Почему чьи-то голоса кажутся нам неприятными и как они такими становятся? Как вызовы к доске воспитывают в нас застенчивость и страх перед выступлениями? Что поможет от них избавиться? Об этом в эфире «Радиошколы» подробно и честно рассказала Лариса Баранова — актриса и речевой педагог.

Как голос становится неслушабельным

Голос — наш первый маркер, наша заявка на жизнь. Именно по нему акушер определяет, здоров ребенок или нет. Кричит громко — говорят: «Вот какой богатырь родился». Кричит слабо или вообще не издает звуков — понимают, что ребенок приболевший, и начинают его лечить.

Потом начинаются первые слова: «мама», «папа», «дай». Это властные, требующие слова. Поначалу их все, как бы они ни были сказаны, воспринимают с восторгом. Родители, бабушки, дедушки, друзья семьи сбегаются ребенка послушать, он чувствует себя в центре внимания.

А потом ажиотаж сходит на нет — все свыкаются, что ребенок умеет говорить. И ему уже нужно что-то придумать, чтобы обратить на себя внимание. Первый способ — громкий крик.

Он к нему приходит — и вот уже лежит на полу в магазине. Кричит, трясет ногами, привлекает к себе внимание, чтобы ему купили заветную игрушку или шоколадку.

Мама по-разному может отреагировать. Может спокойно такое представление воспринять: «Да, это мой ребенок. Да, он кричит. Да, я плохая мать». В общем, дать ребенку покричать и убедиться, что такая манипуляция не работает.

А вот другая мама может подчиниться ребенку и купить игрушку, про которую через три дня он благополучно забудет. Лишь бы окружающие не смотрели с осуждением, не показывали пальцем.

Ребенок такой мамы, памятуя, как в магазине подчинил ее своим верхним регистром, берет крик на вооружение

И применяет его даже там, где, кажется, делать это необязательно. Задает верхним регистром, переходя на крик, обычные вопросы, например.

Верхний, криковой регистр раздражает. Вспомните беспокойных женщин в очередях, которые на него переходят, чуть что не так. И все идут у них на поводу, лишь бы этого не слышать.

Действенная, в общем, штука. Но только для манипуляций. В жизни с ней тяжело. Когда человек постоянно говорит, так скажем, ультразвуком, с ним трудно дружить и сотрудничать. Так и в школе, и во взрослой жизни.

Другой манипулятивный вид голоса — наоборот, тихий. Его дети, которым не хватает внимания, обретают, замечая, как с ними обращаются во время болезни. Вот ребенок громкий, говорит много и звонко — и вдруг заболел и притих.

Мамы на это всегда реагируют всплеском внимания. Начинают заботиться, опекать. Я сама мама и знаю, каково это — видеть, что у ребенка температура 40, а скорая не едет. Любой звук, любое дыхание ловишь в такой ситуации с участием и радостью. Пить? Держи попить. Бульончик? Апельсинку? Мультики? Отлично, держи, смотри, в школу не ходи.

В общем, связь тихого голоса с опекой утверждается. И ребенок начинает так говорить почти всегда. Тоже действенная штука, но только с родителями. Потому что мама и папа любят безусловно — с любым голосом, и с резким, и с тихим.

А вот в школе и в дальнейшей жизни тихий голос не работает. С ним любое публичное выступление, любая коммуникация даются ребенку с трудом. Ему трудно привлечь и удержать внимание.

Как традиции и общество «приглушают» детей

Наш голос меняется не только в силу физиологии, но и от внешних причин. Редко ему дают развиваться органично, зачастую, наоборот, его приглушают окружающие. Происходит это в детстве, когда все вокруг пытаются сделать нас удобными.

Сейчас будет жесткое сравнение, но это похоже на кинологические практики. Когда в квартире живет большая собака, которая громко лает, хозяева нередко отдают ее специалисту, который ее «приглушает» — приучает лаять тихо.

К сожалению, то же самое у нас происходит с детьми. Если постоянно осекать их выражение эмоций, их голос «уезжает» в шею. Хотя, чтобы быть громким и объемным, должен жить в груди. Причин у такого «переезда» всегда несколько. Приведу лишь немногие примеры.

