Вдохновлённый примером своей матери-учёного, Иван Дыркин из Новосибирска сконструировал для неё экспериментальный дом. А она стала его партнером по бизнесу. Рассказываем историю их взаимной поддержки.

Дом-студия

Людмиле Матвеевне Мазуренко из Новосибирска 79 лет. Каждый вечер перед сном она достаёт тонкий матрас и расстилает его на теплом полу: ей нравится так спать. В ее купольном доме нет ровных стен, на которых могли бы висеть картины и к которым можно было бы поставить кровать. Зоны санузла, кухни и общей гостиной разделяют шкафы, а дневной свет проходит через огромное шестиугольное окно. Людмила Матвеевна живет здесь с 2012 года — этот дом построил её сын, когда стал разрушаться старый.

Экспериментальный архитектурный проект Ивана Дыркина положил начало компании, которая строит по 20 небольших домов в год. Сама Людмила Матвеевна стала одним из партнеров проекта: решает вопросы, связанные с закупками, советует, как совершать банковские операции. Вдохновением для своего первого экспериментального дома Иван называет конструкцию дирижабля: интерес к науке он унаследовал от матери, которая с детства поддерживала его увлечения и воспитывала детей в атмосфере любви и принятия.

Танк и грузовик

Людмила Матвеевна родилась в 1942 году. Её мама до последних месяцев беременности работала санитаркой в госпитале под Челябинском. По легенде, муж даже вёз её в роддом на танке (в Челябинске во время войны производили легендарные танки Т-34). Машину сильно трясло, и у женщины начались роды прямо в дороге — рассказывают, что новорождённую девочку завернули в чистые портянки.

После войны Людмила Матвеевна жила с мамой и приёмным отцом-инженером, университетским преподавателем. В 60-е годы она пошла учиться на химика в Новосибирский государственный университет и переехала в Академгородок. После выпуска она работала в исследовательских институтах Академгородка, а потом переехала в деревню и стала завлабораторией на селекционной станции, а потом — начальником сортоиспытательного участка.

Людмила Матвеевна вышла замуж за агронома. К концу 1980-х они организовали один из первых в СССР растениеводческих кооперативов. Для работы на 100 гектарах земли был нужен агроном, обязанности которого взял на себя муж, а сама Людмила Матвеевна стала заведующей и ответственной за сельскохозяйственные опыты, а еще научилась водить грузовик.

От науки к искусству

На этом грузовике она научила ездить Ивана, младшего сына, который родился в 1976 году. С раннего возраста он сам находил себе занятия, читал журналы «Юный техник» и «Квант», самостоятельно конструировал разные технические приборы. Все дети пошли по стопам матери и поступили в вузы Новосибирска. Иван выбрал физический факультет, мечтая изучать ядерную физику. Однако вскоре после начала учёбы понял, что его ожидает будущее технического персонала. Сам молодой человек хотел думать о фундаментальных физических законах и заниматься изобретениями, поэтому учебу не окончил.

Вместо университета Иван стал посещать выставки, общаться с людьми, которые мыслили как художники. В 1998 году он представил первую серию своих собственных фотографий, после чего стал сам заниматься созданием и кураторством художественных проектов. В том числе организовал фестиваль сайнс-арта в Новосибирске (science-art — направление в искусстве, которое использует не только традиционные выразительные средства, но и научно-исследовательские методы. — Прим. ред.). Но главной его мечтой было возрождение воздухоплавания на дирижаблях.

С небес на землю

«Воздухоплавание пошло по стезе быстрых самолётов из-за социальных, а не экономических причин, — уверен Дыркин. — Дирижабль — это довольно большая мишень, которая двигается не очень быстро, поэтому в неё легко попасть».

Художника вдохновляла идея «вакуумного дирижабля», который мог бы парить в воздухе за счёт силы Архимеда — из-за разности плотностей внутри и снаружи летательного аппарата. Для реализации такой идеи необходимо, чтобы оболочка дирижабля была сделана из очень прочного материала. В этом вопросе Иван ориентировался на сетчатую оболочку, которую изобрел советский инженер Владимир Шухов, по проекту которого была сделана Шуховская телебашня. Шары из таких оболочек использовал американский архитектор Бакминстер Фуллер, который хотел выстроить целый летающий город.

