой, если у человека был опыт насилия в детстве, у него велики шансы попасть в деструктивные насильственные отношения. Кроме того, такому человеку будет трудно выйти из абъюзивных отношений. Психолог объясняет его ход мыслей так: «У нас все хорошо, я люблю моего партнера» — при этом эпизоды насилия просто «выпадают» из картины его мира; каждый раз отакой человек надеется, что насилие случилось в последний раз, что все будет хорошо — и очень старается, чтобы все было хорошо.

Другая ситуация — когда из-за пережитого в детстве насилия ребенок, подросток почувствовал себя очень уязвимым — и во взрослом возрасте он доказывает себе, что он все-таки чего-то стоит, и сам в итоге становится склонным к насилию.

«Когда травмированный в детстве человек попадает в ситуацию разочарования или сильных эмоций, у него нет других способов реагировать, кроме агрессии и насилия, — объясняет психолог. — Такие люди чувствуют боль от ненужности и беспомощности, и у них просто нет других способов разрешения конфликта».

Эксперт добавляет, что человек, переживший насильственный опыт, с большой долей вероятности будет очень чувствителен к действиям партнера, не будет ему доверять, станет слишком сильно его контролировать и ревновать.

Как проявится травматичный опыт в будущем, зависит от того, как ребенок адаптировался к реальности, какие люди (помимо агрессоров) его окружали. «Бывает, что человек получил жутчайший опыт, но ему посчастливилось найти принимающую компанию, партнера или партнершу и справиться с тем, что он пережил», — говорит Марина Дурнева, но тут же замечает: иногда, даже при кажущейся внешней адаптации (человек работает, у него есть круг общения), проблемы проявляются на уровне понимания собственных чувств человека, удовлетворения собственных потребностей. Это, конечно, тоже мешает жить — но, к счастью, большинство таких проблем решается вместе с профессиональным психологом.

Иллюстрации: IrAnat / Shutterstock / Fotodom. Фото: Katrien1 / Shutterstock / Fotodom