1. Травма доски

У всех национальностей есть традиция первого публичного выступления. На востоке у детей это танец, как правило. В других регионах — песня. У нас — стихи. Вот приезжает погостить тетя Галя из деревни, и ребенка просят рассказать, что они там в садике учат. И начинается: «Мишка косолапый, по лесу идет…»

И как бы ребенок ни рассказал стишок — с выражением или без, — мама и тетя Галя говорят: «Талант!» Просто потому, что это наш традиционный шаг к взрослости, важное событие. А потом появляется школа, с ее вечными вызовами к доске.

Мне кажется, за них вплоть до пятого класса нужно ставить исключительно пять — за смелость

Потому что для многих детей само по себе выступление перед публикой — трудная задача. А тут она еще и на оценку. Ребенок, когда выходит к доске, редко думает о самом стихотворении, скорее о том, как он выглядит — и сам по себе, и в сравнении с другими. И в сравнении этом нередко ребенок приходит к впечатлению, что он хуже других. Хуже других говорит, а иногда и хуже других выглядит, одет, держится в целом.

И лучшее, что тут можно сделать, — это, конечно же, читать без выражения, не провоцируя реакцию публики. Выступить как можно тише, незаметнее и поскорее вернуться за парту. Многие такую стратегию распространяют на всю жизнь. Так обычный контроль знаний превращается у нас в какое-то покалечивание.

2. Боязнь осуждения

Весной был случай в маршрутке: мы заехали в туннель, а потом он кончился, и через окна блеснул резкий свет. Сидевший неподалеку мальчик обрадовался, закричал: «Мама! Вот это и есть весна! Это весна, мама!» И тут пожилая дама ударила маму клюкой по коленке и стала жаловаться: «Я старая, я в больницу еду, а вы здесь кричите! У меня болит голова, заткнитесь».

Мама, к сожалению, и не подумала защитить ребенка. Вместо этого она буквально закрыла ребенку рот, прям ладонью. Я видела, что из маршрутки выходили уже не мама и мальчик, а мама и старичок, которому раз и навсегда как будто закрыли рот просто за то, что он был рад весне.

Эти фразы — «Заткнись!», «Не ори!», «Помолчи!», «Веди себя тише, не позорь меня!», «Тихо, соседи услышат!», «Что о тебе подумают?» — они нас калечат.

3. Предрассудки о мальчиках и девочках

Девочка должна быть воспитанной! А вдруг эта девочка — Пеппи Длинныйчулок? Вдруг она родилась такой — яркой, активной, с прыгающими интонациями? Зачем ее уравнивать, зачем ее приводить в соответствие с девичьим стандартом? Зачем делать ее удобной?

По поводу мальчишеских слез я тоже со всеми ругаюсь. Я считаю, мальчик может быть плаксивым. В конце концов, это генетически может быть обусловлено. А вдруг он со своим острым ощущением дискомфорта и неудобств этого мира станет ученым, изобретателем, который этот мир возьмется сделать лучше, удобнее? А вдруг он станет художником? Ведь слезы — это не всегда каприз, они могут быть показателем большой эмпатии.

Но нет, у нас установка: мальчик не должен плакать. И мы постоянно ее повторяем, пристыжая ребенка. И его голос из естественного становится искаженным — тихим, сбивчивым, пресным.

Как исправить голос

1. Говорите и пойте в движении

Когда путешествовала по Кавказу, была поражена тем, как у местных детей хорошо с вокалом. После раздумий поняла, в чем дело: там же традиционно много танцуют, причем танцуют страстно и энергично. И нет лучшей тренировки для голоса и дыхания, чем танец, который с детства развивает диафрагму, ставит ее в правильную позицию.

Голос и пластика взаимосвязаны, у живого тела живой голос

В центре России много танцевать не принято. Многие родители считают излишеством отдавать детей на танцы. Кто-то вообще питает к ним предрассудки. Я выросла в провинциальном городе — не буду говорить, как у нас называли мальчика, который занимается танцами (тем более бальными).

В общем, мы традиционно недополучаем движения. Так что нам нужны упражнения — например, танцевать и петь одновременно. Если не хотите танцевать и петь — сочетайте физические упражнения со стихами.

Приседайте и читайте «У Лукоморья дуб зеленый». Поднимайтесь по лестнице и читайте кусочек какой-нибудь поэмы. Желательно русскую классику, потому что она ритмически лучше, чем переводная, ложится на монотонные движения, в частности на шаги.