Однако у Ивана не было «точки опоры» — репутации и финансовой поддержки. Проект требовал дорогостоящих экспериментов. Дыркин отодвинул его на второй план и стал заниматься сетчатыми конструкциями на земле.

Дом из детских фантазий

В конце 90-х годов сельское хозяйство постепенно умирало, и родители Ивана решили перебраться в Новосибирск — поближе к детям. Они купили дом, построенный без фундамента, с насыпными стенами. В 2008 году отец умер, а дом стал разваливаться. Младший сын предложил решить эту проблему радикально.

«Я понял, что можно чинить этот дом сколько угодно — он всё равно будет разваливаться: дом без фундамента обречён, — вспоминает Дыркин. — Я сказал маме, что у неё есть два варианта. Я либо починю этот дом только один раз, либо построю новый — с невероятными конструкциями, о которых я недавно узнал».

Идея купольного дома очень понравилась его маме, которая еще в молодости рисовала шести- и даже восьмиугольные дома. «Потрясающе: я всю жизнь мечтала о каком-то необычном доме», — сказала тогда она.

На тот момент в России ещё не было частных купольных домов на основе деревянного каркаса. Иван называет себя «немножко сумасшедшим художником, у которого ничего не было, кроме идей». Действительно, у него не было инвестиций, он полагался на зарплату, вырученную с другой работы. И на интуицию.

В 2009 году он заложил фундамент дома. По мере того как появлялись деньги, заказывал доски и крепёж: «Вся эта стройка была увлекательной сама по себе. Я воспринимал её как хеппенинг. Присоединились друзья, весь процесс был насыщен открытиями и творчеством».

Дом был закончен в 2012 году. Иван превратил его строительство в арт-проект: обклеил его рекламными баннерами и подал заявку на архитектурный конкурс АРХИWOOD. После победы о нем начали рассказывать в СМИ, журналисты стали называть его архитектором, хотя профильного образования он так и не получил. Впрочем, это не мешает ему проектировать новые дома и руководить собственной строительной компанией.

Дома с «открытым кодом»

У Ивана есть правило: он старается не делать больше одного строительного эксперимента в каждом новом проекте, чтобы избежать непростительных ошибок. «Если в проекте пять экспериментальных решений и только одно из них неудачное, но из-за него в доме невозможно жить, то я не смогу никого убедить, что те четыре решения были отличными», — объясняет он.

Постепенно Дыркин стал использовать структурное остекление — когда стеклопакет приклеивается к раме с помощью герметика. И построил единственный в своём роде дом-ракушку — павильон «Дом звука» в новосибирском «Мира парке». Даже орнамент деревянной черепицы он «закрутил» так, чтобы это смотрелось эстетично. Свои конструкторские и дизайнерские решения Дыркин не патентует: «Это открытый код».

Долгое время Иван занимался всем сам: проектировал дома, руководил монтажом, параллельно подрабатывая. «Есть заказы — я строю дом, нет заказов — я чищу снег с крыш», — вспоминает он. А несколько лет назад все-таки решил основать собственную компанию, пригласил двоих единомышленников и учредил свою компанию NeoDome.

У Дыркина теперь есть не только частные заказчики: проектом интересуются гостиницы, глэмпинги. Компания производит около 20 небольших домов в год. Иван планирует запустить крупное предприятие, которое сможет производить несколько десятков домов в месяц.

Иван рад, что мама получила не только новый дом, но и работу в его компании. По его словам, она привыкла всегда быть при деле и просто сидеть на пенсии было бы для неё невыносимо.

Сам Дыркин живёт в квартире со своей возлюбленной и 6-летней дочерью. «Пока я не готов построить свой дом, — говорит он. — Нужно найти деньги и определиться с местом, где я бы хотел жить». Внучка любит приходить к бабушке домой — из-за качелей, прикреплённых к высокому потолку. Раскачаться получается на несколько метров.

Фотографии из архива Ивана Мазуренко.