Девочка и мальчик в школе — это всегда стереотип и определенные ожидания. Активная девочка троллила одноклассника, обзывая его чокнутым за то, что он ел суп вилкой. Мальчик терпел-терпел, а потом надел девочке тарелку супа на голову. Фразы «ты же мальчик» и «она же девочка» произнесли несчетное количество раз — учительница, завуч, психолог, родители. Вывод, который внушают взрослые: «Девочек бить нельзя, даже если девочки нападают сами». Вывод, который делает мальчик: «Все девчонки — дуры и ябеды».

Мой сын-второклассник был подчеркнуто вежлив в общении с учительницей, и та пригласила меня для беседы. «Знаете, ваш сын надо мной издевается! Постоянно говорит: спасибо, пожалуйста, простите…» Честное слово, точно так и сказала. Вежливой может быть девочка, а если вежлив мальчишка, то он просто глумится.

Девочка-первоклассница бегает по коридору, качается на стуле, выкрикивает с места. Учительница уже после первых двух месяцев обучения собирает комиссию, которая предлагает матери обследовать девочку у психиатра. По общему мнению, нормальные девочки так себя не ведут. В классе есть и другое не менее резвое дитя — мужского пола; его учительница по всем правилам педагогической науки сажает за первую парту и посреди урока разумно дает ему какие-нибудь поручения — сбегать, например, намочить тряпку или раздать тетради. По ее мнению, для мальчика этот уровень активности — нормален, а для девочки — патология.

К старшим классам стереотипы меняются, приближаясь ко взрослым банальностям. Одна из самых опасных — отождествление мальчиков с техническими профессиями. Ладно еще, если мальчик очевидно «не технарь». А если не очевидно? Если у него в целом недурно получается — а что без огня и без особой мотивации, так это он просто своего счастья не понимает. Явная дискриминация девочек случается реже, но иногда бывает и совсем вопиющей. Дочь знакомой, старшеклассница, регулярно жалуется: преподаватель информатики — настоящий женоненавистник. Он постоянно шутит, что девочки тупы, а женщина-программист — как морская свинка: и не морская, и не свинка. От него можно услышать оборот вроде: «Женщина, уберите руки с клавиатуры» или предложение выставить всем девочкам автоматом тройки — мол, разве кому-то из вас нужно больше? К хорошо учащимся девочкам он относится с презрительной иронией и все равно придирается. Информатику можно выучить и самостоятельно, но кто измерит, какой вред он наносит, какая «фигура власти» может сформироваться внутри у иной из его впечатлительных учениц.

Мир и война

На самом деле противопоставление мальчиков девочкам — частный случай школьного противопоставления вообще. Российская массовая школа любит противопоставлять и замечать в людях (в частности, учениках) различия, а не общее или взаимодополняющее. Сплошь и рядом учителя, а вслед за ними и сами дети, делят класс на способных и неспособных, агнцев и козлищ, математиков и гуманитариев, русских и нерусских. Мальчики и девочки — лишь еще один из критериев деления.

Между тем современная мировая тенденция — не делить, а объединять, вовлекать в общий круг. Насколько школа в этом смысле адаптивна и адекватна — хорошо заметно на уроках физкультуры и технологии. В хорошей школе урок труда проводится — так это называется — «для неделимых классов»: полгода все дети учатся мастерить, сверлить дрелью и чинить проводку, а полгода готовить и вести хозяйство.

В школе, где процветает разделение, мальчикам всегда вручают конструктор, а девочкам — бисер

Случаются настоящие шедевры. Например, в одной из петербургских школ попытались на уроках труда учить мальчиков работе на компьютере, а девочек в это же самое время — кулинарии. После протестов родителей эксперимент свернули. В другой школе девочек, как полагается, учили шить, а вот для мальчиков нормального трудовика не нашлось, и в результате их целый год обучали теории: подростки зарисовывали в тетрадь дрель и молоток, а практические работы (ту самую сакраментальную табуретку) выполняли из бумаги и картона.

Другая лакмусовая бумажка — физкультура. Физическое развитие действительно имеет больше отношения к половым особенностям. Именно поэтому на физкультуре хорошо заметно, насколько здоровый сформировался «гендерный климат» в классе. Смешанные команды «мальчики против девочек» или и вовсе — отдельные занятия в разных углах зала, а то и в разное время. В одной школе физкультурник весь урок гоняет с мальчишками в футбол, а девочкам включает музыку, чтобы они могли потанцевать (а те делают под нее физику и алгебру). Разное отношение бывает и к потребностям детей, например, к месячным у девочек, к «неспортивным» детям обоих полов. Все эти тонкости имеют огромное значение.

Во многом гендерное воспитание определяет — будет ли стеснительный парень прогуливать физкультуру, придет ли на занятия полная девочка или сделает себе медотвод, чтоб не засмеяли.

Бывают попытки неуместного гендерного воспитания и на других уроках. Вот учительница литературы частенько задает девушкам и парням отдельные домашние задания, связанные с идентификацией с тем или иным героем или героиней русской классики. Ей не приходит в голову, что переживания Печорина, например, могут быть близки и девочке, а парню совершенно нелишне лучше понимать, что чувствовала Татьяна, когда вошла в кабинет Онегина и, так сказать, «заочно» познакомилась с ним.

Для девочек на дни рождения были закуплены книги о хороших манерах, мальчикам — о боях за Ленинград. Когда один из мальчиков заболел на свой день рождения, нашлась девочка, которая соврала, что родилась в декабре, а дата рождения в журнале записана по ошибке. Так, ей достался разгром танковой армии фон Лееба. Обман каким-то образом вскрылся и девочку обязали отдать книгу заболевшему мальчику.

Про учителя информатики мы уже упоминали — там случай на редкость дикий, но на самом деле подобное отношение несут в школу многие учителя, особенно с большим педагогическим стажем.

В 1943–1954 годах (тоже — сверхконсервативные времена) мальчики и девочки в крупных городах учились раздельно, и, по воспоминаниям очевидцев, атмосфера в этих однополых заведениях была не самая здоровая. Потом школы слили вместе, и дети долго привыкали к совместному обучению.

Что интересно, резон и для разделения, и для слияния школ выдвигался один и тот же: «В целях укрепления дисциплины…»

В 2013–2015 годах в России число школ, где практикуются элементы раздельного обучения, составило около тысячи (из 52-х тысяч). В этих школах дети, как правило, находятся раздельно лишь на уроках, а на переменах гуляют вместе. Директор одной из школ (в городе Балашово) объясняет пользу раздельного обучения тем, что девочки в каком-то периоде детства развиваются быстрее, а мальчики «отстают, у них другой темперамент и другая обработка информации». Кроме того, «мальчики не должны развиваться по женскому типу, а мужчины не должны копировать женское поведение».

Мы снова видим наукообразные, но явно нелепые аргументы — логические противоречия заметны и без медицинского или педагогического диплома. Хорошо, пусть дети разных полов развиваются неравномерно, пусть даже способности к обучению разнятся, — почему из этого следует, что состав учащихся должен быть однородным, почему именно в однородном составе обучение должно быть более эффективным? И если признать «слишком разными» для совместного обучения даже мальчиков и девочек, то что после этого говорить, например, об инклюзии?