2. Учите скороговорки

Скороговорки — вещь. Всем говорю: учите их сами, учите их с детьми. Вечерами, пока в машине едете. Начинайте с них утро, читайте их, пока делаете зарядку.

Усложняйте задачу с помощью снарядов. Можно положить в рот фундук или зажать зубами винную пробку. Так делают почти все, кто регулярно выступает на публику. Взять любого политика, ведущего, оратора — они все живут с пробкой в кармане.

3. Не будьте эгоистами

Часто наш голос портят установки — страх, что нас осудят или высмеют. Своим студентам я пытаюсь объяснить, что эти установки весьма странные. Ну вот выйду я на сцену, скажу что-нибудь не так — и люди засмеются. Разве это плохо? Смех продлевает жизнь! Вы продлеваете жизнь!

Дальше — страх осуждения. Избавиться от него сложно, но можно. Для этого нужно определить нашу сверхзадачу. В нашем случае сверхзадача — спасти собеседника. Поделиться информацией, которая упростит жизнь, повысит доход, расширит компетенции. Или просто рассмешить или умилить человека, которому сейчас трудно в моральном отношении.

Мы, если что-то знаем и что-то можем, не вправе не делиться этим с окружающими. Это просто эгоистично

Возьмем вот историю моей ученицы, очень крутого кондитера. Мы когда говорили о поиске сверхзадачи, она сказала: «С вами понятно, вы — актер. А я торты пеку. Как я могу спасти человека?»

Я ей объяснила: «Милая моя! Представь женщину, которую муж бросил. Она одна осталась с тремя детьми. Вот она всю жизнь старалась для него быть самой лучшей, самой красивой, самой хозяйственной и понимающей, всю жизнь себя ограничивала в радостях и сладостях. А он ее бросил.

И вот она идет мимо твоей кондитерской. А там огромные вкусные ванильные эклеры, о которых она мечтала всё время, сколько была замужем. Она заходит, а вы ей: «Малышка, тебе плохо? Сколько тебе эклеров — три, пять?» Она их 10 лет не ела, у вас купила, почувствовала вашу заботу и вкус этих эклеров — и снова жить захотела».

Даже кондитер может спасать жизни, я в этом убеждена. Даже он должен уметь говорить. Чтобы однажды прочитать лекцию о своих эклерах, которые лечат людей от депрессии.

4. Разработайте психопортрет

Вообще, это второй курс Театрального училища имени Щукина. Но полезно это всем, уверяю вас.

Когда мы говорим, люди оценивают не только интонацию и тембр, не только речь и ее содержание. Они смотрят еще и на наши пластику, мимику, жесты. А еще — на то, как мы одеты и как мы себя преподносим. Комплекс всех этих факторов называется психопортретом.

Это образ, который позволяет общаться, не тратя время и силы, чтобы объяснить, кто мы такие и почему нам можно доверять

Когда доверие формируют не только наши слова, но и наш образ, нам проще сконцентрироваться на голосе — поддерживать рабочий тембр, быстро выбирать интонации, говорить чисто.

Вот вам пример. Был у меня ученик — умный, деятельный мужчина. Приехал в деревню, чтобы собрать информацию о состоянии дорог, о работе коммунальщиков, о том, где ремонт нужен. Он мне рассказал это и пожаловался: «Лариса Павловна, я приехал, а народ ко мне не подходит, общаться не хочет». Я говорю: «Конечно, не хочет. Вы приехали на дорогой машине, в дорогом костюме, в сопровождении охраны».

В общем, я посоветовала ему переодеться сообразно цели. Показаться в обычной одежде и удобной обуви. И у него всё получилось! Его психопортрет считали, он показался искренним, и общение сложилось.

5. Тренируйте фантазию

Хороший голос — полдела. Что в нем толку, если им говорить очевидные, заурядные или несуразные вещи. Нужно развивать фантазию. Она поможет быстро, в процессе говорения, подбирать правильные и яркие слова.

Мои ученики тренируют фантазию рисованием. Я часто прошу их изобразить вещи, которые не имеют физического воплощения — неизбежность, запах любви. Запах любви взрослые рисуют одинаково: у меня целая папка с рисунками флаконов с духами. Некоторые море рисуют — мол, отпуск, отдых, любовь, все дела.

Обложка: © marsor, chie-coco / Shutterstock / Fotodom